Ирина Мишина
Биография
Незадолго до родов ее мама взялась читать роман Достоевского "Идиот". Схватки начались сразу после того, как Рогожин зарезал Настасью Филипповну. Вот с тех пор все и не задалось. Может быть, и правда, все было бы по-другому, выбери она, скажем, русские сказки?
Источник информации: по интерьвью в журнале "КАРАВАН ИСТОРИЙ", март 1999.
Маму Ира почти не помнила, она умерла, когда дочь была совсем маленькой. Воспитывал ее отец, но, пожалуй, слово "воспитывал" здесь не подходит. Конструктор туполевского КБ, он был помешан на работе; и Ира каталась с ним по командировкам, испытательным полигонам и аэродромам.
Наверное, она была странным ребенком, слишком серьезным для своего возраста. Лет с четырнадцати уже точно знала, кем хочет стать, когда вырастет: или актрисой, или журналисткой. Но так или иначе, ее профессия обязательно будет связана с публичностью.
Отец пропадал на работе, друзей у Ирины не было. Когда с человеком случается беда, вокруг сразу образуется вакуум: люди не любят несчастья, стараются от них отодвинуться. К тому же она была слишком гордой, жалости к себе не терпела. Поэтому предпочитала дружить с мальчиками: они по крайней мере не задавали лишних вопросов.
Годам к пятнадцати вдруг обнаружилось, что Ирина совсем не дурнушка. И сразу же вокруг образовалась толпа искателей. Но папа придерживался старых правил: он разговаривал с ними довольно резко, и после каждой такой беседы ряды поклонников редели. В тот год, когда дочь заканчивала школу, отца не стало... И она осталась абсолютно одна.
Первым делом Ирина понесла в ломбард свою золотую медаль. Там над ней долго смеялись, объяснили, что если в ней и есть золото, то минус первой пробы. Она вернулась домой, села и заплакала. А потом вспомнила, что может зарабатывать деньги сама - Мишина уже давно начала посылать в газеты свои заметки, чаще всего их печатали. И все само собой устроилось: год она жила на гонорары, а весной ей выдали характеристику, с которой можно было поступать на факультет журналистики. Написала сочинение на пятерку и, как медалистка, сразу была зачислена на первый курс.
Она и там была отличницей, получала Ленинскую стипендию. Развеселой студенческой жизни с романами и вечеринками не было: приходилось много писать, ездить в командировки. Мальчики с факультета журналистики казались ей такими смешными... Один раз в нее влюбились сразу двое: один был сыном крупного чекиста, другой - известного журналиста. Они решили стреляться: проникли на военную кафедру и залегли в тире. Сын журналиста оказался более метким и прострелил своему сопернику палец; потом обоих за это чуть не исключили. Ирину они мало интересовали: знала, что это все вальты бубновые, а ей был нужен король. И она его встретила.
Он был известным человеком, его называли "серым кардиналом телевидения". Лев Андреевич Королев возглавлял ГУВС - Главное управление внешних сношений Гостелерадио СССР, что-то вроде министерства иностранных дел советского телевидения. Все международные съемки (иностранцев - у нас и наши - у них), все загранкомандировки, поездки на фестивали и прочее оформлялось через ГУВС. Королев создал эту структуру и возглавлял ее лет пятнадцать. Он обладал потрясающей харизмой власти, которая очень трудно уживалась с его творческим началом. Это и стало главной трагедией его жизни. Ирина осознала это позже, когда прочитала его книги, сценарии, посмотрела фильмы. Они познакомились, когда работа уже начала его съедать. Иногда он внезапно, необъяснимо и тяжело запивал, как может пить только русский человек - от тоски, отчаяния и безысходности.
Их роман начался очень странно: он почему-то жутко не хотел брать Мишину на работу. В отделе кадров ей шепотом с оглядкой сообщили, что Королев просто терпеть не может женщин, твердит, что все бабы - дуры. "А эта, - говорил он про нее, - через год уйдет в декрет, погрязнет в горшках и тарелках, и толку от нее не будет". Кто бы мог тогда подумать, что через год они будут жить вместе?
Каким-то образом его все-таки уломали (кажется, воспользовались тем, что он ушел в отпуск). Поэтому в лицо Ирина его не зна
ла. И вдруг стала замечать на себе пристальный взгляд высокого, респектабельного, безупречно одетого мужчины с легкой сединой в волосах и высокомерной улыбкой. Меня почему-то стало тянуть к нему: казалось, что рядом с таким человеком можно наконец почувствовать себя защищенной. Говорят, есть такое понятие - комплекс Электры, - когда женщина подсознательно ищет того, кто напомнит ей отца... Через какое-то время к Мишиной подошла секретарша ГУВСа и отчитала: "Ты почему не здороваешься с начальником?"
Выяснилось, что это и есть Королев. Они все чаще сталкивались в коридорах; он смотрел на нее тяжело, в упор, как человек, который хочет сказать что-то важное, но по какой-то причине не может этого сделать.
Поначалу Мишина думала, что он над ней просто издевается: факсы, которые она переводила с французского и отправляла ему, возвращались обратно с насмешливыми пометками и вопросительными знаками - дескать, отчего такой дуре поручили столь важный документ? И вдруг однажды вместо иезуитских замечаний Ирина увидела внизу страницы загадочную приписку: "Завтра, в 17 часов у гостиницы "Украина".
Ирина была в недоумении. Ее явно приглашали на свидание, но кто? Человек, о котором было известно, что он ненавидит женщин?! Тех немногих, что работали в управлении, он называл не иначе как "кривоножки". Вдруг это опять какая-то издевка? Но Мишина умела постоять за себя и решила принять бой.
Он ждал ее. Подошел и сказал совсем просто, так, как будто они были знакомы лет десять: "Погуляем?" Был первый день лета, все вокруг цвело, и они двинулись по набережной Москвы-реки. Ей не пришлось испытать ни малейшей неловкости, поскольку начальник оказался удивительно легким в общении собеседником, с редким чувством юмора. Через пять минут возникло желание перейти на "ты" - настолько было с ним легко. Они шли, пока не уперлись в тупик: мост через Москву-реку кончился, впереди были железнодорожные пути. Он резко повернулся к Ирине и насмешливо спросил:
- А вы замуж за меня пойдете?
- По-моему, вы женаты...
- Тебе, конечно, знать это совершенно не нужно, но мне пятьдесят лет и я, кажется, первый раз в жизни влюбился.
- И что же мы теперь будем делать? - прошептала она растерянно. И тут он произнес то, что ее совершенно пленило: "Семью будем строить". "Семью", с ударением на первом слоге. В этом была такая обстоятельность, серьезность, такой здравый смысл...
- Я хочу услышать от тебя "да" или "нет".
И она сказала "да", причем совершенно уверенно. Просто влюбилась. Словами этого не объяснишь... Это смешно, нелепо, дико, но она влюблена в него и сейчас, когда его уже нет.
Он был старше Ирины на двадцать семь лет. Его самого такая разница пугала... Остались дневники, в которых он писал, что в их отношениях "присутствовало что-то противоестественное и жуткое". Какой-то рок преследовал их с самого начала.
Тем летом у Ирины было очень плохо с легкими. У нее и сейчас с этим неладно, а тогда случилось сильное обострение, она много болела, лежала в тубдиспансере. Лев с поразительным упорством ходил по разным больницам, клиникам и всюду слышал одно: надежды мало, девочка вряд ли долго проживет. Тогда он решил лечить ее по собственной методике: сам кормил (он, кстати, феноменально готовил, никогда не позволял ей подходить к плите), заставлял гулять и два раза в год возил на юг. И Ирина выздоровела - через два года рентген показал, что легкие чистые. Врачи недоумевали, как такое вообще может быть.
Как-то они пошли в Большой театр - давали "Травиату". Когда Виолетта начала кашлять и задыхаться, ему стало плохо, им пришлось выйти. Ирина не могла понять, что происходит. Он сказал: "Прости, я не могу тебе этого объяснить, но мне страшно".Казалось, что он взял на себя ее кармы: Лев умер от той болезни, от которой спас любимую. Десять лет спустя у него обнар
жили рак легких...
Это была внезапная и пагубная любовь. Ее сопровождали анонимные письма, партийные разбирательства, унизительные допросы... Скрывать отношения Лев и не собирался. На глазах у потрясенного главка вызывал ее к себе по десять раз на дню, возил на дачу Гостелерадио, где жил исключительно руководящий состав. Короче говоря, вел себя просто вызывающе. Естественно, его мгновенно разжаловали: освободили от должности постановлением ЦК КПСС за что-то аморальное и не соответствующее облику коммуниста. А потом сослали в отдел писем радиовещания, и все окружающие поставили на них жирный крест.
Мишину, правда, не наказали - Королев взял всю вину на себя. Но от нее все шарахались, как от зачумленной. За спиной все время слышался шепот: "Это она, да, та самая..." Приходила на работу, автоматически перебирала какие-то бумажки, стараясь ни на кого не смотреть, ни о чем не думать...
С женой Королев разводился долго, мучительно и нервно, и опять же с вмешательством парткома. Одно такое судилище продолжалось пять часов без перерыва. Ирина ждала его на улице и плакала: была зима, и она отморозила ногу. Королев вышел первым, увидел ее и сказал: "Ты знаешь, у них совсем нет чувства юмора". Перед тем как идти на следующий партком, он жутко напился.
Ирине никогда не приходило в голову с ним расстаться - любила его страшно. А он все время уговаривал его бросить, уверял, что это только начало, будет еще хуже... Несколько раз очень тяжело запивал... И ей часто приходилось ездить к нему в печально известную клинику неврозов "Соловьевку". Главврач каждый раз кричал: "Что ты делаешь?! Бросай его немедленно, он тебя погубит, он уже тебя погубил!" Никто не понимал, что, кроме этого человека, у нее никого в жизни нет... Но постепенно в Ирине стала расти здоровая злость: она решила, что должна любой ценой его поднять, а для этого нужно самой подняться. Так Мишина начала делать карьеру на Гостелерадио.
Через пять лет они поженились, потому что стало ясно: их уже никто не тронет. Мишина работала в эфире утренней телепрограммы "120 минут", оттуда плавно перешла в программу "Время". И в рейтингах ведущих ни разу не опускалась ниже третьего пункта.
Говорят, что именно тогда в нее влюбился Александр Невзоров, будто бы он специально приезжал в Москву, бродил вокруг ее дома и вообще очень настойчиво добивался взаимности. О чем бы речь ни заходила, все время с фамилией Мишина связывают фамилию Невзоров. Да, они встречались. Да, он предложил ей перейти в программу "б00 секунд", сказав при этом, что Сорокину оттуда уберет. Но Мишина идти к нему отказалась, потому что не могла ходить в кожаном пиджаке и боялась вида крови. Ей не хотелось обижать Невзорова, поэтому сказала, что, к сожалению, не сможет туда вписаться, хотя и считает его одним из самых ярких явлений в нашей журналистике.
Трудно представить себе Невзорова в роли трепетного поклонника. Он ухаживал красиво, даже помпезно. Какой прием ждал Ирину в Питере, когда она приехала смотреть его программу! Сначала был зал для персон VIP; где она оказалась совершенно одна. Потом подошел какой-то молодой человек, поздоровался, провел к машине, усадил на заднее сиденье и включил радиотелефон: "Первый, первый, я второй. Объект прибыл". Кортеж машин, воют сирены, крутятся мигалки... "Господи, туда ли я попала?" И решила на всякий случай спросить:
- Простите, а где Александр Глебович?
- Сейчас прибудет начальник, он все вам расскажет.
Под рев сирен, под крики в мегафон они ехали через весь город... Софи Лорен так не встречали в Каннах, как Мишину в Питере.
Невзорова окружали жутковатые люди: одна женщина была в прошлом директором крематория, другая где-то на кладбище работала. Остальные все очень смахивали на омоновцев. Однажды Саша пришел на работу с огромным букетом роз и одной из своих кикимор сказа
л: "Вы заверните их в бумагу, чтобы Ира пальчики не поранила". Даму аж всю перекосило. Да, очень нежно он к Ирине относился. В Питере водил по ресторанам и почему-то кормил с рук. Она стала замечать, что в его программе мелькают те места, где они гуляли или появлялись вместе...
Саша человек тонкий и легкоранимый, хоть это и не вяжется с его обликом окопного романтика. Правда, когда Ирина ему сказала: нет, нет и еще раз нет, он повел себя не слишком достойно - начал писать про нее всякие гадости. Но это было так мелко и по-детски, что Ирина даже не обиделась.
А ее муж, Королев, был абсолютно не ревнив. Настолько, что Ирину это даже оскорбляло. Часто повторял: "Мне все равно, куда и с кем ты уходишь, потому что я знаю, к кому ты в конце концов вернешься". В Питер Лев отпустил жену со словами: "Ты съезди, развейся, если хочешь. Но я тебя уверяю, что через две недели ты от него сбежишь". Действительно, так и вышло.
Ходило много слухов об уходе Мишиной из программы "Время". Говорили, что она тяжело это переживала, хотела покончить с собой, вены себе вскрывала, пыталась повеситься... Нет, конечно, ничего этого Мишина не делала. Все было гораздо сложнее. Прямой эфир - страшная вещь, он меняет психофизику человека. Это как наркотик: когда тебя его лишают, начинаешь чувствовать ломку. И если бы не Королев...
История отстранения Мишиной от эфира - дурацкая история... Это было время расцвета скрытой рекламы: вся программа "Время" состояла из сюжетов о дверцах машины "мерседес", бухарских коврах и финской мебели. Мишина оказалась меж двух огней: начальство велело показать что-то... не то дверцу "мерседеса", не то ковер бухарский... Сюжет был явно платный, на выпуске решили, что и ведущий с этого что-то имеет, и потребовали свои пять процентов. Случился стихийный бунт. Главную редакцию информации тогда возглавлял человек со странной фамилией Непомнящий. Он и объявил: "В прямом эфире вы больше не работаете."
Мишиной тогда говорили: "Ну что ты так переживаешь? Ведь и Молчанова отстраняли от эфира, и Веденееву, и Миткову... Никто же не умер?" Ну и Мишина не умерла. Тем более что у нее уже был контракт с агентством "Рейтер". Она и ушла туда работать - ведущей передачи "Большая планета". Почти полгода все было очень хорошо, а потом...
Убили Листьева, и на телевидении начались глобальные перемены. И вдруг все как посыпалось...
10 августа 1995 года умер Королев... С тех пор Ирина ненавидит цветы. Они всегда стояли у них дома - муж дарил их по каждому поводу и просто так. На похоронах Ирину парализовало - отнялась вся правая половина; лежала почти месяц. За это время ее проекты передали другому человеку, и Мишиной ничего не оставалось, как написать заявление об уходе. Уходила в никуда, и никто о ней не побеспокоился.
Жила она тогда плохо, бедно. Непонятно, как выжила. Были дни, когда просто голодала: свежий хлеб считала роскошью. И так продолжалось почти полтора года. Единственный, кто ей тогда помог, - Сергей Ломакин (в то время - телеведущий первого канала). И почему-то до сих пор отказывается брать обратно долг...
Летом 96-го общие знакомые донесли некоторые детали постепенного вымирания Мишиной до Эдуарда Михайловича Сагалаева, который хорошо знал и Королева, и саму Ирину. Он пригласил ее к себе, с пониманием выслушал, сделал скорбное лицо и пообещал работу. Но никто Мишиной так и не позвонил - ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц. Она пыталась звонить сама, но с Сагалаевым ее не соединяли...
Наверное, всякое испытание, всякая болезнь даются человеку не просто так. Ирина много думала тогда. И решила, что нужно быть просто женщиной - не телезвездой, а нормальной женщиной, женой, матерью.
В настоящее время Ирина замужем. Муж, Александр, бизнесмен, специалист в сфере финансов. Совсем недавно на свет появилась дочь Люба
