Главный режиссер театра "Школа современной пьесы" Иосиф Райхельгауз - человек талантливый и веселый. Недаром родом он из Одессы. Первая служба - электросварщик. Как-то в телепередаче на вопрос: "А вам не трудно жить с такой фамилией?" - он столь же серьезно ответил, что это его псевдоним, а настоящая фамилия - Алексеев (напомню - это подлинная фамилия Станиславского). Пишет стихи и прозу. Ставил в лучших театрах Москвы, по всей России и во многих странах мира. А фамилия ему досталась от отца, фронтовика-танкиста, кавалера двух орденов Славы, оставившего автограф на рейхстаге...
- Как вашему театру удается процветать, а не выживать?
- Мы держимся на том, что у нас очень мобильная экономическая модель. Вся дотация Министерства культуры идет людям, среди которых нет лишних. У нас очень высокие цены на билеты и аншлаги. Оплачивается каждый выход на сцену каждого человека, и люди точно знают, ради чего они работают. Всего в театре 150 человек. Труппа - 13. Когда в труппе 100 - это катастрофа, поскольку зритель ходит на десятерых актеров максимум. У нас бывает по два спектакля на разных сценах, каждый месяц гастроли здесь и в среднем каждые два месяца приглашения за рубеж. Плюс репетиции. Два осветителя вместо пятерых, 4 монтировщика вместо 12. Уже в 10 утра команда на местах, и до поздней ночи.
- Работают у вас в театре, как я поняла, много. А как отдыхают?
- У нас традиция - летом обязательный двухмесячный отпуск. Потом, по мхатовской традиции, мы обязательно в июле выезжаем к морю, в Сочи, Одессу, Ялту - актеры, цеха, администрация, многие с детьми и родными. Я уверен, что, когда есть выбор между возможностью заработать и поощрить людей, нужно поощрять.
- Ваши актеры много играют "на стороне", в антрепризах...
- Для меня сегодняшняя антреприза - синоним пошлости, халтуры, однодневки. Конечно, я огорчаюсь, когда актеры нашей труппы играют в антрепризе, но прекрасно понимаю, что за три дня таких выступлений они получают столько, сколько у нас за месяц. Антрепризный спектакль на трех актеров стоит минимум 3 тыс. долл. Вот они и шарашат по провинции, причем доходы принимающих сторон во много превышают их заработки, и это абсолютно бандитские доходы. И никакой театр на государственной дотации никогда таких заработков нашим звездам, которые ничуть не хуже голливудских или бродвейских, обеспечить не сможет. Так что я с их антрепризными заработками мирюсь, все равно на первом месте у них наш театр, и они вкалывают здесь, как нигде.
- Ваш театр, можно сказать, "имени современной пьесы". Но вот некоторые считают, что их-то как раз и очень мало или даже вовсе нет - имеется в виду достойных.
- Я так не считаю. Пьес много, они попадают к нам в театр ежедневно и в большом количестве. Есть, наконец, такое явление, как Гришковец, человек, который смог предложить театру и актерам новые технологические задачи. У нас идут почти все его пьесы. В литчасти читают в среднем две пьесы в день, я - в среднем две пьесы в неделю. Да вот, смотрите, это Эдуард Тополь мне принес две свои пьесы, Анатолий Гребнев написал очень интересную пьесу. Те, кто говорит, что пьес нет, попросту ленивы и нелюбопытны. Русская драматургия в полном порядке. Мы вообще великая театральная страна. Я часто бываю в Америке - и ставлю, и преподаю, бываю и в Европе - в театрах ничего даже близко стоящего к нам нет! На всех фестивалях самое интересное - это русский театр. Если собрать сборные по режиссуре, то возьмем Германию - Петер Штайн, Францию - Мнушкина, Англию - Брук, Доннеланн, а дальше? А мы сегодня можем выставить такую сборную Москвы по режиссуре! Васильев, Фоменко, Любимов, Гинкас, Яновская, Фокин, Арцибашев, молодежь... А Петербург с Додиным?
- Вы хотели бы, чтобы ваши дочери стали актрисами?
- Моя старшая дочь художница, студентка. А младшая пока школьница. И я очень не хочу, чтобы то, о чем вы спросили, произошло. Потому что театр - дело безнравственное. Профессия требует постоянной провокации самых разных чувств, как добрых, положительных, так и недобрых, злых. И поскольку "инструмент" (нервы, память, психика) и исполнитель совмещены, то "инструмент" начинает сильно влиять на автора. Причем это как раз сильнее, если ты настоящий актер, талант, профессионал, если ты играешь не текстом, а нервами, страстями. "Мотать" собственные чувства, страсти - это как прививать себе оспу или чуму...
Я преподаю двадцать пять лет, и, если ко мне приходит умный, образованный мальчик или романтическая, наивная девочка, я умоляю их не заниматься актерской профессией, прошу даже позвать родителей или внятно стараюсь объяснить, куда они идут, потому что молодые этого не понимают.
- Как тогда вы берете в театр молодых артистов?
- Из своих студентов. Но вот сейчас я ищу героя и героиню, чувственных, поющих, пластичных. Так что если кто-то в этом смысле в себе уверен - жду.