Иоганн и Ольга Штраус и Смирницкая

Иоганн Штраус и Ольга Смирнитская

"Ольга Смирнитская - адресат ста любовных писем Иоганна Штрауса" - так назвал свою книгу австрийский музыковед доктор Томас Айгнер. История романтической и драматически оборвавшейся любви, сага о том, как король вальсов, искрометный Штраус навсегда оставил в России свое сердце.

Молодой, но уже необычайно популярный в Вене композитор впервые приезжает в Россию в 1856 году. По контракту, подписанному им на довольно выгодных условиях с Дирекцией Царско-Сельской железной дороги, Штраусу предстояло в течение летнего сезона дирижировать своим оркестром шесть раз в неделю в павловском павильоне "Воксал". Одиннадцать сезонов в общей сложности Штраус был ангажирован в Павловске.

"Живут лишь в России!" - так пишет Штраус на родину из яркого нарядного Павловска. Композитор был восторженно принят русской публикой и стал украшением короткого северного лета. Темпераментная фигура молодого музыканта, его манера дирижировать, его внешность - все заставляло говорить о нем, обсуждать, критиковать, восторгаться... "Северная пчела", "Отечественные записки", "Искра", "Голос" и другие издания публиковали статьи, карикатуры, фельетоны о молодом маэстро. Музыкальные магазины Петербурга наполнились нотами "очаровательных", "изящных", "мелодичных" произведений полюбившегося композитора. Штрауса приглашают ко двору играть на балах его величества, его хвалят и одаривают высочайшие особы. Восторженный композитор посвящал членам русской императорской фамилии марши и вальсы.

"Но была еще одна причина преклонения перед Россией и имя ей - Ольга. Ольга Смирнитская", - говорит Томас Айгнер. Точно сказать, когда именно познакомились Ольга и Иоганн - невозможно. Но в конце сезона 1858 года Ольга попросила Штрауса исполнить ее романсы в Павловске. Смирнитская (одна из первых русских женщин-композиторов) писала музыку на стихи Лермонтова, Пушкина, Фета. Штраус позже аранжировал ее вещи - утерянную Польку-мазурку и дошедший до наших дней романс на стихи Кольцова "Так и рвется душа". И рождается чувство такой силы, что и спустя столетие не может не волновать, когда читаешь письма Штрауса, сумбурные, пылающие страстью и отчаянием.

Письма эти считались утерянными безвозвратно. Но... В 1992 году Международный институт творчества Иоганна Штрауса затеял каталог, посвященный русскому периоду в творчестве Штрауса, и заказал эту работу доктору Томасу Айгнеру. "Я зарылся с головой в фонды городской библиотеки Вены и совершенно неожиданно обнаружил карточки с аннотациями "Письма Иоганна Штрауса к Ольге Смирнитской". Представляете, что было со мной?! Я не верю глазам, верю самому себе и заказываю эти письма. И мне выдают стопку, весьма внушительную стопку, пожелтевших листов. В моих руках оказались подлинные свидетели прекрасной и трагичной любви Иоганна Штрауса и Ольги Смир

нитской".

"1859 г. 13 июня. Суббота. Итак, судьба моя решена. Простите мои нескромные надежды и примите уверения, что Вы не услышите больше ни одного звука жалобы. Я не сержусь на Вас, просто я удивлен Вами: защити Вас Господь. После того, как два дня назад я был лишен счастья разговаривать с Вами, я последовал звуку моего сердца общаться с Вами мысленно, для чего Ваши любезные строки дали мне достаточно материала. Я не могу не признать, что смысл Ваших слов, высказываний противоречив и, как Вы сами уверяли, может привести лишь к болезненным заблуждениям для меня, так как я человек слабый и не должен путать Симпатию с Любовью... Ваш благой совет - реже разговаривать с Вами, один-единственный, не был оставлен без внимания. Мое сердце кровоточит, но оно предается сомнениям и подчиняется Вашему совету. Сохраните же Вашу дружбу, о которой я прошу Вас, в глубоком почтении".

Строгость Ольги была не совсем искренней, скорее всего, - дань политесу, и сердце ее не осталось равнодушным. "Кобальт" - так звали Ольгу домашние и друзья - переходит с Иоганном на "ты". Штраус счастлив, окрылен, он полон радужных надежд.

"14 июля. Утро. Возможно ли найти слова, чтобы описать Тебе мои чувства, когда я читал Твои одухотворившие меня строки! Уверяю Тебя, что это был счастливейший момент в моей жизни... Так возьми же мое сердце, чтобы оно могло доказать Тебе, как любит Тебя, чтобы оно без остатка отдало то, что ниспослано ему Самим Создателем!

Ольга! С сегодняшнего дня я живу только одной надеждой: не покидать Тебя никогда, принадлежать Тебе. И если надо будет преодолевать трудности, они должны быть побеждены, в противном случае я положу конец своей жизни. И клянусь свято быть Твоим, и пусть накажет меня Господь, если я не сдержу своего слова".

Ольга, послушная дочь, просит Иоганна сначала "поговорить" с ее отцом. Неприязнь семьи Смирнитских - аристократов и снобов - к Штраусу была очевидна: он не дворянин, он принадлежал к "странствующему народу", и талант композитора не имеет для Смирнитских абсолютно никакого значения. Понимая безнадежность затеи, Штраус не решается на беседу с отцом любимой:

"Ты говоришь, я должен побеседовать с Твоим отцом. Ты не знаешь, каким несчастным чувствую я себя, потому что не могу последовать Твоему приказу. Я сделаю для Тебя все, отдам жизнь свою, но не могу говорить с Твоим отцом, сжалься, дитя мое, Ольга! Главная причина следующая: он оценивает меня как претендента на руку своей дочери неблагосклонно. Он будет отвечать как п

актично думающий человек, от которого нельзя ожидать понимания глубокой артистической души".

Вопреки рассудку Штраус все же надеется на то, что Ольга станет его женой. Они планируют свадьбу, клянутся в вечной любви. Штраус с упоением работает и счастлив, получая от Ольги письма-"конфеты".

"Для проказницы. 17 сентября утром, среда.

Ты маленькое проказливое дитя. Ты бранишь меня в своей сегодняшней "конфете " ? Я так страдаю без Тебя, потому что я со вчерашнего дня очень опечален и должен ждать, не видя Тебя, до завтрашнего вечера. Ты меня любишь? Ты еще печалишься?"

А повод для печали был, и весьма серьезный, - мать Ольги, г-жа Смирнитская, женщина злобная и циничная. Она была способна на чудовищные поступки, если чувствовала, что кто-то из семьи готов ее ослушаться. И не стесняла себя в разговоре с претендентом на руку дочери. После беседы с мама Штраус в ужасе.

"...Итак, моя надежда погибла! Моим единственным стремлением было обладать Тобой, но невозможно достичь моего горячо желанного счастья. Мама говорила со мной слишком долго... В момент, когда она тихо говорила, что я ни в чем не должен Тебе верить, что все, что Ты хочешь, вылетает из Твоей безрассудной головы, и обманутый не должен больше Тебя и слушать, я почувствовал непроизвольно ненависть к этой матери, которая сама умышленно, чтобы исполнить свой план, говорит гнусности о своем ребенке. ...Она называет случившееся интригой с Твоей стороны, за которую мы оба будем наказаны. Что касается ее поведения, ее выражений по отношению ко мне, она была неделикатна, - бесспорно! Потому что, когда она пожелала потребовать от меня Твои письма..., я поклялся, что Твои письма уйдут со мной в могилу, она объявила, что при моем слабом здоровье я могу умереть каждую минуту, поэтому она не может быть спокойна".

Бедные и несчастные Ольга и Иоганн все же продолжают надеяться на чудо, и перед отъездом Штрауса в Вену они встречаются, уверенные, что счастье все-таки впереди.

"Суббота, 10 октября, без четверти одиннадцать утра. Тысячу раз спасибо за счастливые минуты вечера! Мои чувства были сильнее меня: не знаю, как я смог снова добраться до моей кареты, мое сердце разрывалось. Я должен уезжать. Посылаю Тебе бесчисленные объятия. Прощай, ангел, не забывай Твоего Жана. Привет Паулине!"

Паулина... Паулина Сверчкова, верная подруга, ей Ольга передала письма Штрауса, опасаясь, что мать выкрадет их и уничтожит. Паулина привезла их за границу, а потом, вероятно, нуждаясь, продала.

На пути в Ве

у Штраус пишет одно из самых трагических писем в своей жизни.

"10 октября. Ольга, дитя мое, вот хочу открыть тебе мое сердце, что я тебя безумно люблю. Ты уже знаешь, что мне невозможно жить без Тебя. Сами Твои дорогие мне письма в силах утешить меня только в тот момент, когда я их читаю, потому что лишение возможности Тебя видеть делает меня нежизнеспособным; я могу жить, только обладая тобой, ангел, только чувствуя Твое дыхание, я могу сохранить свою жизнь. Моя боль с каждой минутой быть все дальше от тебя столь велика, что я предпочитаю умереть, чем выносить эту муку. У меня нет сил, я слишком люблю Тебя, жизнь без обладания Тобой подобна смерти для меня, - и лучше будет для нас обоих, если меня больше не будет. Я вне себя, и если даже беру в руки Твои письма, чтобы скорее немного успокоиться, то чувствую, несчастный, что все дальше пароход отдаляет меня от Тебя, так что и сами Твои письма не приносят мне больше утешения. Я не могу больше мыслить, - я близок к безумию, я чувствую это. Небо, дай мне умереть, - нет у меня больше радости жизни, у меня нет больше надежды, мне не остается больше ничего, кроме смерти. На корабле люди смотрят на меня, как на сумасшедшего, я замечаю, что вызываю содрогание; скоро люди будут совсем избегать меня, и меня запрут в желтый дом, где я сдохну, как зверь. Спасибо за Твои утешительные письма, но для меня нет утешения. Моя страсть съедает меня. Прощай, ангел, я не могу больше писать. Бог знает, что со мной произойдет. Вечно Твой, Жан".

В 1860 году Штраус возвращается в Павловск и решительно просит руки Ольги, но, - увы! - и Ольга, несчастная и окаменевшая от горя, все-таки... отказывает Штраусу окончательно - она не смеет противиться воле родителей.

Штраус немедленно уезжает. Он шлет бесконечные письма, полные отчаяния, предлагает бежать. Снова возвращается в Павловск, но... для Ольги он более не существует. Не любила? Не нам судить. Ольга Смирнитская вскоре вышла замуж за Александра Лозинского, военного юриста... и, разумеется, дворянина. Благополучно прожила с ним 60 лет, родив четырех детей, и умерла через восемь дней после кончины мужа.

Иоганн Штраус был женат не одним браком, но счастья и спокойствия они ему, кажется, не принесли. Что сталось с письмами Ольги возлюбленному - неизвестно. Возможно, Штраус выполнил обещание - унес с собой в могилу или сжег их, а возможно, они бережно хранятся потомками, кто знает?

Их, переживших страдания любви, давно уже нет среди нас, людей земных. А музыка - жива.