Индра Томас
ГЛАВНОЕ ДЛЯ ПЕВИЦЫ – НЕ БОЛЕТЬ
Индра Томас – пышнотелая чернокожая певица, сопрано, на прошлой неделе впервые выступила в Москве, завтра – ее второй концерт. Ее уже называют лучшим вердиевским голосом мира и даже говорят, что скоро она затмит собой Джесси Норман. Кстати, Владимир Спиваков, на фестивале которого она и выступает, впервые узнал ее как раз «благодаря» Джесси Норман: во французском Кольмаре, где Спиваков проводит ежегодный летний фестиваль, должна была петь Джесси Норман, она заболела и Спивакову порекомендовали тогда Индру Томас. С этого и начался наш разговор.
- Индра, для молодого солиста болезнь звезды часто становится счастливым билетом. Так и происходит естественная смена поколений?
– Я думаю, это совершенно нормально. Надо использовать любой шанс. Главное – использовать его хорошо. Карьера очень многих нынешних звезд началась точно так же. Это – шанс, трамплин… Надо работать.
– И не болеть?
– (Смеется.) Конечно. Во всяком случае, я стараюсь.
– Что вы обычно поете, когда выходите на незнакомую публику, чтобы те, кто увидел вас впервые, мгновенно полюбил вас?
– Я постараюсь спеть на пике своих возможностей, и этим постараюсь расположить к себе… Незнакомым людям я, наверное, буду петь Гершвина. Но обычно публика уже знает, на что она идет.
– Кто в данном случае выбирал репертуар? Вы или Владимир Спиваков?
– Вагнера мне предложил спеть маэстро Спиваков, а Гершвина выбрала я сама. Здесь все – мое самое любимое. Все произошло как-то очень просто. Мы со Спиваковым уже стали большими друзьями, он предложил мне выступить в Москве, и я согласилась. Программу эту я уже хорошо знаю и менять в ней ничего не буду.
– Скажите, вы чувствуете какую-то разницу сегодня между певцами, что, например, русские поют так, а вы иначе?
– В мире классической музыки стандарт един, есть партитура, американцы, русские, французы, немцы должны делать примерно одно и то же. Вокальная техника отличается у разных певцов, но что касается школ или национальностей – по-моему, этого уже нет. Просто не может быть.
– Вы сегодня поете в Метрополитен, имеете там контракт. А у вас остались какие-то мечты, где еще хочется спеть штатной солистке Метрополитен?
– Соглашусь, Метрополитен – это, конечно, очень важно. Но мне хотелось бы иметь международный успех, спеть в Большом, в Ла Скала, в Ковент-Гарден, вообще – во всех ведущих театрах мира.
– Вас еще называют лучшим вердиевским сопрано. Это высшая похвала для певицы? Как бы вы хотели, чтобы вас еще называли?
– Лучшее вердиевское сопрано? Вообще это высокая похвала. Это очень хорошо. А еще? Ну, может быть, прекрасное сопрано… Не думала об этом...
– Интересно, раз вы поете спиричуэлс, можете ли вы сказать, что техника «народного джаза» и его «культурная форма» – у Гершвина – отличаются?
– Нет, особой разницы я не чувствую. По-моему, ее нет.
– Для выступления в России у вас есть какие-то специальные русские номера?
– Нет. Может быть, в следующий раз я чем-то поражу русскую аудиторию.
– А где вам предстоят следующие концерты?
– После Москвы – во Флориде я пою «Аиду», потом – в Риме, концерт с той же вагнеровской программой.
– Сегодня все чаще хорошие солисты в области классической музыки – непременно еще и красавицы. Сколько времени вы тратите на то, чтобы так замечательно выглядеть?
– У меня немного времени, чтобы ходить по салонам красоты, поэтому макияж я делаю сама, иногда хожу на маникюр и педикюр. Одежду подбираю себе сама. Да и косметику тоже: если я вижу что-то такое, что мне нравится, и мне кажется, что это мне подходит, я тут же и покупаю.
– Простите, а семья у вас есть?
– Я так много путешествую, и у меня такой напряженный график, что пока не было времени ни на замужество, ни на то, чтобы завести детей.
