Илья Ковальчук

Первый часовой

Здесь речь идет о человеке, в котором гений живет очень органично. Красивый, очень большой, с уверенным взглядом парень ровно так же смотрится и на площадке: сила, мощь в сочетании с грацией. Играет как ходит, захочет – сметет в сторону, проломится насквозь, а возжелает – исполнит такой трюк, что потом пальчиком видеомагнитофон будешь по кадру прокручивать, чтобы нет, не понять, а просто чуть подробнее рассмотреть, как это так вышло, что шайба в воротах и дураки остались в дураках. В общем, ладный такой парень. Илья Ковальчук.

ТАКОГО талантливого, всячески и буквально со всех сторон одаренного хоккеиста не появлялось у нас, наверное, со времен Павла Буре. То есть не то чтобы по таланту «второй Буре», второй Буре – это Валерий Буре, младший брат. Тот, пока рос, считался среди тех, кто понимает в подобных вещах, даже поперспективнее брата. Но старший брат вырос в «Русскую ракету», а младший – в Буренка. Так младшего из звездных братьев ласково, без тени пренебрежения, зовут в любой русскоговорящей хоккейной компании: или Валера, или Буренок.

Мало ли, впрочем, одаренных людей исчезает в какое-нибудь заурядное никуда. Здесь речь идет о человеке, в котором гений живет очень органично. Красивый, очень большой, с уверенным взглядом парень ровно так же смотрится и на площадке: сила, мощь в сочетании с грацией. Играет как ходит, захочет – сметет в сторону, проломится насквозь, а возжелает – исполнит такой трюк, что потом пальчиком видеомагнитофон будешь по кадру прокручивать, чтобы нет, не понять, а просто чуть подробнее рассмотреть, как это так вышло, что шайба в воротах и дураки остались в дураках. В общем, ладный такой парень. Илья Ковальчук.

Сразу возникает вопрос о масштабе. Ковальчук стал первым русским первым номером энхаэловского драфта (нескладно, но иначе не скажешь). Круто! Но кто-то каждый год становится первым номером, вселенских же звезд из них выходит куда меньше. Заиграл в НХЛ в восемнадцать лет, да еще и шайб в первом сезоне набросал под сорок? Всяко бывает. Очень любят вспоминать действительно занятный факт: от клуба Ильи, «Атланта Трэшерс», на последний Матч всех звезд взяли совсем другого парня, канадца Дэнни Хитли, ровесника Ковальчука. Сочли его более интересным. И набросал в том матче Хитли четыре гола, один другого краше, а четыре гола во всезвездной игре – достижение уровня Гретцки или Лемье, не меньше. В общем, скептику найдется где порезвиться. И пусть резвятся, в конце концов, вопрос о масштабе личности – чрезвычайно коварная штука, и по-серьезному на него можно отвечать, только когда ответ уже и не требуется, по завершении карьеры. Сейчас же масштаб – не более чем фигура речи: я вот жду Ковальчука, сидя у огромного окна модного заведения на уровне второго этажа, и смотрю сверху на гранитную набережную. Вот он подъехал в закабриолеченном «мерсе» – чудесная машина, которых у Ильи, разумеется, несколько (чтоб интересней было), выглядит игрушкой, которая в детстве стояла на полке и которую так приятно было иногда с полки снимать, чтобы пооткрывать двери, багажник и высадить на время пластмассового водителя. А вот уже и сам Илья. Действительно, красивый большой парень с широченными плечами и уверенным взглядом. Привет.

– Это, наверное, скучно – жить в Атланте? Такой американский Челябинск, только комфортабельный…

– Ну, не Челябинск, конечно, но делать по большому счету нечего.

– И как коротаешь одиночество?

– Родители приезжают, сначала долго мама со мной жила.

– Подруги?

- Ой, я попробовал как-то раз, и сразу началось: где был, куда поехал… Я свободу люблю. Все равно сейчас до серьезного чего-то отноше

ния с девушками не доходят, так что лучше я пока один поживу.

Ковальчуку двадцать лет. Спрашивать о том, не трудно ли в таком возрасте иметь под рукой практически все блага мира, которые можно купить за деньги, вряд ли стоит. Ну нет такой проблемы, и не обстоятельствами жизни она, во всяком случае, порождается. Вот ты ребенок, подросток, юноша, растешь и думаешь про себя, как ты хочешь жить. Это очень естественно, когда повзрослел – и сразу вот оно, все. Заработанное ведь, не с неба упало. Вот нужна была родителям (они у Ильи в Твери живут) новая квартира, приехал – и купил. Так и надо.

Про коллекцию машин – пока не слишком большую, с преобладанием «мерседесов» – уже рассказано. На руке у Ильи эффектные часы – тоже фрагмент некоторого собрания, как выяснилось. Покупает часы у приятеля в Нью-Йорке, который по дружбе делает большую скидку. Любимые – Breguet. Спрашиваю, а что, собственно, не в них. «Они ж под костюм!»

А с Дэнни Хитли, который так резко, казалось бы, обошел карьерно Илью за счет своей всезвездной удачи, они, оказывается, ближайшие приятели. Может, и вытащат они свою «Атланту» к какой-нибудь серьезной победе. Но это будет не сейчас.

– Хитли страшно правильный. Все делает как надо. Не то чтобы я сам был чересчур шебутным, но поступить иногда наоборот у нас, наверное, в крови. Дэнни никогда не попадает в смешные ситуации, а я постоянно. Однажды мы приехали играть в другой город, надо выезжать на игру, и нас будят – я днем привык спать. Смотрю на часы (Трудно отделаться от искушения узнать, на какие именно в тот раз довелось смотреть, но я удерживаюсь. – Примеч. В. У.) и думаю: рано же, покемарю еще минутку. И проваливаюсь. Просыпаюсь от телефонного звонка: команда уже в раздевалке, и только-только меня хватились. Я вскакиваю, хватаю сумку, ловлю такси, еще, как назло, вылетело из головы, как в этом городе дворец хоккейный называется… И вход сразу не найти, и потом – там же билеты, не могу же я сказать контролеру, дескать, я Ковальчук. Ничего, прошел как-то, и даже не оштрафовали за опоздание.

– Да, серьезная история.

– Но это не рекорд. Я, когда по юношам еще играли, помню, у нас парень в автобусе уснул. Все ушли на игру, а он проснулся в автобусе и выйти не может, он же заперт. Так и сидел там, руками размахивал, а прохожие шарахались.

Бывший тренер молодежной сборной России Владимир Плющев теперь фигура немодная – провалил все-таки взрослый чемпионат мира. Но в прежние времена всяких молодежных чемпионатов он навыигрывал. Ковальчук играл в его команде с пятнадцати лет и считает Плющева «своим» тренером. Так вот, Плющев говорил всегда, что Илья такой игрок, который куда лучше выглядит, когда ему доверяешь. И дело вовсе не в каких-то особенных эмоциях, наоборот, парень он неимоверно спокойный. А просто здоровья у Ковальчука вагон, и так организм устроен, что почти любую нагрузку может освоить, да еще и только лучше ему становится. В сборной у Плющева Илья выходил и в большинстве, и в меньшинстве, и когда втроем оставались – тоже, и под шайбу ложился, в общем, все делал. Лидер.

Кстати вспо

мнилось, как я в первый раз Ковальчука увидел живьем. Было это у нас на спортивном канале НТВ+. Прихожу как-то на работу в выходной день, а наша комната словно взята штурмом силовым формированием – в ней сидит человек тридцать крепких молодых людей, почти поголовно одетых в кожаные куртки. Оказывается, хоккейная редакция пригласила поучаствовать в комментарии матча Плющева и капитана сборной, а тренер сказал (немного странно, как теперь кажется): мы же команда, мы все вместе к вам придем. Так вот, все сидели, и только один стоял. Стула не хватило именно Ковальчуку, и он очень спокойно, с достоинством наблюдал за игрой, прислонившись к оконной раме. Неудобно, подумал я тогда и принес стул из соседней комнаты. Хоть будет, что вспомнить, когда этот парень возьмет Кубок Стэнли или еще что посерьезнее.

Сейчас в Атланте он тоже в каждой атаке сначала постарается все сделать сам. И если не выйдет, тогда только шайбой поделится. Но ведь чаще всего получается!

– А был ли у тебя кумир? Ты же мальчишкой был как раз тогда, когда хоккея в стране не стало. Все лучшие не просто уехали в Америку, а за ними следить-то можно было только по газетам…

– Был, конечно. Валерий Харламов.

– Он ведь разбился за два года до твоего рождения!

– Ну и что. А мне папа на кассетах показывал, как он играл.

– Ну вообще спорт ведь такая штука, чуть устарело – и все, уже не смотрится. И медленно все, и как-то искусственно…

– Да. Вообще – да. А Харламов – нет. Человек умел делать на льду просто все. Такого техничного игрока больше не было, и сейчас я бы с Харламовым никого сравнивать не стал. Я смотрел эти кассеты по многу раз, что-то запоминал, повторял. Конечно, сам я совсем другой игрок, у нас и фигуры разные, и сложены совершенно непохоже… Ну и что?

Редко все же о пафосных по сути своей вещах удается говорить без этого самого пафоса. Эмоция эта не лишняя, но уж слишком легко поддающаяся симуляции, и оттого хочется почаще пафоса избегать. Вот задуматься над ситуацией: мальчишка растет в городе Твери, играет в хоккей. Откуда берутся кумиры? Это в жизни можно прочесть книгу, скажем, о Наполеоне, впечатлиться и завести себе бюстик в качестве пресс-папье, и еще книг прочитать, и даже местами следовать историческим примерам, Наполеоном поданным. А в спорте кумир – не просто великий, а еще тот, за кого удалось поболеть, попереживать, может, и поплакать детскими слезами.

Чтобы влюбиться в человека, играющего в хоккей на папиной кассете… Ну, надо очень любить хоккей. Не через победы, флаги и кубки – через саму игру проникнуться его величием. Вот так получилось в жизни у Ильи Ковальчука. Удивительно, с одной стороны, а с другой – очень просто и органично. Родился человек, чтобы в хоккей играть. Ну, и не только, конечно, для этого. Мы попрощались, и этот большой обаятельный парень отправляется куда-то в сумеречную Москву на своем кабриолете. Отпуск у него, уж конечно – не спать он поехал.

Между прочим, о величайшем из хоккеистов, Валерии Харламове, тоже только половина историй про хоккей. Остальные – про веселую молодую жизнь.