Илья Габай

Биография

Габай Илья Янкелевич (9.10.1935, Баку — 20.10.1973, Москва). Вырос в патриархальной еврейской семье. В 1962 кончил Московский педагогический институт им. В.И. Ленина. Преподавал литературу — сначала в провинции, затем в Москве (в частности, в школе для глухонемых детей, где разрабатывал новые методики сурдопедагогики). Писал стихи и, совместно со своим другом М. Харитоновым, пробовал себя в прозе.

Дважды принял участие в публичных акциях протеста: в “митинге гласности” 5.12.1965 и в демонстрации 22.01.1967. Последняя не прошла ему даром: 26.01.1967 Г. был арестован. Ему было предъявлено обвинение по ст. 190-3 УК РСФСР[10]; несколько месяцев провел в Лефортовской тюрьме. Однако в июне был освобожден, а в августе дело в отношении него было прекращено — случай крайне редкий в политических делах того времени.

В январе 1968 Г., вместе с Ю. Кимом и П. Якиром, составил обращение “К деятелям науки, культуры, искусства”, ставшее одним из наиболее известных текстов протестной кампании, начавшейся после “процесса четырех”. Авторы обращения указывали на прямую связь между политическими преследованиями в стране и попытками “ресталинизации”.

Подпись Г. стоит под рядом коллективных правозащитных документов 1967—1969, в частности — под письмом к Президиуму Консультативного совещания коммунистических и рабочих партий в Будапеште (февраль 1968).

Г., по-видимому, присутствовал на встречах февраля—марта 1968, где обсуждалась идея информационного периодического правозащитного издания, а позже помогал Н. Горбаневской в ее работе над выпусками “Хроники текущих событий”. 3-й номер “Хроники текущих событий”, готовившийся сразу после “демонстрации семерых” [11] на Красной площади 25.08.1968, составлен, в основном, силами Г. и его жены Галины. (Н. Горбаневская не принимала активного участия в этом выпуске, так как ее собственная судьба была в этот момент еще неясна.)

После судебного процесса над демонстрантами (октябрь 1968) написал очерк о впечатлениях человека, три дня простоявшего около здания суда. Очерк “У закрытых дверей открытого суда” вошел в книгу Н. Горбаневской “Полдень”, посвященную делу о “демонстрации семерых”.

Через П. Григоренко и А. Костерина Г. познакомился и сблизился с активистами крымскотатарского движения — З. Асановой, Р. Кадыевым, М. Джемилевым и другими. Принимал активное участие в делах крымских татар, а также редактировал документы движения (в частности, так называемые “Информации”). Часть обысков, проводившихся КГБ на квартире Г. (всего с октября 1968 по май 1969 их было четыре), мотивировалась именно его контактами с крымскими татарами. 7.05.1969, в день, когда в Ташкенте арестовали П. Григоренко (также “по крымскотатарскому делу”), у Г. был произведен последний обыск; изъято, в частности, большое количество документов, связанных с крымско-татарским движением. Вскоре (19.05.1969) он был арестован по обвинению в “клевете на советский строй” и этапирован на следствие в Ташкент.

В январе 1970 вместе с лидером крымских татар М. Джемилевым судим в Ташкенте. В составе обвинения — обращение “К деятелям науки, культуры, искусства” и ряд других правозащитных документов. Ташкентским городским судом (19.01.1970) по ст. 191-4 УК УзССР (190-1 УК РСФСР) приговорен к трем годам лишения свободы. Срок отбывал в колонии в Кемеровской области. В лагере продолжал писать стихи, которые удалось передать на волю. Они распространялись в самиздате и были опубликованы за рубежом.

Перед концом срока Г. был этапирован в Москву и допрошен по так называемому “делу № 24” (по этому делу, известному как дело “Хроники текущих событий”, в 1971—1972 был арестован и привлечен к суду ряд близких Г. участников правозащитного движения). По некоторым свидетельствам, при освобождении Г. вынудили подписать заявление об отказе от общественной активности.

После освобождения допросы по “делу № 24” продолжились. Через месяц после возвращения Г. в Москву, в июне 1972, был арестован его близкий друг П. Якир; вскоре стало известно, что П. Якир активно сотрудничает со следствием. Г. отказался подтверждать его показания.

Угроза нового ареста, альтернативой которому, по-видимому, могла быть лишь эмиграция, поведение П. Якира на следствии, общая атмосфера времени (события 1972—1973 воспринимались многими как разгром правозащитного движения) — все это привело Г. к сильнейшей депрессии. 20.10.1973 он выбросился с балкона своей квартиры.

В некрологе, помещенном в 30-м выпуске “Хроники текущих событий”, в частности, говорилось: “По убеждению всех, знавших его, Илья Габай, с его высокой чувствительностью к чужой боли и беспощадным сознанием собственной ответственности, был олицетворением идеи морального присутствия. И даже его последний, отчаянный поступок несет в себе, вероятно, сообщение, которое его друзья обязаны понять...”

Заупокойную службу по Г. — неверующему и самоубийце — служили в православной церкви в Москве, в иерусалимской синагоге и в мусульманской мечети. Прах Г. захоронен на его родине — в Баку; на могиле установлен памятник работы Вадима Сидура.