Игорь Демарин
Я был уязвлен отказом Зюскинда
Для заметного представителя нашего эстрадного цеха Игоря Демарина, чей взлет пришелся на вторую половину 1980-х, когда на молодого украинского певца-композитора посыпались награды различных популярных конкурсов (Юрмала, Ялта, Сопот), грядущая осень должна стать судьбоносной.
Автору популярных некогда шлягеров: "Америка-разлучница", "Заграница", "Листья летнего сада" в октябре стукнет 50. И к предстоящему юбилею он уже получил один подарок от знаменитого немецкого писателя-затворника Патрика Зюскинда. Несговорчивый прозаик после долгих уговоров согласился-таки продать Демарину права на постановку рок-оперы "Парфюмер", написанной Игорем по мотивам одноименного романа Зюскинда. Теперь композитор готовится к официальной премьере спектакля, намеченной на конец октября в ГЦКЗ "Россия" в Лужниках. А сейчас он намерен выпустить своего "Парфюмера" на диске, который собирается записывать на легендарной "битловской" студии Abbey Road в Лондоне. С Игорем Демариным встретился обозреватель "Известий".
вопрос: Почему ты выбрал "Парфюмера"? Стэнли Кубрик, например, отказался снимать по нему кино.
-ответ: В 1998 году один знакомый, зная, что я тяготею к эстрадным произведениям крупной формы, предложил мне на выбор пару тем - "Парфюмера" Зюскинда и сказку Гофмана "Песочный человек". Изданного "Парфюмера" я тогда в Москве не нашел. Читал его на компьютере. Вникал, вникал и постепенно почувствовал, что такую тему я ждал всю жизнь. Она совершенно музыкальна. Не дантист, не коллекционер, а именно парфюмер.
Интернет просто кишел информацией о "Парфюмере". И рассказами о том, что никто не добился от Зюскинда прав на постановку. А мы с поэтом Юрием Рыбчинским уже написали с ходу три номера для нашей рок-оперы.
в: Рыбчинский тоже, как и ты, так проникся "Парфюмером"?
-о: Он опытнейший мастер и такой романтически-драматический герой сам по себе. Однако и Юрий Евгеньевич сразу не запрыгал от счастья. Напротив, сначала он ответил: "Я не могу написать об этом герое, поскольку его ненавижу. А я пишу только о тех, кого я люблю". Мне пришлось с Рыбчинским кропотливо общаться, объяснять, что моего парфюмера люди должны если не полюбить и простить, то хотя бы пожалеть. Я попросил его пропустить все эти убийства, которые сопровождают путь Гренуя в книге.
в: Романтика и своего земляка Рыбчинского ты как-то уломал, но с Зюскиндом, насколько я понимаю, все обстояло куда сложнее. Как ты добился его разрешения на постановку?
-о: Я с Зюскиндом не встречался. У нас было эпистолярное общение. Причем даже не лично с ним, а с представителями издательства "Диоген". Зюскинд - это ведь один из фантомов, каких немного в мире. Он совершенно не публичен. Это как у нас Пелевин. Я отправил в Швейцарию приличную демо-запись нескольких номеров из нашей рок-оперы. Причем тогда я был абсолютно уверен в успехе. Мне казалось, что надо лишь переслать материал Зюскинду и он его оценит.
в: А где ты отыскал адрес, на который надо послать ему послание?
-о: О, это целая история! Нашли его через... Совбез России, который тогда возглавлял Игорь Сергеевич Иванов. Мы с ним приятельствуем еще с тех времен, когда он был министром иностранных дел. Я даже написал гимн дипломатов России. Так вот, я попросил Иванова помочь мне отыскать выходы на Зюскинда, причем приезжал к нему в Кремль с этой просьбой. С бутылкой виски в портфеле. Через три дня мне позвонили из российского консульства в Мюнхене и дали адрес некой Гизин Любен из издательства "Диоген", являющейся агентом Зюскинда. Мы связались с ней и получили ответ, что издательство "Диоген" готово обсудить с господином Демариным вопрос о предоставлении прав на постановку произведения Патрика Зюскинда. После чего я сказал своим ребятам: "Победа!". Но оказалось, что это совсем не так.
Когда Любен переправила Зюскинду нашу демо-запись, он ее послушал, после чего просил ее передать нам, что "ему понравилось, но он категорически против постановки". Оказалось, что он вообще против музыкального произведения на тему "Парфюмера". А наш вариант он счел профессиональным, хотя назвал его не рок-оперой, а мюзиклом.
в: И, что дальше?
-о: Я написал Зюскинду личное, очень искреннее и одухотворенное письмо. Причем опять передавал его через Гизин. Лично у него нет ни электронного адреса, ни мобильного телефона. А агент связывается с ним по факсу и сообщает время, когда она ему перезвонит на какой-то местный телефон в городке в горах Франции, где он живет. Ответа на письмо не последовало.
Шло время, и на свой страх и риск я сделал первый неофициальный показ "Парфюмера" в "Новой опере". Мне он был необходим. Хотя бы для того, чтобы все другие отечественные авторы, которые, возможно, что-то тоже делали или делают на тему "Парфюмера", знали, что Демарин уже такое написал. Что там происходит у него с правами - другой вопрос, но такая постановка есть.
в: В сущности, ты совершил грубое нарушение.
-о: Да, также негласно мы показали нашу рок-оперу еще несколько раз, например, в Новокузнецке и в хабаровском Дворце спорта для шести тысяч человек. Правда, билетов мы не продавали. Так что в этом смысле мы чисты. Никто на этом не заработал ни копейки. Наоборот, люди, помогавшие нам, серьезно потратились. Представь, что такое вывести из Москвы труппу из полусотни человек на гастроли в Хабаровск плюс там, на месте, задействовать оркестр Хабаровской филармонии. От такого выступления я отказаться не мог, тамошний губернатор очень захотел посмотреть этот спектакль.
От Гизин мы потом получили по "шапке". Она сказала, что слишком много информации утекло после этого показа. О нем стало известно и в посольстве Швейцарии в Москве, а ведь база "Диогена" в Цюрихе.
в: У тебя тем не менее нашлась финансовая поддержка на столь дорогостоящий проект. Но ведь люди, дававшие вам деньги, не могли не знать, что спонсируют фактически безнадежное дело, поскольку разрешения на показ рок-оперы у тебя нет и, видимо, не будет?
-о: Если бы эти люди знали, насколько рискованное предприятие я затеял, думаю, они не стали бы помогать. Здесь не обошлось без некоторой доли моего авантюризма или, точнее, моей одержимости. Думаю, спонсоры прониклись моей идеей и поверили мне.
в: А почему ты с такой одержимостью добивался прав? Мы же в России живем, стране махрового "пиратства". Ну и плюнул бы на всю эту западную законопослушность. Ты же не планировал гастролировать с этой рок-оперой за рубежом. А в России и так можно было действовать...
-о: Не переношу непризнания собственного творчества. Когда я чувствую, что так происходит, я либо ухожу, либо пытаюсь понять - почему складывается так. Меня не интересовали имена тех, кому Зюскинд также отказал. Я понимал, что он отказывает мне. И не спал ночами. Я был уязвлен этим фактом. И творческие амбиции не позволяли мне покорно воспринимать сложившуюся ситуацию.
в: Почему же все-таки Зюскинд в итоге изменил свою позицию и согласился предоставить тебе права?
-о: Все решила моя поездка в Цюрих осенью прошлого года. К тому моменту я уже принял решение - дать два показа "Парфюмера" в Кремлевском дворце. Наедут на меня после них - все, закончу с этим проектом. Подадут в суд, стану как-то защищаться. Но я решил "насолить" миру и поставить на этом точку. Уже были определены даты кремлевских выступлений - 15 и 16 декабря 2008 года, и тут меня что-то "пробило". Я сказал супруге Наталье - собирайся, едем в Цюрих. Я не надеюсь увидеть Зюскинда, но хотя бы посмотреть на стены офиса, где расположено издательство "Диоген", я должен. Гизин назначила нам встречу, хотя и предупредила заранее, что, может, не стоит тратить время и деньги. Она уверена, что ничего не изменится. Мы ответили, что хотим просто с ней познакомиться. При очном знакомстве я смог рассказать Гизин, как создавался "Парфюмер", сколько в это вложено, какие артисты в нем задействованы и как люди хотят это видеть. Она все выслушала, всем прониклась, сказала, что ничего не обещает, но попробует еще раз все изложить Зюскинду.
Через несколько дней она позвонила и сообщила: господин Зюскинд готов с вами встретиться! В это время мы сидели в гостях, и тосты посыпались один за другим. С Зюскиндом, однако, мы так и не встретились. Но активные переговоры начались и этим летом завершились успехом!
в: Вам скажут: наверное, на все повлияли предложенные вами за права на постановку деньги?
-о: Да, так могут сказать. Но русские предлагают сегодня не большие суммы, чем представители Голливуда или Бродвея. Но последние лет 10 подряд обращались к Зюскинду с аналогичным вопросом и получали отказ. Гизин нам вообще сказала, что из 18 стран ему поступали предложения, в том числе и от земляков-немцев. 18 стран хотели сделать мюзикл, а некоторые сериал. Всем было отказано.
Как мы поняли, на положительное отношение к нам повлияло то, что мы сначала написали материал, вложились в проект, а уже потом обратились за правами. Для Зюскинда это было важно. И он продал нам права сравнительно недорого.
