Идалия Полетика

Биография

Природная, капризно - картинная, красота всегда была ее главным достоянием. А чем же еще могла покорить придирчивый бомонд Петербурга женщина, за которой всю жизнь тянулся шлейф шепотов и сплетен? И где легкая грань шопота переходила в сплетню - скандал, установить было трудно. С самого рождения своего была она чужою в доме отца и матери, хотя росла балованною донельзя: парижскую куклу из фарфора могла разбить только потому, что ей не нравилась как та закрывает глаза! Идалия унаследовала взрывной, бурный темперамент матери, но умело маскировала его: капризами в выборе духов, нарядов и безделушек, танцами на балах - до утра, игрой на пианино и катанием на санях - до глубокой ночи, и, конечно, неподражаемым "искусством" плетения интриги! Сначала это были невинные забавы: ссоры между подругами, кружение головы чужим кавалерам: Но время шло. Идалия взрослела. Вырастало и мастерство интриганки. Она ссорила и разбивала сердца, доводила до дуэли и разжигала скандалы, сама искусно оставаясь в тени и недоуменно разводя руками, когда негодующе -обвиняющие взоры обращались к ней.

Она долго и придирчиво оглядывала себя перед выездом на очередной бал в высокое венецианское зеркало: прическа была безупречна, волосок к волоску, золотистые мягкие пряди, уложенные в воланы лишь подчеркивали нежно - розовую кожу лица и шеи. За ней, кожей, она следила особенно тщательно.

Мягкие складки воротника платья, отделанного мехом горнастая, не могли раздражать капризную лебединую шею: Платье роскошно, она потратила на него целое состояние, но, может быть, Он наконец - то обратит на нее внимание?: Или ей удастся досадить Натали!

А за платье пусть расплачивается его сиятельство, граф Григорий Александрович, и пусть графиня Юлия Павловна рвет и мечет, ломая в приступе ярости костяные (португальской работы) веера, ей, Идалии, зеленоглазой красавице - светской "кошечке", "похитительнице сердец", что до этого? Фи, какой пустяк!

Природная, капризно - картинная, красота всегда была ее главным достоянием. А чем же еще могла покорить придирчивый бомонд Петербурга женщина, за которой всю жизнь тянулся шлейф шепотов и сплетен? И где легкая грань шопота переходила в сплетню - скандал, установить было трудно. С самого рождения своего была она чужою в доме отца и матери, хотя росла балованною донельзя: парижскую куклу из фарфора могла разбить только потому, что ей не нравилась как та закрывает глаза!

Зачем нужна эта кукла?! Кукла, которая нараспев произносила по -французски так ненавистное ей: "Maman". То самое слово, которое Идалии произнести не разрешали, не позволяли, называя не по имени, а холодно, с оттенком презрения: "воспитанница". От нее словно бы откупались, отвязывались дорогими подарками и сладостями, не позволяя привыкать и любить!

По утрам "воспитанница", сгибая колени в глубоком книксене, должна была целовать узкую, унизанную кольцами - они менялись каждый день - руку графини Юлии, и лепетать по французски слова приветствия, именуя ее лишь строго официально - "Мадам", а отца - "Господин граф" - никак иначе! Если же она забывалась и медлила, то гувернантка сердито шипела и незаметно дергала ее за рукав, наровя ущипнуть. На коже после оставались синяки и, наблюдая день за днем, как они меняют цвет, медленно бледнея и становясь из багрово - синих бледно - желтоватыми, она чувствовала как в душе ее озеро тихого отчаяния , непонимания, разливается всё шире, становится глубже, но в нем живут уже не волны виноватого смирения, а бурной ненависти, злобы и желания отомстить за это клеймо холода и равнодушия, ненужности и непризнания, клеймо выраженное словом: воспитанница.

Она родилась во Франции и была плодом страстной любви графини Жюли Ойенгаузен Д Эга и красавца - графа Строганова, прибывшего во Францию на отдых. Отдых, а вместе с ним и головокружительный роман, столь затянулся, что определить не то, что дату, а даже год рождения Идалии де Обертей* ( *ей дали при рождении эту странную "девичью" фамилию! - автор.) довольно трудно: то ли 1807, то ли 1811:Обворожительная обладательница огненного португальского темперамента, покорявшая мужчин едва ли не за минуту, Жюли Д Эга привыкла смотреть на свои романы сквозь пальцы! В парижском свете поговаривали, что у графини Жюли, - по матери - маркизы ди Алмейда - темное прошлое, что она была любовницей французского генерала Жюно, собиравшего данные для тайной полиции, и даже - фактически - его шпионкой, но графиня в ответ на все полупрезрительные, двусмысленные взгляды и шопоты, умела так фыркнуть, пожать плечами и презрительно улыбнуться, (но при этом из - под ресниц видны были всполохи настоящего пламени в очах!), что всякие догадки замирали самой собой!

Впрочем, графу Строганову было глубоко плевать на них! Он отдал графине Жюли всё: душу, тело и свое несметное состояние:

Идалия унаследовала взрывной, бурный темперамент матери, но умело маскировала его: капризами в выборе духов, нарядов и безделушек, танцами на балах - до утра, игрой на пианино и катанием на санях - до глубокой ночи, и, конечно, неподражаемым "искусством" плетения интриги! Сначала это были невинные забавы: ссоры между подругами, кружение головы чужим кавалерам: Но время шло. Идалия взрослела. Вырастало и мастерство интриганки. Она ссорила и разбивала сердца, доводила до дуэли и разжигала скандалы, сама искусно оставаясь в тени и недоуменно разводя руками, когда негодующе -обвиняющие взоры обращались к ней.

Она вышла замуж не по любви. Так было "принято"! Это случилось в 1829 году. Муж Идалии Григорьевны, Александр Михайлович Полетика, человек военный, с утра пропадающий в Казармах Кавалергардского конного полка, а вечерами - за столами с зеленым сукном, отлично знал, что сердце супруги занято, кем угодно, но только не им! Он и не претендовал на главную роль. Слышал, что с легкой руки жены, первой дамы полка, даже подчиненные ( С 15 октября 1836 года А. М. Полетика -полковник Кавалергардского полка Его Императорского Величества - автор.) - называют его "божьей коровкой", но и брови не поднял!

Он беспрекословно платил по счетам жены, когда этого не могли делать любовники . Старался не прибегать к помощи графа Григория Александровича, но семья росла и требовала расходов. (Правда ни дочь, ни сын , родившиеся - в 1830 и в 1835 не прожили оба и трех лет. Юлия умерла в январе 1833 года, Александр - в марте 1838 года - автор. Даты установлены по справочнику Л. Черейского "Пушкин и его окружение." ). Иногда, правда, он пытался мягко пенять супруге на неосмотрительное поведение, на траты, обременяющие бюджет семьи, но та в ответ лишь презрительно усмехалась и лениво поводила оголенными дивной формы, плечами, небрежно бросая на туалетный столик пуховку, с которой осыпались пылинки - пудринки: спешила на очередной бал. До глубокой ночи. На очередное свидание - до утра!

На балах она часто встречалась с Пушкиным и бледнела при этих встречах, нервно кусая губы. Она, с недавних пор, терпеть не могла Поэта, не прощала ему ни одного промаха, зло высмеивала каждое его слово, каждое движение, каждый взгляд!

Никто не мог понять загадки внезапной ненависти Идалии к Поэту, выросшей из дружеских вполне отношений, ведь Наталия Николаевна Пушкина была троюродной сестрой Идалии - по тем временам и понятиям - близкой родственницей, почти кузиной! Поговаривали, что Поэт чем то оскорбил Идалию Григорьевну, посмел отвергнуть ее намеки на романтические чувства! Но все это были лишь слухи и догадки. Никто точно ничего не знал. С кузиной Натали Идалия сперва была очень дружна. Чисто по родственному.

Они были одного возраста, одного круга, но: слишком разными они были. Злоязычная, остроумная, яркая, любившая быть в центре внимания, Идалия, и - тихая, молчаливо - сдержанная, не сказавшая ни о ком дурного слова - Натали!

Поговорив с нею минут десять о моде, рюшах и лентах, о ветре поднявшемся вчера внезапно на Каменном острове во время веселого пикника у княгини Бутера, и едва не унесшем в пруд ее новую шляпку из Парижа - с муаровыми лентами и букетиками фиалки, которые ни одна модница не отличит от живых; и рассказав очередную сплетню, но не дослушав ответа кузины до конца, Идалия спешила в центр бальной залы и, прищурив глаза, отыскивала в толпе высокую, статную фигуру кавалергарда Петра Ланского.* (* Будущего второго супруга Н. Н. Пушкиной - автор.)

Она быстро находила его, наровила подойти поближе. И, нимало ни смущаясь присутствием посторонних, быстро назначала возлюбленному свидания: то у себя дома, в отсутствии мужа, то в уединенной беседке какого нибудь парка. Это был бурный роман захвативший сперва их обоих. Ланской казалось был искренне увлечен Идалией и она отвечала полной взаимностью, иногда даже ловя себя на мысли, что сожалеет о своем положении замужней дамы! Ланской был интереснее и представительнее Полетики, на хорошем счету в полку и у императора. Перед ним, в 1836 году, пожалованным чином полковника, открывалось блестящее будущее. Но что сделано, то сделано, и мадам Полетика, смирившись с настоящим, наслаждалась тем, что держала в руках синицу, не ловя в небе журавля! Жалованье Ланского таяло в нежных коготках рыжеволосой прелестницы, прелестница капризно морщила нос при виде недостаточно пышного букета, недорогой шляпки, отложенной прогулки в наемном экипаже, или скромной квартиры для тайных свиданий! Ей нужен был блеск во всем, она словно мстила Судьбе за свое происхождение, которого стыдилась, не явно, втайне:Она жаждала всегда и во всем первенства, соперницы, даже и неявные, ее ужасали, пренебрежения собою она не прощала! И когда увидела,что Ланской начал к ней охладевать - как умная женщина она поняла это очень быстро!, и что взоры его обращены : к ее кузине Натали, к которой он и подойти то боялся, так как она для него была супругой Поэта и матерью четверых детей! - то в голове рыжеволосой искусительницы созрел коварный план, преследующий сразу несколько целей: отомстить пресловутому поэтишке, поставить на место Натали, смешав ее имя с грязью, не только в глазах ревнивца - мужа, но и.. молчаливо - преданного поклонника!

И самая последняя цель: вернуть к своим ногам ускользаюшего кавалергарда, к тому времени - полковника и флигель - адьютанта заставя его немного ревновать:Для этой цели она избрала другого кавалергарда - Д Антеса, тоже увивающегося у ног прекрасной Натали. Она кокетничала с Жоржем, приглашала его на вечеринки и пикники, принимала ответные приглашения на приемы в голландском посольстве, сумела влезть не только в душу белокурого шалопая - гвардейца, но и его приемного отца, барона Геккерна. Она писала Жоржу письма, называя их "дружескими посланиями", но на самом деле они были гранью, за которой мог начаться:.роман. В любую минуту!

Черновики писем, она, наверное, жгла в камине, чтоб не увидел муж.. А, впрочем скандалы ее не страшили! Хотя, чего могли стоить, например, такие вот строки:"Вы плохо меня знаете! Если я кого люблю, то люблю навечно!" Но Ланской совсем не ревновал, а Дантес, к ее удивлению, все больше волочился за Натали, да вздыхал, умоляя приятельницу, как нибудь помочь и устроить ему свидание с прекрасной "поэтшей".

Это все было крайне удивительно для Идалии! Она привыкла к совсем иному поведению мужчин. Дело задуманное, как маленькая дамская месть, должная послужить ко благу Идалии, всё больше запутывалось!

А тут еще Ланского, по срочному распоряжению Императора, отправили в четырехмесячную командировку на Украину для наблюдения за набором рекрут.

Умная и темпераментная красавица, привыкшая к неизменному успеху, и чувствующая, что такая разлука может дорого ей обойтись, решилась незамедлительно действовать! Сделав вид, что сжалилась, наконец, над бедным влюбленным Жоржем, вздыхая и опуская стыдливо ресницы, притворно ломая руки, она дала ему слово, что уговорит Наталию Николаевну Пушкину согласиться на "невинное совершенно" свидание с ним, предоставив для этого свою квартиру в Конногвардейских казармах. 16 октября 1836 года Ланской выехал из Петербурга с инспекцией на место назначения, а ровно через две недели, 2 ноября 1836 года, "Мадам Интрига", как называли ее иногда в высшем свете, приступила к осуществлению своего плана. Она пригласила ничего не подозревающую кузину Натали к себе, а сама: уехала. Прибыв к подруге, Наталия Николаевна с изумлением узнала от покрасневшей горничной, что хозяйке пришлось срочно уехать к якобы "заболевшей" графине Юлии Павловне Строгановой, но что она скоро вернется, просила подождать: Наталия Николаевна вспыхнув от неловкости и, кусая губы с досады, согласилась на уговоры горничной и вошла в гостиную, так и держа руки в муфте - вечер казался ей прохладным, руки зябли.

На пороге гостиной ее встретил: Дантес, и не теряя времени, приступил к пылкому объяснению. Теперь неизвестно, какие слова были им произнесены, когда он, схватив молодую даму в объятия, угрожал, в случае ее отказа "вступить с ним в связь и бежать за границу , застрелиться прямо на ее глазах!." (княгиня В. Ф. Вяземская в записи П. И. Бартенева). От неизбежного скандала спасла несчастную женщину маленькая дочь Идалии, Елизавета, вбежавшая в гостиную в поисках какой то своей игрушки. За нею спешила гувернантка. Растерявшийся волокита выпустил из рук полыхавшую румянцем стыда и гнева даму, и она, не помня себя , кинулась к Елизавете. А несколько минут спустя покинула дом Полетики.

В тот же вечер она рассказала о скандальном свидании своему мужу - Поэту. Тот, незамедлительно написал письмо барону Геккерну, где в столь презрительном тоне отзвался о Д Антесе, как о женатом неудачнике - волоките, что последнему ничего не оставалось делать, как принять крайне оскорбительный вызов, несмотря на узы родства с семейством Поэта!

29 января 1837 (ст. стиля) состоялся поединок на Черной речке , унесший через два дня жизнь Пушкина, оставивший вдовою его жену, сиротами - детей и облив - ший презрением кавалергарда Д Антеса не только в глазах современников, но и потомков!

Идалия тоже была потрясена! Но не тем, что Россия потеряла своего Орфея, о нет! Она была в ярости оттого, что Пушкин снова был у всех на устах, снова вознесен молвою до Небес и объявлен Славой России! Он, этот ничтожный стихоплет, никогда не умеющий обращаться с истинными дамами света, какою себя считала мадам Полетика! Он был не уничтожен хитрым планом , как она расчитывала, не стерт им в пыль и прах забвания, а, напротив, обрел Бессмертие!

Этого уж она ему не простила никогда! До самой смерти! Свою яростную ненависть к "солнечному " Поэту она "торжественно" перенесла на его детей и вдову!

На вдову особенно, ведь через семь лет, покинувший Идалию Григорьевну адъютант - любовник, к тому времени уже генерал - Ланской - женился на Наталии Николаевне, взяв под свое покровительство и ее саму, и весь ее "выводок", как презрительно говорила мадам Полетика!

В своей ненависти "королева интриги" дошла до полного абсурда: угрожала приехать на могилу Пушкина и плюнуть на его памятник! Она, как некую святыню , хранила браслет, подаренный ей перед отъездом Д Антесом, обещая никогда не снимать его с руки, как самое драгоценное воспоминание, и яростно уничтожала в своем сердце все то, что когда то тонкими нитями связывало ее с "поэтической кузиной Натали" и их семьей: трогательные подарки к рождеству и именинам, открытки, записки: Ненависть постепенно иссушала ее душу, она не могла найти себе места от непонятной тоски, в 1837 - 39 годах путешествовала по Италии и Франции, переезжая с места на место. Виделась и с Д Антесом, оживленно переписывалась с ним до самой смерти своей. Пережила всех в своей семье: детей, мужа. Младшая дочь ее, Лизанька, та самая, спасшая когда - то Наталью Николаевну, умерла 24 лет от роду, в самом расцвете красоты и молодости на руках матери. Ей же, блистательной Идалии, "рыжеволосой кошечке," грешному ангелу", "демону искусителю" (отзывы современников) уготована была одинокая, безрадостная старость: Она высоко держала голову, была все так же умна, язвительна, весела, болтала при встречах с кузиной - генеральшей Ланской о ничего не значащих пустяках, делая вид, что прошлого между ними нет. Но оно существовало, это черное прошлое, оно то и накрыло холодным и тяжким черным облаком жизнь Идалии Полетики д Обертей, незаконнорожденной дочери графа Строганова:

Известна дата ее смерти, но неизвестна до сих пор дата рождения, будто грешной душе ее , окунувшейся в ненависть и интриги, никогда и не было места на Земле, по ее ужасному капризу подарившей Аиду своего Орфея! Вспоминается пророческое:" Не допускайте ненависти к себе, ибо истерзает она души Ваши, и будете, что каменья в пустыне безводной, палимые солнцем и стынущие на ветру!" (Иоанн Златоуст.)

* * *

По мнению некоторых исследователей - биографов последнего периода жизни Пушкина, анонимное письмо, послужившее первопричиной дуэли кавалергарда и Поэта было составлено при непосредственном участии Идалии Григорьевны Полетика - д Обертей, и даже написано ее рукою. Авторство князя Ивана Сергеевича Гагарина научно криминалистической лабораторией отвергнуто, по результатам исследований последних лет.

21 - 23 февраля 2002 года