Григорий Мельконьянц

Следующим будет интернет

Поправки "Единой России" в закон об НКО касаются организаций, существующих, в основном, на иностранные средства. Замдиректора одной из таких организаций - ассоциации "Голос" - Григорий Мельконьянц уверен, что применять закон в его нынешнем виде ни в коем случае нельзя. В интервью "Ленте.ру" Мельконьянц заявил, что поправки призваны "сузить свободы" и максимально затруднить работу независимых НКО накануне осеннего политического сезона. Вскоре власти возьмутся за интернет, считает замдиректора "Голоса".

Что, собственно, такого страшного в том, чтобы называться иностранным агентом? Почему все так разволновались?

- Этот термин в нашей стране имеет явно негативную окраску. Придуман он с целью навесить ярлыки, что некоторые из нас являются иностранными агентами. В других языках это не так страшно звучит, но в умах наших законодателей будоражится советское прошлое. Они считают, что к этому будут негативно относиться наши граждане, и тем самым авторы идеи будут дискредитировать НКО, которые получают иностранную поддержку и мешают каким-то образом власти.

Но при этом по своему опыту скажу, что для многих граждан - это не новость. Информационная кампания против финансирования НКО иностранцами начата давно, она усиленно продолжалась в период декабрьских и мартовских выборов. Уже сказано и показано на федеральных каналах многое. Для граждан это не сенсация. Чем больше они будут использовать это в своей риторике, тем больше это будет нивелироваться и терять остроту.

Что именно тогда не устраивает в новом законе представителей НКО?

- Главная проблема, конечно, заключается не в том, что нужно называться иностранным агентом. Опасность в нашем правоприменении - в том, что они будут применять те положения этого закона, которые направлены на ужесточение ответственности, на усиление различной отчетности и учащение различных проверок, лишь против тех НКО, против которых они по сути и принимают этот закон. Это "Голос", Московская Хельсинкская группа (МХГ), Transparency International и другие организации, которые борются с коррупцией, фальсификациями на выборах, защищают права человека, имеют серьезный вес в России и за рубежом и к чьей информации прислушиваются.

Не думаю, что закон коснется, например, организаций помощи детям. На них действие нового закона едва ли распространится, и тот же Минюст будет к ним спокойно относиться. Но в случае чего этот короткий поводок сможет применяться к любой раздражающей власть организации, особенно в регионах, например, к фонду Ройзмана.

Вы же понимаете, что у любой российской организации при желании можно найти иностранное финансирование. Либо можно его искусственно создать - таджика попросить сделать пожертвование на счет. Если организация не имеет большого штата сотрудников, то оперативно отследить, откуда пришли деньги, она не сможет. Потом будут предъявлены претензии, что мы к вам пришли с проверкой, у вас иностранные пожертвования, а вы не встали в реестр, нарушили федеральное законодательство, не представив отчетности о расходовании этих пожертвований. Вот вам несколько лет лишения свободы или миллион рублей штрафа.

Но мы, конечно, надеемся, что при прохождении через Госдуму будет устранено многовариантное толкование политической деятельности. В том виде, в каком законопроект внесен в Госдуму, применять его нельзя.

Именно из-за неправильного определения политической деятельности?

- По нашему законодательству, политической деятельностью могут заниматься политические партии. И Сидякин с товарищами придумали новое определение политической деятельности, которое вызывает у меня только улыбку. Под политической деятельностью они понимают любую деятельность некоммерческой организации, которая направлена на влияние на общественное мнение. А в их понимании общественное мнение влияет на государственную политику. Получается такой круг. Для меня и многих коллег основная работа - это общение со СМИ, гражданами, властью, и понятно, что любое общение предполагает влияние друг на друга. Такова наша социальная природа. И любая деятельность НКО может быть по этому определению признана влияющей на общественное мнение, на госполитику и, соответственно, политической.

В американском законе FARA, на который все время ссылаются единоросы, есть похожие формулировки про политическую деятельность.

- Особенность американского закона в том, что там организации специально регистрируются для лоббирования каких-либо интересов иностранного государства или компании. Такие организации лоббируют, например, прокладку трубопровода в интересах кого-то или изменение законодательства, чтобы какую-то свою продукцию протолкнуть. В общем, это официальная деятельность, которая соответствующим образом регистрируется.

Тогда в России нужно установить, что является интересами Америки. Берем борьбу с коррупцией, которую финансируют США. Если применять американский закон, то Transparency International должна сказать, зачем американцы хотят в России лоббировать борьбу с коррупцией. Но борьба с коррупцией - в интересах российского законодательства, а не американского. Нельзя лоббировать борьбу с фальсификациями на выборах в пользу Франции. Это абсурд. Они подменяют понятия - представление интересов иностранных структур в России и непосредственно правозащитную деятельность внутри страны.

Это вопрос ценностей. Наши уважаемые депутаты из "Единой России" выступают против борьбы с коррупцией и фальсификациями на выборах, потому что ставят максимальные препоны наиболее эффективным НКО, которых и так, к сожалению, не много осталось.

Авторы закона говорят, что законопроект направлен лишь на информирование граждан. Это лукавство?

- Да, позиция их проста. Они говорят: что, вам сложно написать во всех своих материалах, что вы иностранный агент? Нет, несложно, но они же заставляют организацию добровольно встать в список, где она признается, что является иностранным агентом плюс занимается политической деятельностью. Это принципиальный вопрос.

Я это называю шантажом. Ты добровольно входишь в реестр, а они будут этот список показывать на каждом углу и говорить: смотрите, они добровольно на иностранные деньги занимаются политической деятельностью в России. Будут показывать, как внутри страны, так и донорам за рубежом. А у всех доноров, кого я знаю, прямо записано, что они не имеют права финансировать политическую деятельность. Поэтому они будут говорить донорам: какое вы имеете право финансировать такие организации?

Есть и другой элемент шантажа. Вот принципиальная Людмила Алексеева заявила, что МХГ не будет включаться в этот перечень, потому что политической деятельностью не занимается. В этом она абсолютно права. Но при этом если она не войдет в этот реестр, к ней могут завтра прийти из налоговой инспекции или из Минюста и признать через суд, что она занимается политической деятельностью. Против руководителя они могут применить уголовную ответственность плюс штрафовать должностных лиц.

Кроме того, они хотят максимально осложнить нам жизнь в плане работы, чтобы мы глотали пыль либо в судах, либо при проверках, чтобы времени на работу не оставалось, и мы все время находились в состоянии подготовки отчетности или проверок.

В любом случае НКО оказывается в проигрыше.

Что теперь будет делать "Голос"? Будет включаться в список?

- Это, честно говоря, очень серьезный вопрос для нас. Мы будем собирать после принятия закона общее собрание, консультироваться с юристами и коллегами. НКО, занимающейся независимым наблюдением за выборами, называть себя политической организацией некорректно. При этом, как я уже сказал, этот шантаж может не оставить нам выбора: мы понимаем, что "Голос" является одной из мишеней этого законопроекта, и если мы не будем туда включаться, мы станем первыми, кто получит санкции по этому закону. А безопасность людей для нас очень важна.

Если мы все же туда войдем, то должны максимально проинформировать общество, почему мы приняли это решение, что у нас другого выхода не было. Это будет тяжелое для нас решение, потому что любой вариант для нас опасен.

Но это же будет означать потерю финансирования?

- Я и говорю, что любой вариант развития событий опасен - здесь позитива быть не может. Если кто-то думает, что после входа в реестр все закончится, он ошибается. Эту инициативу они вынашивали давно, и тому доказательством сайт Подконтроль.ру, который был запущен в марте после президентских выборов. Он был инициирован Кургиняном, и там накручивали голоса весь этот период - любой человек мог проголосовать сколько угодно раз, потому что они хотели на базе 100 тысяч подписей показать, что есть общественная поддержка.

Но вы готовы перейти только на российские источники финансирования?

- Мы всегда готовы, но "Голос" - большая сетевая организация. Мы действуем в 48 регионах, где мы оплачиваем офисы. Во многих регионах именно в нашем офисе другие организации пользуются компьютером, другими ресурсами. Содержание офисов - достаточно дорогое удовольствие.

Сидякин в одном из интервью заявил, что в 2011 году из-за рубежа нашим НКО было выделено 7 миллиардов рублей, а "Голос" из них получил 2 миллиарда рублей. Вот такое у них представление о масштабах нашей деятельности. Но реально в разы меньше - около 30 миллионов рублей ушло в прошлом году, и основные средства у нас направляются на поддержку регионов. Собрать такие деньги внутри страны очень сложно, потому что бизнес официально финансировать опасается, а неофициально мы не имеем права принимать.

Что касается помощи граждан, то здесь, думаю, есть большой потенциал. Мы в ближайшее время объявим кампанию по сбору средств на выборы в октябре.

Тот же Сидякин говорит, что "Голос" занимается политической деятельностью. Выборы - это же политика, разве нет?

- "Голос", наблюдая за выборами, занимается правозащитной деятельностью, а также оценивает то, что происходит. А цель политической деятельности - это приход к власти. У нас такой цели нет, и если он считает, что деятельность НКО, заявляющей о нарушениях на выборах и коррупции, является политикой, то он просто не понимает, что такое политика.

- Если Сидякин хочет сказать, что "Голос" наблюдает на выборах, чтобы кто-то конкретный пришел к власти, то пусть это докажет.

Так оппозиция же может использовать и использует вашу аналитику в своих целях. Может, когда-нибудь "майдан" на их основе созовет.

- Кто угодно может использовать нашу информацию. Это же оппозиция делает, а не ассоциация "Голос". Для нормальных людей политическая деятельность - это когда организация систематически продвигает какого-то кандидата. Если бы, например, "Голос" наблюдал все время в интересах одного кандидата в каком-то регионе, помогал ему деньгами или наблюдателями, то было бы другое дело. Мы независимые наблюдатели, и в избирательный процесс не вмешиваемся и не пытаемся на него влиять.

Более или менее умеренные эксперты, вроде Злобина или Крыштановской, говорят, что закон в таком виде не должен быть принят, но вообще необходим. В частности, Крыштановская сказала, что "все понимают, что это инструмент влияния, закрывать на это глаза невозможно".

- У нас глобальный мир. Мы можем в своей коробочке закрыться и говорить, что мы сами по себе и никто на нас влиять не может, но это не то чтобы заблуждение, а лукавство и искажение фактов. В глобальном мире цена на нефть, курс доллара, позиция страны по конфликту влияют на внутреннюю ситуацию в других странах.

Финансовые потоки идут в разных направлениях, но НКО - это маленькая капля в транснациональном движении, и говорить, что НКО на что-то влияют - смешно. Больше всего влияет бизнес, крупные транснациональные компании, которые представляют свои интересы. Влияют политические организации, которые делают различные заявления. Пусть покажут пальцем на НКО, которые представляют интересы каких-либо государств и при этом так сильно влияют на нас, что Россия просто не может сопротивляться этому давлению. Это смешно.

Вот принимался закон о митингах, и Общественная палата с Советом по правам человека при президенте были против. Но это ровным счетом для нашего государства ничего не значит. Это показатель, что никакого влияния на самом деле нет.

Мы получаем деньги официально, Росфинмониторинг все видит, и у них никаких претензий к нам нет. Влияние происходит по каким-то другим каналам, неофициальным. НКО получают на год по 50, 100 тысяч долларов, пусть миллион. Неужели эти деньги могут в масштабах страны на что-либо повлиять? Пусть ФСБ и разведка ищут настоящих агентов иностранных, но не среди НКО.

Тебе кажется, что закручивание гаек после этих двух законов будет продолжаться?

- Я в этом уверен. Думаю, что существует некий шорт-лист того, что нужно сделать. И уже напротив некоторых позиций галочки поставлены. В законе о противодействии экстремистской деятельности понятие экстремизма максимально широкое. Там галочка стоит. Потом был закон об ужесточении ответственности за массовые мероприятия, сейчас закон об НКО. Следующим будет интернет в той или иной форме. Думаю, упростят возможность выхватывать отдельных людей и показательно привлекать их к ответственности.

То, что это все так стремительно после выборов происходит, - показатель того, что есть четкая задача сузить вообще свободы и, в частности, сделать это за лето, потому что внимания летом меньше и чтобы законы начали действовать уже с нового политического сезона. В октябре очередной единый день голосования, да и ожидается рост социальной напряженности (депутат Сидякин заявил в интервью "Ленте.ру", что рассчитывает на быстрое принятие закона, чтобы он начал действовать в ближайший политический сезон).

Что скажешь о предложении Алексеевой включить авторов закона в так называемый "Список Магнитского"? Была реальная угроза?

- Думаю, Людмила Михайловна не просто так об этом говорила. Интересен тот факт, что ради шестерых авторов закона вся фракция ЕР записалась с ними. Это беспрецедентная вещь. Они испугались, что Сидякин, Яровая и другие могут подвергнуться преследованию в Америке. Это показатель их страха перед зарубежной ответственностью.

Если, а точнее когда этот закон будет принят, какие, по-твоему, перспективы останутся у НКО в России?

- Я думаю, что все НКО как-то под закон подстроятся и никуда не исчезнут. Но я не исключаю, что через какое-то время этот закон может быть ужесточен. То есть вообще может появиться запрет на такой вид деятельности, запретят записавшимся иностранными агентами вести политическую деятельность. Не исключаю, что это только начало большого пути.