Фукидид

Биография

Даты рождения и смерти Фукидида устанавливаются предположительно, на основании его собственных косвенных сообщений, а также того, что в его Истории, незавершенном труде, посвященном Пелопоннесской войне между Афинами и Спартой (431–404 до н.э.), нет указания на события, происходившие в 4 в. до н.э. Фукидид приступил к написанию Истории в самом начале войны и собирался дойти до 404 до н.э., однако изложение обрывается зимой 411.

Семья историка владела золотыми приисками во Фракии. Его отец Олор – тезка (вероятно, родственник) фракийца, который был тестем знаменитого Мильтиада, так что Фукидид был родственником Кимона, сына Мильтиада. Плутарх (Кимон 4) видел нагробие Фукидида среди могил семьи Кимона в Афинах. Почти наверняка родственником историка был другой Фукидид, сын Мелесия, противник Перикла.

Таким образом, Фукидид принадлежал к знатному роду, унаследовал немалое богатство и к тому же располагал таким преимуществом, как источник существования вне Афин: его фракийские связи оказались весьма кстати, когда в 424 до н.э. Фукидид подвергся изгнанию за то, что не смог спасти Амфиполь (во Фракии) от захвата спартанским полководцем Брасидом. В молодости Фукидид вращался в кругу известных государственных деятелей, что дало ему наилучшую подготовку для написания труда по истории. Знатное происхождение не помешало Фукидиду сделаться пылким приверженцем демократии Перикла, идеалы которой он превозносит в надгробной речи, вложенной им в уста Перикла (II 35–46). Однако Фукидид не был последовательным демократом, поскольку полагал, что олигархическая конституция 411 до н.э. являлась лучшим государственным устройством из всех, какие только знали современные ему Афины.

Фукидид сообщает, что переболел страшной болезнью, опустошившей Афины в 430–427 до н.э. Отправившись в изгнание, Фукидид посетил Пелопоннес, а возможно и Сицилию – его описание Сиракуз обнаруживает хорошее знание местной топографии. Фукидиду, от природы склонному к беспристрастности, пошло на пользу изгнание, которое позволило ему ознакомиться с врагами Афин. Некоторые замечания относительно Спарты позволяют предполагать, что в это время Фукидид встречался с Алкивиадом. После капитуляции Афин в 404 до н.э. Фукидид недолгое время пробыл в городе; сообщается, что его смерть была насильственной, однако это предание, возможно, появилось в связи с неожиданным прекращением повествования в VIII книге. Согласно другому малодостоверному источнику, сочинение Фукидида подготовил к публикации историк Ксенофонт; и в самом деле, Ксенофонт начинает свою Греческую историю с того места, на котором остановился Фукидид. Но кто бы ни был редактором Истории Фукидида, он проявил при работе над ней чрезвычайную сдержанность.

Вступление к I книге подчеркивает важность избранного предмета в сравнении со всеми предшествовавшими событиями мировой истории. После краткого, но весьма основательного очерка ранней истории Греции Фукидид рассматривает причины войны. Хотя поводом к ней послужил спор афинян с Коринфом из-за Керкиры, истинные причины надо искать гораздо глубже: Спарта опасалась возраставшей мощи Афин. Война должна была разразиться, даже если бы инцидента с Керкирой не произошло. Война оказалась общегреческой, она расколола надвое всю Грецию, причем демократы, как правило, становились на сторону Афин, а олигархические правительства поддерживали Спарту. Чтобы показать могущество Афин, Фукидид дает очерк роста Афинской архэ (державы) начиная с 479 и до 440 до н.э., перекидывая таким образом мост от своего труда к истории греко-персидских войн Геродота. Фукидид подробно излагает жизненный путь Фемистокла, который чем-то напоминает Алкивиада: на обоих Афины возлагали величайшие надежды, и оба удалились в изгнание к врагам Афин. Из трех гениальных политиков, появившихся в Афинах в этом веке, лишь Периклу оказалось по силам удержать власть в демократическом государстве, но и он в конце жизни навлек на себя неблагосклонность граждан.

С начала II книги и по главу V 24 Фукидид описывает первый этап войны, называемый Десятилетней (или Архидамовой) войной, вплоть до Никиева мира (421 до н.э.). Изложение здесь неизменно сопровождается указаниями на «зиму» или «лето», так что год оказывается разбитым на две части. После 424 до н.э., когда Фукидид удалился в изгнание, повествование о событиях в Афинах становится менее подробным, а ход дипломатических переговоров с Персией изложен плохо.

Вслед за Никиевым миром наступил завершившийся сицилийской экспедицией период, когда войны вроде бы не было, но вчерашние враги продолжали активно выводить из строя союзников противника. Победой при Мантинее в 418 до н.э., которую Фукидид подробно описывает, спартанцы восстановили свой престиж. В «мелосском диалоге» (V 85–111) читателю предлагаются фактически две речи, излагаемые параллельно, тезис за тезисом. Афиняне не делают осажденным островитянам никаких уступок, они открыто заявляют, что по закону природы слабый подчиняется сильнейшему, и пока Афины остаются владыками морей, Мелос обязан повиноваться и платить им дань.

В VI и VII книгах описана афинская экспедиция на Сицилию, предприятие, изначально обреченное на провал из-за бегства Алкивиада и окончательно загубленное очевидной некомпетентностью Никия. VIII книга – это неполный отчет о Декелейской войне, когда спартанская армия, базировавшаяся в Аттике, держала Афины в постоянном напряжении и лишила их территории вне городских стен. Здесь же рассказывается о захвате власти в Афинах олигархами (411 до н.э.) и о происках Персии во время войны на море в Ионии.

Фукидид пишет сжато (Дионисий Галикарнасский, О Фукидиде 24, называет это качество «быстротой»), избегая украшательств. В изобилии встречаются отвлеченные понятия, выраженные прилагательным или причастием с артиклем среднего рода. Фукидид склонен к противопоставлениям, однако ради симметричной фразы никогда не отклоняется от хода повествования. Иногда Фукидид убирает слова с их законного места, словно для того, чтобы застать читателя врасплох, или изменяет конструкцию предложения. Результат бывает подчас резким, но никогда не оказывается грубым. Проза Фукидида – это прекрасно настроенный инструмент острого аналитичного ума.

Значительная часть истории была написана по горячим следам. Однако труд складывался медленно и с большими усилиями, Фукидид правил и делал вставки, с учетом полученных дополнительно сведений или последующих событий. Датировать определенные куски Истории очень непросто, выводы чаще всего ненадежны; нет сомнения в том, что в ней имеются периоды, внесенные в черновой текст, причем некоторые – уже после капитуляции Афин (например, II 65, 12).

Повествование пересыпано речами, когда контекст оправдывает их появление. Проза этих речей сложна, местами даже темна. Фукидид не мог в точности передать все, что говорилось афинскими и спартанскими военачальниками, да он и не ставил себе такой задачи. Он передает мысли деятелей в своей собственной манере, а в тех случаях, когда нет возможности прибегнуть к записям или памяти, сам сочиняет соответствовавшую случаю речь. Эти речи вносят в чисто повествовательный труд драматические эффекты.

Фукидид установил себе очень строгие правила отбора материала, и иногда они принуждали его опустить события, которые современный историк не мог бы оставить в стороне, не навлекая на себя нареканий. Так, он упоминает, что Гипербол подвергся остракизму лишь тогда, когда описывает смерть этого демагога на Самосе в 411 до н.э., и ни словом не упоминает о хитроумном ходе, которым Алкивиад добился изгнания этого политика, в то время как Гипербол первый затевал изгнание Алкивиада. Фукидид не проявляет особого интереса к социальным или экономическим проблемам, хотя и вкладывает в уста Перикла перечень ресурсов, которыми располагали афиняне к началу войны, доказывая таким образом, что в тот момент они были вправе рассчитывать на окончательную победу. Перикл не мог предвидеть мора, после которого афинянам оставалось надеяться в лучшем случае на ничейный исход.

Не всегда Фукидид скрывает свои пристрастия. Клеона он ненавидел как демагога, а Перикловой мощью восхищался. Однако к Клеону Фукидид несправедлив. После неудачи, постигшей Никия, Клеон в 425 до н.э. взял Сфактерию, а его гибель на поле боя после в целом успешной кампании во Фракии подтверждает, что Клеон был настоящим воином. Стратегия, которой придерживался Клеон, весьма схожа с рекомендованной Периклом, но Фукидид этого как бы не замечает. Впрочем, трактовка Клеона – исключение, которое, несомненно, возникает вследствие аристократического презрения к вульгарности и дурным манерам, а не из зависти или злобы.