Фил Зиммерманн

Фил Зиммерманн и его детище

Милые сердцу атрибуты детства: изобретение таинственных шифров, разработка секретных планов и скрупулёзное вычерчивание запутаннейших схем нахождения очередного клада (в коробке из-под леденцов - пара разноцветных стеклянных шариков, монета достоинством в десять пфеннигов и заржавленный перочинный ножик). Это был мой клад, прятанный-перепрятанный уже десятки раз. Мне было лет десять, и я искренне полагал, что знаю о всяких шпионских хитростях почти столько же, сколько знал сам мистер Холмс и, уж во всяком случае, никак не меньше Штирлица. Я готовил себя в разведчики, о чём совершенно открыто заявлял друзьям, но тщательно скрывал от родителей. Про компьютеры я тоже что-то успел разузнать (в основном по "Понедельнику" Стругацких, впрочем, в "сказке для младших научных сотрудников" он был обозначен, как "электронная машина Алдан") и ни минуты не сомневался, что именно они создадут почву для революционного продвижения шпионской мысли.

Милые сердцу атрибуты детства: изобретение таинственных шифров, разработка секретных планов и скрупулёзное вычерчивание запутаннейших схем нахождения очередного клада (в коробке из-под леденцов - пара разноцветных стеклянных шариков, монета достоинством в десять пфеннигов и заржавленный перочинный ножик). Это был мой клад, прятанный-перепрятанный уже десятки раз. Мне было лет десять, и я искренне полагал, что знаю о всяких шпионских хитростях почти столько же, сколько знал сам мистер Холмс и, уж во всяком случае, никак не меньше Штирлица. Я готовил себя в разведчики, о чём совершенно открыто заявлял друзьям, но тщательно скрывал от родителей. Про компьютеры я тоже что-то успел разузнать (в основном по "Понедельнику" Стругацких, впрочем, в "сказке для младших научных сотрудников" он был обозначен, как "электронная машина Алдан") и ни минуты не сомневался, что именно они создадут почву для революционного продвижения шпионской мысли.

Примерно тогда же молодой человек по имени Фил Зиммерманн (в студенческом билете - Philip Zimmermann) поступил на факультет компьютерных наук Флоридского университета (Florida Atlantic University). Как многие сверстники он сделал ставку на точные науки, как многие соотечественники участвовал тогда в антивоенном движении. Про компьютеры тогда он не только слышал, но и видел, и даже трогал руками (то есть я бы такого человека в те годы причислил к касте особо избранных). Впрочем, тогда этим положительным опытом обладал любой студент среднестатистического американского ВУЗа. Близорукий интроверт не отличался особой приметностью в альма-матер. Уже тогда стилем его поведения была "открытая закрытость", превратившаяся годами позже не только в жизненное кредо, но и в девиз ставшей под его знамёна команды. Фил никогда не был человеком тусовки, что ничуть не мешало ему оставаться душой своей компании. Мировая известность пришла позже и была скорее следствием, чем целью.

Увы, в годы славы дававший "по пять интервью в неделю", господин Зиммерманн так ни разу и не проболтался ни о своей семье, ни о своём детстве, он отвечал лишь на вопросы, связанные с его профессиональной деятельностью. Моя робкая попытка выудить из него скупые биографические факты успехом не увенчалась. Впрочем, как замечают люди, хорошо знающие Фила, это скорее следствие невозможности регулярно отвечать на электронную почту плюс недоумение по поводу подобного "личного" интереса, нежели пресловутая "закрытость". Зиммерманн - настолько распространённая фамилия, что и обходной манёвр (попытка выявить родственников) не удался. Одно лишь могу сказать, тех Зиммерманнов, про которых мне приходилось читать или быть знакомым лично, отличала недюжинная сообразительность и любовь к криптографии. Среди них стоит упомянуть более полувека назад почившего в забвении бывшего министра иностранных дел Великого Кайзера, Артура Циммерманна (таково неискажённое прочтение фамилии героя), прославившего себя знаменитым "документом Циммерманна" - шифрованной телеграммой с требованием к мексиканскому правительству немедленно вступить в войну против США, дабы предотвратить появление американцев на европейских фронтах. Впрочем, слава была печальной. Британской разведке не только удалось перехватить сообщение, но и расшифровать его. Документ был опубликован, а пятью неделями позже Америка вступила в войну. Циммерманн не пустил себе пулю в лоб. Жизнь он любил не меньше криптографии. Кроме того, однажды мне довелось лично прикоснуться к генеалогическому древу Зиммерманнов. Среди группы французских школьников, которых я втянул в экологическую экспедицию на Ладоге, оказались очаровательные близняшки, Люси и Роза Зиммерманн, на второй день заявившие, что им не хватает "интеллектуальной нагрузки", и моему другу Лёвке Брагинскому пришлось пичкать их одновременно заумными и скабрёзными головоломками из жизни советского физмат школьника. Девицы обожали обмениваться между собой шифрованной информацией и прятали свои записки от нас, наивно полагая, что мы читаем по-французски (в нашей способности победить их хитрый код они ни минуты не сомневались). Вот он, пресловутый европейский инфантилизм. Или, быть может, фамильная склонность? Хотелось бы надеяться, что столь изощрённый стиль общения был обусловлен тайной влюблённостью девиц в своих "славянских" патронов и затруднениями с распределением полномочий.

Но вернёмся скорее к нашему герою. В семидесятые годы Фил изучал предметы, связанные с компьютерной безопасностью и (как вы, наверное, уже догадываетесь) криптографией. В 78-м он получил "вольную" вкупе со степенью бакалавра и критической массой знаний, необходимых для перспективного выпускника престижного университета. Самостоятельную жизнь "независимый консультант" Филип Зиммерманн начал с приобретения "плавсредств". Его первым личным компьютером стал Apple II с серийным номером 2000 или что-то около того. Стоит отметить, что с годами Фил прибавил в весе, но сохранил верность компьютерам Apple. Однако он объясняет свою моногамию отнюдь не традиционной "более высокой надёжностью" Mac-ов, а лишь меньшей привлекательностью их для хакеров. С этим тезисом невозможно не согласиться. Хотя мне казалось, что верховный жрец от криптографии должен был бы стремиться вызывать огонь на себя. Но Фил Зиммерманн устал от борьбы, хоть она и принесла ему всемирную славу.

История Филипа Зиммерманна началась в 1991-м году. К этому времени он был уже признанным специалистом в области компьютерной криптографии и, практически в одиночку, занимался разработкой коммерческого пакета PGP, призванного обеспечить приватность электронной почты клиента и принести немного денег своему создателю. Интрига состояла в том, что автор программы предполагал поднять уровень защищённости частной информации до уровня, который до тех пор могли себе позволить только правительство, генштаб, спецслужбы и крупные финансовые институты. Между тем администрация Буша намеревалась протолкнуть через Конгресс закон (за номером 226), ограничивающий право граждан на использование стойких криптографических алгоритмов. Классический случай столкновения интересов. Зиммерманну однозначно дали понять, что играть по правилам никто не собирается, и слабый должен уступить сильному. Примерно то же самое происходило с писателями-диссидентами в Советском Союзе. Человек создал произведение, угрохав на это занятие несколько лет. Чиновник от литературы просмотрел текст и с прискорбием сообщил, что "никакой возможности для публикации" он не видит. Расстроенный писатель (после бессонной ночи) передаёт рукопись знакомому дипломату, и её публикуют за рубежом. Дальше, исключение из "союза избранных", поражение в правах и, зачастую, огороженная проволокой зона. Но Фил жил в другой стране, в другое время. Почувствовав, что давление стало невыносимым, он просто опубликовал программу PGP в международной сети Интернет, де-факто предоставив тем самым право на приватность всякому желающему. На гипотетические заработки пришлось наплевать, принципы были дороже. Зиммерманн написал хорошую программу, и массы приняли её на вооружение. Да тут ещё Конгресс прокатил 226-й билль. Власти отреагировали в лучших демократических традициях: Филу было предъявлено обвинение "в незаконном экспорте вооружений". В роли ярмарочного обвинителя выступила печально известная Таможенная служба США.

Зиммерманну пришлось защищаться. Его абсолютно не привлекала перспектива оказаться за решёткой. В таких ситуациях есть только одно средство: на всех перекрёстках кричать о собственной невиновности и рассказывать в красках журналистам про плохих парней из федеральных органов. Шум, поднятый Филом, был многократно преумножен свободолюбивым виртуальным сообществом. В начале девяностых имя создателя PGP звучало на сетевых конференциях почти так же часто, как сегодня звучит имя Кевина Митника. Не только русский народ страдает любовью к мученикам. Впрочем, Зиммерманн вовсе не считал себя таким уж страдальцем. Он воспрял духом и активно занялся совершенствованием своего детища. Ему никогда бы не удалось завершить начатое (слишком много времени отнимали у него хождения по судам и публичные выступления перед пишущей братией), если бы не целая толпа программистов-доброхотов. Многими нападки на господина Фила Зиммерманна было воспринято как личное оскорбление.

В 93-м народ Америки привёл к власти Билла Клинтона. Новый президент пошёл дальше своего предшественника. Он пожелал взять "под государственную защиту" частную жизнь верноподданных граждан. Федеральное Бюро Расследований и Агентство по Национальной Безопасности выступили инициаторами так называемого проекта "Клиппер" (Clipper). Предлагался единый, на уровне плагина, стандарт шифрования данных, "на всякий случай" оставляющий "ключевую закладку" для правительственных служб безопасности. Зиммерманн сравнивал эту инициативу с законодательным актом о необходимости для пущей безопасности всякий раз таскаться в сортир с микрофоном-прищепкой на лацкане (по-английски, clipper - прищепка). Случались и более цветистые высказывания. Но, пока Фил поколачивал своих чиновных оппонентов в словесных перепалках на открытых подиумах, возникла новая проблема. Коллеги по криптографическому цеху (воспылав нелюбовью к автору PGP, возможно, по причине всё растущей популярности последнего) обвинили Зиммерманна в незаконном коммерческом использовании своих патентов. Их логику можно было понять, мало кто может себе представить "экспорт вооружений" на альтруистической основе (капитан Немо - не в счёт). Кампанию по обвинению Фила в плагиате возглавил "дважды президент всеамериканского криптокартеля" господин Джим Бидзос (Jim Bidzos). В те годы ему подчинялись RSA Data Security и Public Key Partners (PKP). Со сдержанным прискорбием замечу, что "криптокартель" развалился в 1995 году. И причиной тому послужила именно превысившая все разумные нормы концентрация эксклюзивных прав в руках "группы ограниченных товарищей". Сравнение с пауками в банке считаю оскорбительным, потому опускаю.

Долго ли, коротко ли, но, осознав бесперспективность тяжбы с "героическим Филом", в 1996 году правительство Штатов прекратило расследование, не сумев предъявить нарушителю таможенных законов никаких обвинений. К тому времени по свету гуляла уже 4-ая версия пакета PGP, значительно похорошевшая благодаря коллективным усилиям объединённой команды Зиммерманна. Как только "бесстрашному лидеру" перестала улыбаться перспектива оказаться за решёткой, фирма Pretty Good Privacy, Inc., была зарегистрирована официально. Среди основателей звучали также имена Дэна Линча (Dan Lynch) и Джонатана Сейболда (Jonathan Seybold). Линч, быть может, известен также читателю как основатель компании Cybercash. Нельзя не упомянуть и Хэла Эбелсона (Hal Abelson), и Хэла Финни (Hal Finney) и Колина Плама (Colin Plumb), именно они составили "производственный костяк" PGP. Вскоре новая команда представила на рынок коммерческую версию PGP для корпоративных клиентов. Свой миллион она принесла. Но у Фила были гораздо более грандиозные планы. Процесс завоевания рынка пошёл полным ходом. PGP приобретала фирмы, растущие на ниве криптографии как грибы. Lemcom, ViaCrypt, и PrivNet органично влились в команду PGP. Вышла 5-я версия. Денежный поток значительно возрос. Команда Фила уже не чувствовала себя босоногой матроснёй на прохудившемся ботике, они правили флагманом "криптофлота". Вот тогда Зиммерманн впервые ощутил безмерную усталость от необходимости ежедневно обозревать широченные финансовые горизонты. Ему хотелось быть ближе к кухне. Для решения маркетинговых вопросов был приглашён человек деловой, но посторонний (из очень уважаемой конторы, привыкшей к многомиллионным тратам). Его трудами (и молитвами) за неполный год на маркетинг были истрачены все оборотные средства компании. И в декабре 1997 года теряющий плавучесть "корабль" PGP был приобретён "кораблестроительной" фирмой Network Associates, Inc. (NAI). Новые хозяева накормили команду и привели в порядок веб-узел PGP (хотя ни задора, ни фантазии в этом творении я не вижу). У Фила, впервые за последние шесть лет, появилась "свободное время". Борец за права человека на частную жизнь "пошёл в люди". Будучи человеком хорошо обеспеченным он благосклонно принимает поток разнообразных призов и премий, который нисколько не портит его характера. Много ездит по свету, охотно встречается с околокомпьютерной публикой, придирчиво следит за сохранением целостности продуктов под маркой PGP. При этом совершенно не выглядит пенсионером, хотя в одном из интервью и заявил, что занимается пчеловодством. Интервьюер не очень-то поверил хитровато улыбающемуся Зиммерманну. Но, поскольку про криптографических мастеров ничего нельзя знать наверняка, предположим, что вид пчелиного роя будит в нашем герое смутные ассоциации с вездесущим крипто.