Джон Сибрук

«Не могу представить хороший роман об изобретателе. Или об ученом»

Писатель Джон Сибрук — о документальной прозе, международном усыновлении и стирании границ между «высоким» и «низким».

Книга известного американского эссеиста Джона Сибрука «Проблеск гениальности» вышла на русском языке. C автором поговорила обозреватель «Известий» Лиза Новикова.

— Многие истории из «Проблеска гениальности» — готовые повести. Стоит ли ваших героев сделать персонажами художественной прозы или им место только в нонфикшн?

— Не понимаю, почему только авторы художественной прозы считаются настоящими рассказчиками. Но если честно, я не могу представить хороший роман об изобретателе. Или об ученом.

— В ваших текстах чувствуется уважение к изобретателям и ученым-практикам. А хотели бы вы написать об ученых-теоретиках?

— Я обычно пишу о прикладной науке. Мне интереснее коммерческая сторона дела, важно увидеть, как хорошие идеи выходят на рынок. Тут обычно и возникает история. Не уверен, что теоретические знания подошли бы для этого. А вот опыты, проверяющие теорию, часто интересны. Например, в моей недавней статье Crush Point, посвященной динамике толпы, говорилось и о теории.

— Вы провели много времени с «фруктовым детективом», но потом не могли и слышать о фруктах. Не знаете, что делать автору, который все время пишет об одном и том же? Например, как не заскучать литературному критику?

— Мне самому вообще-то быстро становится скучно — вот почему я часто меняю темы. Сейчас я пишу о феномене YouTube — так что надо разбираться с «социальными медиа». Но если бы я все время писал об этих «социальных медиа», они наверняка бы мне наскучили. А литературный критик, по крайней мере, может рецензировать книги разных жанров.

— Ваши э

ссе — отличный пример качественной журналистики. В России сейчас с этим проблемы. Что посоветуете начинающим журналистам, каковы принципы вашей работы?

— То, чем я занимаюсь, можно назвать смесью журналистики и эссеистики. Я стараюсь как можно глубже исследовать тему, читать о ней, не всегда даже понимая, куда это меня может завести. Расследование необходимо, чтобы «проникнуть» в тему, но затем нужно «пожить» с ней некоторое время, понять, что к чему. Я опираюсь на свою интуицию. Много редактирую. Не составляю заранее планов статьи, а пытаюсь сразу набросать целую главу и так по возможности продвигаюсь до самого конца текста. А потом опять возвращаюсь к началу, чтобы еще раз надо всем поработать. А потом еще и еще раз. Это похоже на несколько слоев краски. В последнюю очередь я думаю о том, как связать между собой разные главы.

— Приедете в Россию за новой темой?

—Прежде чем куда-то поехать, я должен хорошо представлять себе, зачем. Ехать в Россию, если не владеешь языком, тяжело. А работать через переводчика затруднительно. Но если у вас есть предложения, я готов их рассмотреть…

— О чем будет новая книга?

— Я подумывал вернуться к теме моей первой книги о зарождении интернета. Вот, в частности, почему я занимаюсь YouTube. Я размышлял о том, как видео изменяет процесс обучения и даже сами человеческие знания. Как, например, могла бы выглядеть видеобиблиотека?

— Ваша Nobrow — о стирании границ между культурами — стала у нас культовой книгой. Что изменилось со времени, когда она была написана?

— Многие из идей Nobro

w стали повседневной действительностью. Дело не только в столкновении «высокой» и «низкой» культур, но и в том, что сама граница между передовицей и рекламным объявлением становится все более размытой. Реклама стала столь же увлекательной, как и все остальное. На ней уже нет клейма коммерции. По-моему, наше мнение о рекламе в скором времени кардинально изменится, особенно в новом, основанном на видео, интернете.

— Вы с женой удочерили Розу, девочку с Гаити. Как она сейчас? Продолжите ли вы писать о теме усыновления?

— Роза сейчас сидит у меня за спиной и болтает со своим братом, пока я набираю вам ответ на своем iPad, сидя на переднем сиденье. Слава богу, за рулем — жена. Я, может быть, даже напишу еще что-нибудь о проблеме усыновления. Ближайшая проблема, с которой нам предстоит столкнуться, — когда Роза узнает, что она приемный ребенок. А случится это, как только она поймет, что у нее и у ее родителей разный цвет кожи. Мы все следили за трагической историей русского мальчика, которого послали обратно домой его приемные родители, потому что не могли с ним справиться.

Я много читал о проблемах детдомов в России и о том, как ваше государство пытается отделаться от сирот. И, конечно, иностранным семьям приходится иметь дело со все большим и большим количеством препон на пути к усыновлению. На самом деле усыновление реально может помочь и ребенку, и приемным родителям. Но люди склонны больше обращать внимание на всякие ужасы. В результате международное усыновление сходит на нет. Это трагедия. Так что, да, пожалуй, я об этом напишу.