Джейсон Рич

Боюсь того времени, когда не смогу играть и стану обычным человеком

Лидер красноярского «Енисея» Джейсон Рич рассказал, почему никогда не прыгает за мячом на паркет, объяснил, почему не научился плавать, и вспомнил, как выбирал между баскетболом и жизнью гангстера.

Семья и путь

У вас же большая семья, четыре брата, четыре сестры, и вы – самый младший. Тяжело вам пришлось в детстве?

– Да нет. Так же, как любому другому, у кого был один-два брата или не было братьев вовсе. Это вовсе не было так тяжело, как можно подумать. Наши родители растили нас всех одинаково, по одним принципам, учили отличать хорошее от плохого.

Мои родители – пасторы. Так что никогда не было тяжело. Никогда никого не выделяли. Никогда такого не было, что кому-то давали что-то, чего не было у другого.

Самое яркое воспоминание из детства?

– Я бы не сказал, что это самое яркое воспоминание. У меня их так много. Я бы вспомнил наш семейный ужин, когда мы сидим за столом: с одной стороны – девочки, с другой – мальчики, по центру – родители. И я помню, как здорово это было. Я никогда этого не забуду, потому что это и определяет то, чем является семья. Я по-прежнему поддерживаю отношения со всей семьей, мы все знаем, чем каждый из нас живет. У некоторых из моих братьев и сестер есть дети, так что я дядя. Их дети для меня так же важны, как и для них самих. Мы по-прежнему очень близки, и так и будет дальше. Я разговариваю с мамой и папой практически каждый день.

А у вас есть своя семья?

– Нет, пока нет. У меня есть девушка. Есть племянники и племянницы. Когда придет время, будет и своя семья. Но не сейчас.

Есть такое представление, что большинство чернокожих баскетболистов выросли в гетто. У вас, видимо, было немного иначе?

– Ну у нас тоже стреляли. Это все было близко. Просто мои родители не хотели для нас такой жизни. Было проще выбрать такой путь, но это совсем не то, чего я хотел. Я хотел большего. Та жизнь слишком коротка, и успеха в ней добиться невозможно. Я и мои родители хотели для меня большего, и от них я получил ту поддержку, которая была мне нужна. Было легко не идти по тому пути.

Ваши родители пасторы. Вы сами не думали о таком пути?

– Думаю, такую профессию нельзя выбрать, она сама тебя выбирает. Ты не можешь сам решить, что ты хочешь заниматься этим и делать это, только милосердный Господь может определить, хочет ли он видеть тебя в такой роли. Быть может, дальше Он и захочет этого для меня, но в данный момент Он определил для меня вот это – я играю в баскетбол и собираюсь делать это так долго, как только смогу.

Как вас выбрал баскетбол?

– Многие мои братья и сестры играли. Так как я был самым младшим, то мне всегда приходилось выходить против старших игроков, людей, которые были выше и сильнее. Я не могу сказать, что это пришло естественно, само собой. Просто наступил момент, когда я стал играть сильно и захотел проявить себя в баскетболе. Когда я рос, очень много смотрел баскетбола, у меня всегда были любимые игроки, на которых я хотел быть похожим. Так что выбор тут был довольно прост.

Любимые игроки как кто, например?

– Я всегда был поклонником Мэджика Джонсона. Ну и мне очень нравилась та команда «Соникс» с Гэри Пэйтоном и Шоном Кэмпом. Джордан мне никогда особенно не нравился, но, конечно, я его уважал. Он хорошо играл, но мне почему-то не нравился. Потом мне нравились Шак и Кобе. Мэджик всегда оставался самым лучшим. На остальных я с удовольствием смотрел, восхищался и старался подметить что-то для себя.

Кто больше всех на вас повлиял?

– Наверное, родители. Как я уже сказал, они вырастили девять детей. Мой отец очень много работал для этого. Больше 35 лет в одной компании до того, как ушел на пенсию. Он всегда был примером для подражания. Не обязательно в плане работы, которую он делал, а просто по тому, как он выкладывался, как он каждый день шел на работу и выполнял свои обязанности независимо от своего самочувствия, и гордился тем, что он делает. И он научил меня гордиться тем, что делаю я. Даже не думая, я бы назвал его.

Легионер

Насколько тяжело быть легионером?

– Это уже мой пятый сезон, так что я уже вроде привык. Хотя, конечно, каждый раз, когда ты едешь в новое место, это новый вызов, потому что всегда необходимо привыкнуть, сделать так, чтобы тебе было комфортно, где бы ты ни был. Нужно привыкать к тому, что тебя окружает. Это не всегда просто, но у меня большой опыт, так что мне стало попроще.

К чему было сложнее привыкнуть?

– Могу вспомнить свой первый сезон: я играл в Италии, я приехал, встретился с представителями команды, они меня отвезли домой и сказали: «Завтра увидимся на тренировке». Дверь закрылась, и я остался один. Я посмотрел в окно и не видел ничего знакомого. Все очень отличалось. Другая культура, никто не говорит по-английски. Это совсем не то, к чему я привык. Сама идея, что я так далеко от дома – это было сложнее всего. Но я научился с этим справляться и делаю то, что должен делать.

Вы себя считаете здесь послом баскетбола?

– Конечно, нет. Я уважаю тех, кто делал это до меня. Не только Майкла Джордана, Кобе Брайанта и других, чьи имена знает весь мир, но и других. Как, например, Марко Миличич из Словении. Ему 35 лет, и он настоящая легенда. У него отличная карьера в Европе. И он тот, у кого можно научиться не меньшему, чем у ЛеБрона Джеймса или Кобе Брайанта. Думаю, что баскетбол слишком разностороннее глобальное явление, чтобы на него смотреть так однобоко. Европейские игроки работают не меньше, чем я, иначе баскетбол не был бы игрой, которая популярна во всем мире.

Один игрок мне сказал, что ему было тяжелее приспособиться к профессиональному баскетболу после NCAA, чем к переезду в Европу из Америки. Вы согласны?

– В университете все очень строго: вам говорят, когда и где надо быть, когда надо сделать это или то. Когда же вы становитесь профессионалом, то сами отвечаете за себя – отвечаете за то, чтобы как следует отдыхать, правильно питаться, готовить свое тело к играм. В колледже вы даже не думаете о таких вещах, потому что все делают за вас. Но, будучи профессионалом, вам надо учиться всему этому, понимать, почему это так важно. Если вы хотите быть успешным и иметь долгую карьеру, этому нужно отдавать приоритет.

Можно сказать, что решение переехать в Европу было самым сложным в вашей карьере?

– Сначала нет. Потому что я особенно не понимал, во что ввязываюсь. Просто знал, что здесь есть профессиональный баскетбол, и у меня будет возможность играть. Я с нетерпением ждал этого.

Что бы вы ни делали – играете вы в баскетбол в Америке или Европе – всегда есть положительные и отрицательные моменты. Тут важно научиться справляться с ними. У меня были сложные моменты: иногда я хотел уехать домой, но, когда ты оказываешься в таких ситуациях, это показывает твой характер. Я просто не мог бросить что-то – ни на каком уровне. Это просто не в моем характере.

Вы вот играете в России, выступали в Израиле. Вас не пугает риск, связанный с этим?

– Какой еще риск?

Например, теракты…

– В Штатах тоже есть террористы, и теракты там тоже случаются. Я не могу жить и переживать из-за таких вещей. Меня окружают люди, которые меня поддерживают и относятся ко мне с любовью, мои родные молятся за меня в Америке. Так что я не волнуюсь – все равно не могу этого контролировать.

Красноярск

Вы помните свой первый день в России?

– Да. Прилетел я в Красноярск в 6 утра. Я поехал домой, чтобы немного поспать, так я устал. В первые два дня мы не тренировались, так что я просто пытался привести в порядок свое жилище, достать все, что мне может понадобиться.

Вам комфортно в Красноярске?

– Я стараюсь сделать так, чтобы было комфортно. В России, конечно же, все иначе. Люди водят машины совсем по-другому: я видел множество аварий, даже не думаю о том, чтобы садиться за руль. И мало кто говорит по-английски. Так что нужно понять, как общаться, как делать самое необходимое – ходить по магазинам, найти хорошие рестораны, где можно поесть. Ну и так далее. Все пока было неплохо. Думаю, с течением времени станет только лучше.

Вы вот говорили, что были удивлены напряженностью тренировок. Что еще вас поразило здесь?

– Честно говоря, я ждал, что гораздо больше людей будут говорить по-английски. Но не могу обвинять окружающих в том, что они этого не делают. Если к ним не так часто приезжают американцы, и им нет нужды часто пользоваться языком, что ж тут поделаешь. Но это как раз меня удивило.

Если бы я решил переехать в Сибирь, мои друзья бы сказали, что я сошел с ума. Что сказали ваши?

– Они сказали: «Бррр, Россия!» – ну потому что здесь же ужасно холодно. Просто очень часто у нас формируется представление о разных местах на основании того, что вам показывают по телевизору. Тот же Израиль – вам показывают только негатив, только те новости, которые они хотят, чтобы вы знали. И вы никогда ничего не узнаете, пока не приедете туда сами. И я уже знал это к тому моменту, как решился переехать в Россию. Так что не важно, что думали мои друзья. Важно, что думаю я.

Я знал, что они удивятся моему решению. Но для меня это работа и возможность увидеть другую культуру. Многие люди даже никогда не были в Москве, не говоря уж о Красноярске. А я вот был.

Сонни Уимз вот сказал, что его друзья считают его самым смелым человеком на земле. А ваши?

– Да не, не думаю. Вряд ли. Хотя, возможно, я не совсем понимаю, как другие люди воспринимают это.

Что думаете о русских?

– Думаю, что, если вы не говорите по-русски, то у них не хватает терпения вас слушать. Иногда я пытаюсь говорить с ними, но они меня не слушают. Но я бы не стал обобщать. Может, это только те, с кем я сталкивался.

То есть вы не думаете, что здесь живут только мрачные недружелюбные субъекты?

– Таких можно встретить в любой стране.

Что насчет русской еды?

– Ой, я люблю борщ, отличный суп. А еще мне нравятся блины с вареньем. Вообще же я не так много пока попробовал. Но что бы я ни пробовал, мне нравится. Хотя борщ занимает в этом ряду первое место.

Знаете, в прошлом году Патрик Беверли был шокирован, когда его одноклубники праздновали победу водкой со спрайтом. Какие необычные празднования видели вы?

– В прошлом году я выступал за «Кремону». Мы выиграли последний матч, хотя и не попали в плей-офф. После игры мы пришли в раздевалку, там было шампанское и все, что полагается – и мы праздновали так, как будто стали чемпионами. Было очень круто. Поливали друг друга шампанским. Мы были очень рады, что сезон завершился, и просто отмечали отличный сезон. Когда вы побеждаете, это, конечно, еще лучше. Здесь пока этого не было, но, надеюсь, что будет.

Богатый

В Штатах часто шутят по поводу вашей фамилии?

– Может, в детстве разве что. Я слышал, как мне говорили: «О, Джейсон Poor». За спиной. Но я все слышал.

Здесь в Европе я рад, если они хотя бы произносят имя правильно, а то говорят «Рик» или еще что-то.

Можете сказать, что вы богатый?

– Я богатый. Но это к деньгам вообще никакого отношения не имеет. Я богат в других смыслах. Это, прежде всего, относится к семье. У многих людей нет таких тесных отношений с семьей, у многих моих друзей не было отца, когда они росли, у многих не было матери – либо их просто не было, либо они умерли. Я богат, потому что мне уже в жизни столько всего было дано – и я не говорю о деньгах, деньги приходят и уходят. Семья – это любовь и поддержка, и это самое важное. Да, я богат.

Что насчет успеха? Вот у вас даже нет страницы в английской Википедии, только на итальянском и иврите.

– Вы вот должны задать себе вопрос – хотели бы вы быть знаменитым в одной стране или сразу в нескольких? Ведь есть много игроков в НБА, о которых вы даже не слышали. А у меня есть возможность стать известным во многих европейских странах, по всему миру.

Но вы играете в баскетболе для чего? Заработать деньги, получать удовольствие, прославиться?

– Это, прежде всего, бизнес. Я играю, чтобы зарабатывать – так я могу жить и помогать моей семье. В какой-то момент ты просто приходишь к тому, что тебе нужны не только деньги. Ты хочешь быть успешным. Никто не хочет играть, чтобы уступать. И я хочу быть частью успешной команды, команды, которая одерживает большие победы. Хочу иметь возможность играть вместе с и против самых лучших, на высочайшем уровне.

У вас же нет Твиттера? Почему? Вы не стремитесь себя рекламировать?

– Нет, я не такого плана человек. Никогда не думал даже о таком. Это не я. Для меня важнее просто играть в баскетбол. Пусть так люди узнают обо мне.

Старомодность

Кроме баскетбола, что у вас еще хорошо получается?

– Много всего. Я отлично готовлю, могу играть на ударных, а еще не умею плавать – и это тоже талант. Почему не умею? Играл все время в баскетбол, так нормально плавать и не научился.

Хобби у вас есть?

– Люблю читать, помогает мне расслабиться – отличное хобби, кстати. Помогает мне заснуть вечером. А еще... я не могу сказать, что смотреть телевизор – это хобби, но есть такой сериал – старинный – я смотрел все эпизоды, но я обожаю все время его пересматривать. Называется The Bernie Mac Show. Берни Мак – это комедийный актер, сейчас он уже умер. Черный комедийный актер. Он снимался в нескольких фильмах – «11 друзей Оушена» и многих других. Но этот сериал я считаю очень веселым. Смотрел его столько раз, но продолжаю это делать. Из современных же мне нравится «Во все тяжкие». А вот комедий сейчас смешных нет.

Ну то есть вы такой старомодный человек?

– Немного. Мне просто нравятся передачи, где есть кровь, оружие, гладиаторы, такие штуки. Мне всегда нравилось смотреть про другие эпохи, про эпохи королей, гладиаторов, рыцарей. Потому мне и нравятся исторические фильмы – «Спартак», «Тюдоры», такого плана.

Что вы изучали в университете?

– Социологию.

Вам это по-прежнему интересно?

– Да, но не уверен, что я хочу связать с этим свою жизнь. По сути, это изучение людей. И я и так это делаю, когда путешествую. Я встречаюсь с самыми разными людьми, самыми разными культурами. Ведь что определяет человека? Культура, которая окружает вас. Я сталкиваюсь с этим постоянно. Для меня эта область по-прежнему очень интересна, но заниматься я бы этим не стал.

У вас есть любимая книга?

– Есть, но это книга, которую я любил еще ребенком. Называется «Остров голубых дельфинов». Я прочитал эту книгу в начальной школе. Сейчас я ее уже не читаю, конечно, но все равно назвал бы самой любимой именно ее. Это может показаться странным, но это так.

А последняя книга, которая произвела на вас впечатление?

– «Действуй как женщина, думай как мужчина» Стива Харви. Хорошая книга.

Одержимость

Что вам больше всего нравится в баскетболе?

– Борьба. Я могу играть в любом зале. Мне нравится соревноваться с другими, это меня мотивирует, заставляет двигаться вперед…

Можете сказать, что вы так же этим одержимы, как Кобе Брайант? Все же знают, что он в шесть утра уже тренируется…

Ну у Кобе побольше денег, чем у меня. Так что он может себе позволить так делать. Мне пока до этого далеко.

Наверное, можно сказать, что я одержим этим. Во время сезона само собой это приоритет. Но когда сезон заканчивается, и я возвращаюсь в Америку, то много думаю о проведенном сезоне, о том, что у меня не получилось, о том, что я хотел бы сделать лучше. И я работаю над этим. Да, я одержим этим. Возможно, потому что знаю, что когда-нибудь больше не смогу это делать, и я боюсь этого. Это будет очень грустно. Ведь тогда я стану обычным человеком. Быть человеком, который занимается спортом, гораздо веселее. Это то, что не каждый может делать. Когда я не смогу это больше делать, я буду очень зол на тех, кто может. Я буду им очень завидовать.

Вы думали о том, что будете делать потом?

– Пока не знаю. У меня есть идеи – заняться бизнесом. После того как я не смогу играть, мне еще предстоит долго жить, так что надо научиться зарабатывать. Но думаю, что я все равно буду вовлечен в баскетбол на каком-то уровне. Потому что спорт изменил мою жизнь, дал мне возможность не бегать по району с пистолетом. У меня была цель в жизнь, было что-то, что научило меня дисциплине. Я хочу остаться в игре, чтобы помочь кому-то так же, как спорт помог мне. Не обязательно тренером, просто ментором. Тренировать не так просто, это не для всех.

Расскажите смешную историю из ваших взаимоотношений с тренерами.

– Я тогда учился в колледже. Я никогда не был игроком, который прыгает за каждым мячом на паркет. В предыдущем матче наш тренер Ленард Хэмилтон наорал на меня за то, что я не выкладывался. И вот следующая игра. Мяч на паркете. Это шанс для меня. Можно нырнуть, достать мяч, и все будут в восторге. Так вот прыгаю я за мячом, хватаю мяч, прошу тайм-аут. Иду на скамейку. Иду и думаю, что сейчас меня похвалят, похлопают по спине. Вместо этого тренер меня просто раздавил. Он стоял так близко ко мне, что плевал мне в глаза. А я не мог ничего сделать: его же нужно уважать, это тренер. И я смотрю, мои партнеры просто умирают от смеха. Видимо, это действительно было смешно. Я шел за похвалой, а вместо этого он наорал на меня еще сильнее. После этого я решил, что прыгать за мячом больше никогда не буду. Если я не могу его достать так, на паркет я бросаться не буду.