Джеймс Паттерсон

СУДЬБА НЕГРИТЕНКА ДЖИМА ИЗ "ЦИРКА"

Наверняка каждый гражданин нашей страны знает кинокартину "Цирк" и популярнейшую песню из нее "Широка страна моя родная", написанную композитором Исааком Дунаевским на слова поэта Василия Лебедева-Кумача. Только мало кто знает, что одно время ее даже хотели сделать гимном Советского Союза, но испугались возможных двусмысленных ассоциаций с названием фильма и отказались от этой идеи. Но в этом материале мы хотим вам рассказать не о песне, и не о фильме, а об одном из главных, можно сказать, героев этой картины - негритенке Джиме и его дальнейшей судьбе.

В 1935 году уже знаменитый кинорежиссер Григорий Васильевич Александров приступил к съемкам своей новой ленты под названием "Цирк" с Любовью Орловой в главной роли. Картина была посвящена интернациональной дружбе народов. По сценарию, в одном из эпизодов ленты происходило "разоблачение" белой женщины - артистки американского цирка Марион Диксон. Ее "преступление" состояло в том, что она родила черного ребенка. Партнер артистки по номеру Кнейшиц - его играл Павел Массальский - выбегал на арену цирка, останавливал представление и в истерике кричал на весь зал, что Мэри - любовница негра. Он демонстрировал всему залу плод ее любви - смуглого курчавого мальчика, которого она старательно прятала от посторонних глаз. Но возмущения, взрыва негодования, которые Кнейшиц надеялся вызвать у публики, не произошло. Случилось совсем другое: люди с нежностью и добротой отнеслись к ребенку Мэри. Они подхватили его и стали передавать, как эстафету дружбы, один другому. Мальчик смеялся, доверительно шел на руки и к бородатому профессору, и к пожилой женщине, и к красноармейцу. Ведь представление американского цирка происходило не где-нибудь, а в Советском Союзе, где люди свято хранили дружбу многонациональной семьи народов. Под дружный хохот и свист публики Кнейшиц, как побитый пес, с позором уходил с арены. А люди в едином порыве начинали петь колыбельную песню:

Сон приходит на порог,

Крепко-крепко спи ты.

Сто путей, сто дорог

Для тебя открыты!

В конце концов под убаюкивающие звуки музыки ребенок засыпал. "Мы хотели через "Колыбельную", - рассказывал Григорий Александров, - донести до миллионов зрителей мысль о том, что люди разной национальности нашли в СССР свою родину, равноправие, свободу".

***

Исполнителей на все роли нашли, а вот с "актером" на роль негритенка-сына Марион Диксон возникли сложности. Где найти чернокожего маленького мальчика, способного воплотить сценарный образ? Ассистенты режиссера сбились с ног. Они искали его по всей стране. Даже заглядывали в цыганские таборы и в Молдавии, и на Украине, и в Подмосковье.

Но "актер" нашелся в самой Москве - в семье чернокожего диктора радио Ллойда Паттерсона, приехавшего в Россию из Америки, и его жены-художницы Веры Араловой. Полное имя ребенка было Джеймс Ллойдович Паттерсон. Но дома все его называли Джимом, или, ласково, Джимка. Ведь будущему герою фильма "Цирк", ставшему известным на весь мир, едва исполнилось… два года.

Сцену "Колыбельная" снимали ночью, чтобы дневная суета и шум не мешали работе. Главный же аргумент в пользу ночных съемок заключался в том, что, мол, в это время ребенок скорее захочет спать, более естественно войдет в свою роль, ему не надо будет ничего "играть". Чтоб не разбудить Джимку, договорились об условной сигнализации, особых жестах, с помощью которых режиссер и оператор будут подавать команды. Да и фонограмму, под которую шла съемка, включили едва слышно. И так же шепотом выговаривала слова колыбельной песни Любовь Орлова: "Спи, мой беби, сладко спи…". В павильоне "Мосфильма" тишина, молчит массовка, молчат обычно шумливые ассистенты, люди ходят безмолвно, смешно размахивая руками. Все внимание на чернокожего спящего мальчика, которого Орлова осторожно, с нежностью несет на руках…

Снять эту сцену ни с первого, ни со второго дубля так и не удалось. Джимка совершенно не хотел спать. Он с интересом рассматривал незнакомую обстановку: кинокамеру, гудящие прожектора, лица людей. Он был бодр и весел, без конца шалил и строил рожицы. Всеобщее внимание ему явно нравилось. И когда наступал момент съемки, вместо того чтобы спать, Джимка начинал хохотать. Приходилось все начинать сначала. В конце концов мальчишка и в самом деле уморился, глаза у него начали слипаться, и он задремал. Григорий Александров дал команду, оператор включил камеру, и необходимая сцена была снята…

Во время съемок фильма нашлось дело и для отца Джима. Любовь Орлова, добиваясь правдивости образа циркачки Мэри, училась говорить... по-русски. В этом ей охотно помогал Ллойд Паттерсон. Чужой язык давался ему с трудом, он говорил с акцентом, неизменно коверкая слова. Но именно это и нужно было актрисе по роли. Она приглашала Ллойда на съемки, подолгу беседовала с ним, стараясь уловить особенности его речи. Что из этого получилось, можно судить по фильму.

В финале эпизода "Колыбельная" директор цирка, которого играл знаменитый артист оперетты Владимир Володин, резюмировал с доброй улыбкой в камеру: "В нашей стране любят всех ребятишек. Рожайте себе на здоровье, сколько хотите: черненьких, беленьких, красненьких, хоть голубых, хоть розовых в полосочку, хоть серых в яблочках, пожалуйста!". Эта шутка всегда действовала на зрителей безотказно...

***

В 1932 году двадцатидвухлетний житель предместий Нью-Йорка, выпускник театрального

колледжа, Ллойд Паттерсон с группой прогрессивных деятелей литературы и искусства приехал из США в Советский Союз для того, чтобы сыграть в картине "Черный и белый", которая должна была сниматься на "Межрабпромфильме".

Небывалый трудовой энтузиазм, всеобщий подъем, кипение строек первых пятилеток так поразили и потрясли юношу, что он принял решение остаться в далекой, но пришедшейся ему по душе стране. Он изучил русский язык, стал работать диктором на радио, подружился с Юрием Левитаном. Только передачи, которые он вел, были предназначены не для советских, а для зарубежных радиослушателей, так как шли на английском языке.

Впрочем, может быть, - кто знает! - главной из причин, побудившей его остаться в Советском Союзе, было знакомство с чудесной девушкой Верой Араловой - дочерью разведчика Первой Конной армии С. М. Буденного. Он страстно влюбился в нее и не захотел с ней расставаться. Результатом этой любви через год стало рождение сына Джима, потом еще одного мальчика - Тома. Вера была театральным художником, специалистом по костюмам, работала в Московском художественном театре, писала картины. Кроме того, будучи членом худсовета Художественного фонда, она много лет подряд устраивала в Советском Союзе и за рубежом выставки своих коллег-художников. У нее были необыкновенные способности хорошо их представлять и выгодно их продавать. Дома у нее имелось множество картин: и своих собственных, и подаренных друзьями - знаменитыми мастерами живописи, чьи имена были известны всему миру. Среди этих работ в ее квартире над диваном висела и картина лауреата Сталинской премии, художницы Яблонской, на которой она изобразила Веру Ипполитовну с ее темнокожим сыном Джимом на руках... Аралова была одной из первых художниц по костюмам, кто получил звание "Заслуженный художник РСФСР". Инициатором присвоения ей этого звания стала министр культуры Екатерина Фурцева. В Советском Союзе всегда неодобрительно, с подозрением относились к бракам с иностранцами. Но к Ллойду Паттерсону, члену исполкома МОПРа (Международное общество помощи революционерам - Авт.), отношение властей было вполне лояльным. Ни препятствий, ни репрессий после его женитьбы на русской девушке не последовало. Ему даже разрешили встречаться с приезжими иностранцами, в том числе и с его родины - Америки.

Однако судьба Ллойда Паттерсона, нашедшего в России свою вторую родину, сложилась трагически. Несчастья одно за другим преследовали его. В начале войны, в Москве, он попал под бомбежку, был ранен, контужен, работу на радио пришлось прервать. Вместе с семьей он вынужден был эвакуироваться в Комсомольск-на-Амуре. Как только угроза захвата столицы миновала, Вера Аралова с детьми вернулась домой и стала ждать мужа. Но он не приехал ни через месяц, ни через два, ни через три. Как в воду канул. Она и не подозревала, что ее супруга давно уже нет в живых. Ллойд тяжело заболел тифом, спасти его не удалось. Он был похоронен в чужом городе чужими людьми. Долгие годы Вера Ипполитовна, а затем и Джим Паттерсон пытались найти его могилу. Но обнаружить ее так никому и не удалось. Как и многим другим женщинам того времени, жизнь уготовила ей судьбу матери-одиночки. Все тяготы военной и послевоенной жизни, забота о детях легли на ее хрупкие плечи...

***

Чтобы как-то выйти из тяжелого положения, выжить, Вера Ипполитовна решила устроить Джима в Нахимовское училище. Вскоре она получила письмо из Министерства обороны о том, что ее сын, ученик пятого класса, принят в Нахимовское училище в городе Риге. Чернокожего парня, никогда и в глаза не видевшего моря, ожидала морская карьера. После Нахимовского он поступил в Ленинградское высшее военно-морское училище, стал офицером и, плавая по Северному морю на кораблях, на подводной лодке, начал писать стихи. Невесть откуда обнаружился у него литературный дар. Любовь к поэзии настолько захватила его, что он решил круто изменить свою судьбу. Появление в стенах Московского литературного института молодого, симпатичного, веселого негра многих шокировало. Такого еще никому не доводилось видеть. Чернокожий парень, да еще в форме морского офицера - было чему удивляться. Стихи его, в основном морской тематики, всем понравились. Джим стал студентом Литинститута, а через пять лет защитил диплом с отличием. Его имя стало появляться в поэтических рубриках на страницах газет и журналов. Читатели с интересом следили за творческой судьбой несостоявшегося киноактера, бывшего моряка и профессионального поэта...

В 1963 году в издательстве "Молодая гвардия" вышла первая книжка стихов Д. Паттерсона: "Россия. Африка". Затем один за другим стали появляться его поэтические сборники: "Рождение ливня", "Взаимодействие", "Зимние ласточки", "Красная линия", "Залив Доброго начала", "Дыхание лиственницы". На творчество молодого поэ

та обратили внимание Михаил Светлов, Ярослав Беляков, Константин Ваншенкин, Герман Флоров - ответственный секретарь объединения поэтов Союза писателей СССР. Именно по их рекомендации Джим Паттерсон был принят в Союз писателей. В творческой карточке поэта обозначен год вступления -1967-й.

И уже с удостоверением члена Союза писателей Джим Паттерсон исколесил всю страну вдоль и поперек: побывал в Сибири, на Урале, на Дальнем Востоке, на всех важнейших молодежных стройках - в Тюмени, на БАМе, в Нижнеагарске, Тынде, на сибирских реках, видел огни Нурека. Молодой поэт, юный герой из полюбившегося всем фильма "Цирк", всюду был желанным гостем. Публика принимала его как кинозвезду первой величины...

***

Вера Ипполитовна нежно, горячо любила своего сына, искренне гордилась его успехами. Она была необычайно привязана к нему и не хотела отпускать от себя ни на шаг. Очень болезненно переживала разлуки. И Джим, большую часть своей жизни росший без отца, сформировался как человек, про которого говорят: "Маменькин сынок". Он ничего не делал, не посоветовавшись с матерью. Уже взрослым, в годах, он всегда, где бы ни находился, должен был позвонить маме, сообщить ей, в котором часу он вернулся домой. Делился он с ней и подробностями всех своих увлечений. Будучи романтической натурой, Джим без конца искал свою музу. То с одной, то с другой молодой дамой появлялся он в Доме литераторов и каждый раз спрашивал у друзей и знакомых: "Ну как она тебе?". Но ни одна из них так и не стала его женой. И лишь с молодой веселой блондинкой, учительницей из Зеленограда, он наконец решил связать свою судьбу. Ее десятилетняя дочка весьма дружелюбно встретила своего нового чернокожего папу.

Но Вере Ипполитовне выбор сына не понравился. Она хотела для него жену изысканную, интеллигентную, умную, а, по ее мнению, Ирина была простушкой. Может быть, и не без ее влияния отношения Джима с супругой складывались непросто. Со стороны они казались весьма странной парой: он жил сам по себе, а она сама по себе. И хотя они и не стали разводиться, о наличии семьи можно было говорить лишь с большой натяжкой. А в связи с отъездом Джима за границу их близкие отношения и вовсе прервались...

***

Зато с Любовью Орловой и Григорием Александровым Джим был очень дружен. Они чувствовали друг к другу некую привязанность. Радовались каждой встрече. Когда семья знаменитых кинематографистов отмечала какой-либо юбилей: свой собственный или одного из своих фильмов - непременным участником его оказывался и Джим. Снимая в Риге картину "Встреча на Эльбе", Орлова и Александров посетили Нахимовское училище, курсантом которого был Джим. Они приехали в него специально, чтобы повидаться со своим любимцем. У Орловой не было своих детей. Казалось, всю нежность своего невостребованного материнского чувства она стремилась отдать Джиму. Как-то раз, то ли в шутку, то ли всерьез, она призналась: "Кто сказал, что у меня нет детей? У меня есть мой киносын - Джим". Он часто приезжал к ней на дачу во Внуково. Любовь Петровна потчевала его от души. Сама заваривала для него крепкий чай, угощала всякими сладостями. Дружба их длилась до самых последних дней Любови Петровны и Григория Васильевича.

***

В последние годы Джиму Паттерсону и его матери Вере Ипполитовне жилось особенно трудно. Напечатать сборник стихов, заработать на жизнь стало практически невозможно. Ни пенсии матери, ни пенсии сына явно не хватало. Долгое время они жили на средства, которые имели от сдачи внаем квартиры. В конце концов они пришли к выводу, что в России им не прожить. Мать с сыном решили уехать в Америку. Родственники прислали им вызов. Джим распродал всю мебель, раздарил друзьям и знакомым все свои вещи и купил в авиаагентстве билеты за океан.

Сейчас они живут в Вашингтоне. Рассказывают, что Джим с выставкой картин своей матери ездит по стране, зарабатывает деньги. Пробовал он сниматься и в кино, но из этого ничего не вышло. И по-прежнему он пишет, пытается издать на английском языке сборник стихов. Одним словом, всеми возможными способами старается заработать на жизнь. Как выяснилось, жить в Америке ничуть не легче, чем в России…

***

Удивительные метаморфозы происходят в жизни с людьми. Ллойд Паттерсон приехал в Советский Союз, обрел здесь свою вторую родину, семейное счастье. А его сын - Джим Паттерсон, родившийся в России и проживший в ней до седых волос, на закате жизни оказался вынужден уехать в Америку, на родину предков. Суровые реалии нашей страны в последние годы заставили поэта искать "приют для вдохновенья" не на своей родной земле, а за океаном.

По уверению его родных, близких и друзей, которым он изредка пишет и звонит, Джим покинул Россию не навсегда. Он верит, что ему еще доведется вернуться на родину. Если только, конечно, хватит сил и здоровья…