Донья Аргентина

Монументальная женщина в церемониальном облачении

Спириты – какой бы репутацией в кругах любителей сверхъестественного они не пользовались – мало кем воспринимаются в качестве авторитетного источника. Что же донья Аргентина (Doña Argentina) – монументальная женщина в церемониальном облачении и сразу с двумя сигарами во рту – сможет сказать насчет этого абажура? Сможет ли она подтвердить его… необычную природу? На изыскания было потрачено уже немало времени – и, поверьте, на фоне уже увиденного медиумы не кажутся такой уж сомнительной зацепкой.

Донья Аргентина сумела подтвердить свою репутацию. Не каждый духовидец попытался бы заговорить с призраком абажура; собственно, один лишь тот факт, что у этого абажура есть призрак, подтвердил изначальную теорию. Но абажур заговорил с ней – а само сказанное на фоне этого было уже вторичным.

Началось, однако, все не с абажура. Скип Хендерсон (Skip Henderson) натолкнулся на него абсолютно случайно – он искал себе барабан. До Марди Гра (Mardi Gras), Жирного Вторника, оставалось не так уж и много времени. В Нью-Орлеане (New Orleans) этому празднику всегда уделялось много внимания. Этот же карнавал должен был стать особенным – это был первый серьезный праздник после прихода в город урагана 'Катрина'. Хендерсон действительно хотел встретить карнавал во всеоружии.

Поиски затянулись на довольно долгий срок – Скип долго не мог понять, что же именно он ищет. Наконец, на глаза ему попался просто идеальный инструмент – почти новая 'Yamaha'.

Барабан продавался вместе с целой кучей разнообразнейшего хлама – по большей части абсолютно бессмысленного и никому не нужного. Растянутые джерси, потрескавшиеся цветочные горшки, подставка для дров – впечатление эта импровизированная распродажа оставляла достаточно помойное. Барабан, впрочем, Скипа устраивал во всех отношениях; он подозвал продавца и поинтересовался ценой.

Как тут же выяснилось, заплатить Хендерсон должен был 100 долларов. Сумма его вполне устраивала, но тут же возникла новая проблема – за сотню продавец отдавал весь свой хлам целиком; распродавать его по частям он не собирался. Впрочем, узнав Скипа – а проживал Хендерсон до катастрофы неподалеку – Дэвид Доминичи (David Dominici) смягчился. Практически сразу он сделал покупателю новое, весьма и весьма неожиданное предложение: за 35 долларов Скип мог приобрести себе абажур из человеческой кожи.

Разумеется, сначала Хендерсон не поверил в это. Разумеется, ему доводилось слышать о безумных экспериментах, проходивших в нацистских концлагерях – мыло из человеческого жира, обтянутые кожей книги – но увидеть такую легенду своими глазами… нет, поверить в такое было трудно. Скип мог просто-напросто выкинуть эту лампу в одну из многих мусорных куч – а уж усилиями Катрины мусорных куч в Нью-Орлеане хватало. Он, однако, поступил иначе – и именно так и началась эта история.

Хендерсон начал задавать вопросы. Первым его информатором стал барабанных дел мастер – человек, понимающий толк в коже. Скип отправил ему абажур; вернулась посылка довольно быстро. Мастер заявил, что за всю свою жизнь никогда не видел подобной шкуры – и присовокупил, что носившее её животное явно обходилось без шерсти.

Следующим абажур получил патологоанатом. Его ответ был короче – 'никогда больше не присылай мне такое'. Посылка вновь вернулась к Скипу. Лишь после этого он решил обратиться к Марку Джейкобсону (Mark Jacobson).

Специалист по кожам. Патологоанатом. Журналист. Проследить логику Хендерсона было довольно трудно. Вскоре, однако, стало ясно, что двигал Скипом довольно простой мотив – ему хотелось избавиться от нацистского творения.

Первая история о чем-то похожем попала в печать еще 20-го апреля 1945-го, вскоре после освобождения Бухенвальда. Энн Стрингер (Ann Stringer), журналистка 'United Press' рассказывала об абажуре, обложках, закладках… все они были обтянуты кожей. Предположительно, еврейской.

Именно тогда мир впервые и заговорил об Ильзе Кох (Ilse Koch) – супруге одного из наиболее жестоких комендантов концлагерей и эсэсовцев Второй мировой Карла Коха (Karl Koch). После назначения Карла в Бухенвальд, его супруга обрела там практически абсолютную власть. Комендант исполнял все капризы своей супруги – а были среди них и абсолютно безумные идеи. Прославили Ильзу, конечно, именно эксперименты с человеческой кожей.

Кох арестовали 30-го июня 1945-го; через два года ей дали пожизненное. Через некоторое время, однако, Бухенвальдская Ведьма (одно из самых добрых прозвищ Ильзы) вышла на свободу – американский генерал Люциус Клей (Lucius Clay) счел предъявленные обвинения недоказанными. Долго наслаждаться свободой Ильзе, впрочем, не довелось – в 1951-м её вновь арестовали; вновь нацистку приговорили к пожизненному сроку. 1-го сентября 1967-го Ильза повесилась в своей камере.

Итак, абажур оказался в руках у Джейкобсона. Естественный вопрос – что же с ним делать дальше – оказался неожиданно сложным. Марк хотел проконсультироваться с другом из Музея Естественной Истории (Museum of Natural History); тот, однако, отказался разбираться с таким необычным экспонатом. Куда больший интерес к находке Марка проявил Шия Рибовски (Shiya Ribowsky) – бывший медицинский эксперт и кантор местной синагоги. Именно Шия смог придумать единственно надежный способ точно установить происхождение абажура – ДНК-тест.

Разумеется, климат Нью-Орлеана сильно усложнил задачу экспертам; высокие технологии, однако, помогли им сделать кое-какие выводы. Определенно, кожа с абажура принадлежала человеку. Его раса, пол, возраст – все это кануло в лету; впрочем, кого интересуют подобные мелочи?

Оставался лишь последний вопрос – откуда Дэвид Доминичи взял этот абажур? Репутация у Дэвида в районе была сомнительная – многие обвиняли его в расхищении могил. Доминичи признался Джейкобсону, что репутацию эту он заслужил по праву; впрочем, абажур к этой части его жизни отношения не имел. Его Дэвиду принесла 'Катрина'. Уже после урагана Доминичи отправился в город – бежавшие люди оставили в своих домах немало ценного. Там он и лежал. На куче мусора. Как вишенка на мороженом.

Можно много рассуждать об иронии всей ситуации – мол, силы природы напоминают о том, что самые худшие катаклизмы не могут сравниться по жесткости с безумными фантазиями самих людей. По какой-то причине, впрочем, Марк, Дэвид и Скип не думали об иронии судьбы. В мыслях их был лишь небольшой, на удивление прочный и хорошо сохранившийся абажур. Абажур из человеческой кожи.