Доминик Жамбон

Не представляю своей жизни без театра

Я не представляю своей жизни без театра. Я думаю, что сбегу с собственных похорон для того, чтобы посмотреть какой-нибудь спектакль! Мне очень нравится, что происходит в России в театрах.

Директор Французского культурного центра Доминик Жамбон в этом году очень занят, ведь нынешний, 2010, год объявлен Годом России – Франции, и немалая доля дел, хлопот и волнений, связанных с организацией гастролей и формированием программ ложится именно на Французский культурный центр и его директора. Управлять столь хлопотной структурой Доминику не привыкать: до этого он двадцать лет был директором театра.

Какова роль Французского культурного центра сейчас, когда многие россияне могут просто купить билет и слетать на выходные в Париж, чтобы посмотреть тот или иной спектакль?

– Разумеется, сейчас ситуация несопоставима с тем, как было даже в 1992 году, когда только начинал работать Французский культурный центр в Москве, и какой бы проект тогда ни предлагался нами публике, он становился событием. Сейчас все изменилось очень сильно. Происходит постоянный «круговорот культурных ценностей» в мире, и в том числе между нашими странами. И это заставляет нас все время быть в курсе того, что происходит. Мы должны быть реактивными, мы должны развиваться, должны все время искать идеи, которые позволят нам быть интересными и все время привлекать к нам внимание.

В свое время Жан Рено очень вдохновенно рассказывал о своей театральной работе. Будет ли у московских зрителей возможность увидеть французских кинозвезд на театральной сцене?

– Начну немножко издалека. Сила российского театра заключается в том, что театр, кино и телевидение практически в равной степени доступны артистам, они могут работать параллельно и там, и там. Во Франции все по-другому. Там барьеры между кино, театром и телевидением иногда непреодолимо высоки для артистов. И часто кинозвезды отказываются от предложений играть в театре, потому что там хуже платят, чем в кино. Реакция Жана Рено очень понятна: для актера крайне важно возвращаться туда, где и происходит самое важное – на сцену, где каждый вечер все меняется и всегда есть связь с публикой. Сейчас Изабель Юппер выпустила в Париже прекрасный спектакль, и мы будем стараться привезти его в Москву.

Существует ли разница в отношении публики к театру, к артистам у русских и у французов?

– Да, когда я в начале девяностых работал директором театра, то был одним из первых, кто пригласил во Францию Льва Додина и Петра Фоменко, и я никогда не забуду тот свой шок, свое потрясение от того, что французская публика стоя аплодировала целых полчаса после «Братьев и сестер». Я, воодушевленный таким успехом, наклонился к своей русской жене и сказал: «Я хочу зайти за кулисы и позвать артистов в театральный бар, чтобы они могли пообщаться с публикой». Жена посмотрела на меня как на сумасшедшего и сказала довольно жестко, что артисты не могут просто так сидеть в буфете после спектакле вместе с публикой: «Они же актеры!» Вот в этом выражается разница отношения к артистам в России и во Франции. Я восторгаюсь этим энтузиазмом и почтением в отношении артистов в России. Французской публике, может быть, этого не хватает.

На гастролях российских трупп во Франции публика в основном – это русские, живущие во Франции, или французы?

– Нет, почему в основном русские?! В основном как раз французы! Французов очень интересует русский театр, и сейчас они открывают новое для себя поколение: они уже хорошо знают Додина и Фоменко, и теперь, не без помощи Культурного центра, надеюсь, они откроют для себя новое поколение русского театра: Ивана Вырыпаева, Владимира Панкова… Сейчас французы очень интересуются именно сегодняшней Россией. Ищут новых русских авторов, пьесы которых можно было бы ставить на французской сцене.

Вы часто бываете в театре в Москве?

– Да, очень. Я не представляю своей жизни без театра. Я думаю, что сбегу с собственных похорон для того, чтобы посмотреть какой-нибудь спектакль! Мне очень нравится, что происходит в России в театрах. Я хожу и на классические постановки, и к своим любимым Петру Фоменко и Сергею Женовачу, но и стараюсь открывать для себя тех, кто сильно моложе меня, что, скажу, не всегда просто, но мне это интересно, и я это делаю. Русский театр действительно один из лучших в мире, я это подтверждаю, как человек, который смотрит практически все, что есть в Европе. И вы не представляете себе, как завидуют артисты Европы русским артистам, у которых есть возможность работать в труппе! И еще я хочу сказать, что восхищаюсь тем, что театры в России полны. Это мечта большинства театров во Франции – чтобы в восемь вечера был полный зал! Так что, конечно, российский театр – один из лучших в мире, но при этом тем, кто его делает, надо уметь жить в 2010-м, развиваться, меняться и продолжать соответствовать жизни. И я планирую даже провести встречу французских и русских директоров театров, чтобы обсудить на ней, как развиваться дальше, что можно сделать сегодня, чтобы остаться нужными завтра. Понятно, что театры должны задавать себе вопросы, себе и обществу. Самое страшное – это театры, которые не задают себе вопросов. Театр не имеет права быть робким, нерешительным. Он обязан задавать вопросы. Русский театр это умеет. И для меня самый большой комплимент – это когда французы, с моей подсказки, обращают внимание на тот или иной московский театр, тот или иной спектакль российской труппы и благодарят меня за это.

Как вы относитесь к тому, что театры, существующие на государственные деньги, иногда должны выполнять государственный заказ?

– Во Франции у нас есть такое понятие «театр, который находится на службе у общества». Это театр, который получает дотации от государства. Но, как ни парадоксально, именно такая ситуация является для театра гарантией его свободы. И люди театра просто обязаны, получая поддержку от властей, идти своим художественным путем, решать свои художественные задачи – при полной свободе выбора. Конечно, в этом заложена некая противоречивость, которая дает о себе знать каждый день, и тем не менее... Театральные люди – люди слабые и приговорены к тому, чтобы все время что-то просить у тех, у кого есть сила и власть. Но благодаря своей слабости они и имеют право на дерзость. В том числе на дерзость просить денег. И им их дают! Может быть, именно потому, что они слабые, но хотят быть свободными.

В последние годы в мегаполисах, таких как Париж или Москва, все чаще случаются ужасные проявления расизма. Есть мнение, что только культура может повлиять на эту ситуацию. Вы с этим согласны?

– Да, я человек убеждений и я уверен, что именно культура и может справиться с этим. Только для того чтобы добиться результата, с публикой надо работать. Не с той частью зрителей, которые и так ходят в театр, а с теми, кто в театр как раз не ходит. Это сложно, но это необходимо делать для того, чтобы бороться с расизмом, захлестнувшим мегаполисы во всем мире.