Дмитрий Липскеров

Я же не Пушкин - меня не осеняет

Дмитрия Липскерова часто называют "вторым Пелевиным", сравнивают с Олдосом Хаксли, ставят в один ряд с Джимом Моррисоном, так ли это на самом деле? Убедиться можно, прочитав его итервью!

В ваших книгах много аллюзий на Хармса, Гоголя, Булгакова. Что для вас значит такая игра на чужом смысловом поле?

Дмитрий Липскеров: Критики сами мучаются от того, что не понимают, на чьем поле играет Липскеров: на поле Хармса, Пелевина... Я насчитал порядка 75 авторов, с которыми меня сравнивают. Не нужно сравнивать. Винегрет из стилей только выглядит как винегрет, а на самом деле является стилем автора. Это в первой книжке можно было говорить о стилистических заимствованиях, а в следующих - это уже особенность автора.

То есть начиналось как подражание, а вылилось в авторский стиль?

Липскеров: Нет. Дело в том, что до романов я писал драматургию и единственный, с кем меня сравнивали, был Чехов. Нескромно, конечно, но это было давно, я был молодой и драматургией больше не занимаюсь. Даже вторым Чеховым мне быть не интересно. Это получилось с легкой руки нашей журналистики - все же надо клишировать. Сегодня Хармс - завтра еще кто-то. Главное, чтобы он не написал, что автор похож на него самого.

Вас раздражает, когда пишут, что Липскеров похож на Пелевина?

Липскеров: Мне абсолютно все равно. Я начал писать раньше Пелевина. У него свой читатель - у меня свой. Если бы я на что-то реагировал, то давно оказался бы в психиатрической клинике.

Что для вас занятие литературой?

Липскеров: Ощущение собственной состоятельности.

Вам вот этого всего (показываю на ресторан, владельцем которого является Липскеров и в котором мы сидим) мало для собственной состоятельности?

Липскеров: Состоятельность - это не состояние счета, а состояние души. Написать книжку - тяжкий труд. Нужно вставать каждое утро. Я же не Пушкин - меня не осеняет.

Это правда, что вы пишете - как гимнастику делаете: каждый день в определенное время?

Липскеров: Абсолютно. У меня есть распорядок жизни, в который я должен вмещать свои обязанности и потребности. Если у меня прибавляется дел в бизнесе, чтобы моя семья могла жить достойно, это значит, что теперь я должен вставать раньше. Скажем, сесть за компьютер в девять, посмотреть новости, выпить чашку чая, поработать.

А бывает такое, что сели поработать, а не пишется?

Липскеров: Достоевский в одном из дневников написал: "уже третий год не пишется", тем не менее таких пауз у него не было. У каждого человека есть место, называемое задницей, и книжки пишутся не рукой, не головой, а задницей.

Смело.

Липскеров: Это не смело - это правильно. Книжки высиживаются.

Получается, что, с одной стороны, вы успешный коммерсант - владелец сети ресторанов. С другой - меценат, один из основателей литературной премии "Дебют". С третьей - писатель. Какое из этих трех занятий преобладает?

Липскеров: Конечно, литература. Все построено вокруг нее. Премия вышла из того, что мне когда-то помогли старшие товарищи. Если выбрасывают твою первую рукопись в корзину и говорят, что ты бездарь, - ты можешь больше никогда не писать. А если кто-то ее, наоборот, вытаскивает, то твоя судьба состоялась. Материальный достаток необходим для того, чтобы твое слово было свободно, чтобы не писать сериалы, ощущать себя вне формата - как хочу, так пишу.

Когда ваш первый роман попал в финал Букера, это стало для вас той самой помощью?

Липскеров: Я тогда был уже достаточно известным драматургом. Хотя мне было приятно, что смог уйти из драматургии - достаточно зависимой на сегодняшний день профессии, переучиться. Я потратил на это много лет.

Каждый раз с выходом новой книги вы меняете издательство. Были "Вагриус", "Амфора", "ЭКСМО", теперь "Олма-пресс". С чем это связано?

Липскеров: Всегда с некоей неудовлетворенностью. Большинство издательств сейчас преследуют одну цель - зарабатывание денег. Им все равно, кого издавать. Могу побиться об заклад, что большинство руководителей издательств книжек не читают. Автор, как существо нежное, всегда ищет в издателе человека, радеющего за его тонкую душу. Ты пытаешься взлететь, а тебе крылья на ходу обрубают.

А собственное издательство не думали открыть?

Липскеров: Миллион раз мне предлагали, причем писатели с большими именами. Мол, коммерческая жилка есть, и все мы там были бы. Но каждый должен заниматься своим делом. Если я сейчас начну себя холить и лелеять как автора - это же страшно. Я перестану быть писателем, потому что буду обязан других холить и лелеять, а я буду на них орать и выжимать из них соки как предприниматель. Здесь получилась бы такая некрасивая тройственность.

Знаю, что Грымов собрался снимать фильм по вашим книгам.

Липскеров: У нас все время что-то меняется. Был министр культуры Швыдкой. Теперь он возглавляет Агентство по культуре и кинематографии. Он предложил грант на одну из моих книг. К этому подключилась одна голландская кинематографическая посредническая фирма, которая готова вложить деньги, а господин Грымов будет снимать.

А подробности - что за книга, кто будет писать сценарий?

Липскеров: Я думаю, что первой будет книга "Родичи", потому что она наименее дорогостоящая. Это важно. К сожалению, мы не в Голливуде. Писать сценарий я не буду.