Дмитрий Хомуха

Когда молодые жалуются на что-то, я вспоминаю Читу 94-го – без электричества, горячей воды и отопления

Главный тренер сборной России U-17, впервые за семь лет пробившейся на Евро, рассказал Денису Романцову, как играл с Карпиным за ЦСКА, стоял на ноль в воротах и получал 500 долларов в «Зените».

Вы играли элитный раунд в Англии примерно в то же время, когда взрослая сборная томилась в Белфасте. Вам больше повезло с погодой?

– Погода та же, что и в Северной Ирландии: снег с дождем, сильный ветер. Тяжело пришлось – первую игру вообще провели в метель. Ветер очень мешал.

Как вышло, что решающая игра с Португалией завершилась схваткой стенка на стенку?

– Предупреждали ребят: то, что сходит с рук на первенстве Москвы, очень жестко карается на международном уровне. Но, сколько ни говорили, что португальцы отличаются провокациями, после финального свистка перепалка переросла в борьбу. В итоге заработали дисквалификации. Я в этот момент общался с португальским тренером. Вмешались с ним уже в конце потасовки.

Чем еще запомнился тот вечер?

– Одним из первых поздравил Писарев, приехавший на игру. Но возникла путаница: официальный сайт УЕФА поставил на первое место Англию. Нужно было дождаться официального делегата, чтобы получить разъяснение, но он в это время находился на игре Словения – Англия. Мы были уверены, что опередили англичан за счет победы в личной встрече, но все равно пришлось понервничать. Прошел час, пока УЕФА исправил ошибку.

У Англии сильная сборная?

– В предматчевой программке одного из английских игроков оценили в полтора миллиона фунтов – для их возраста это внушительные деньги.

Какой интерес вызвал в Англии элитный раунд юношеского Евро?

– Приличный ажиотаж был в Бертон-апон-Тренте на матче с хозяевами. Одну из трибун – ту, что наиболее комфортна и находится под козырьком, болельщики заняли полностью.

В России есть стадион, который ваша сборная может назвать домашним?

– К сожалению, нет. Сборы проводили в Новогорске, а московские турниры – на стадионе Игоря Нетто. На матчи приходили в основном родственники игроков и специалисты. Юношеский футбол интересует немногих.

Как происходит селекция в юношеской сборной?

– Я сам смотрю много матчей первенства России, обязательно езжу на все финалы межрегиональных объединений. Плюс – информацию мне поставляют еще два селекционера, которые работают в РФС и просматривают игроков.

В основе вашей сборной 9 человек из московских команд, 2 – из «Зенита». Как получилось, что из провинции – никого, кроме Каусарова из Академии Коноплева?

– Дело в том, что селекционные службы московских клубов и «Зенита» находятся на таком уровне, что к ним стекаются лучшие футболисты со всех регионов страны.

У вас 4 игрока из «Чертаново». Мощная школа?

– «Чертаново» три года подряд становится чемпионом России и среди профессиональных клубов, и среди межрегиональных объединений. Показывает зрелищный, комбинационный футбол, игроки качественные. Сразу после элитного раунда они выиграли международный турнир Mondial Montaigu, где участвовали клубы из Франции, Японии и Саудовской Аравии.

Проблема переделанных паспортов все еще злободневна?

– Эта проблема существует в России, но актуальна и для наших соперников по элитному раунду – Португалии и Англии. Помню, показывают мне на темнокожего футболиста и говорят, что он 1997 года, а я вижу, что там и 96-м не пахнет.

Так это проблема или данность?

– Ситуация предельно простая – мы берем футболистов из клубов, которые и несут всю ответственность. Если клубы, приглашая новых игроков, не всегда озадачиваются проверкой документов, нам сложно контролировать эту ситуацию. Мы просто выбираем лучших.

Берт ван Линген настаивал, чтобы все сборные России действовали по схеме 4-3-3. Как вы играете сейчас?

– В институте сборных используется модель 4-2-3-1: два опорника, три атакующих полузащитника и выдвинутый центрфорвард.

Золотые юноши Колыванова, выигравшие Евро-2006, играют сейчас в Смоленске, Сызрани и Таганроге. Вы учитесь на их ошибках?

– Нам повезло в этом смысле – есть негативный пример, который можем предъявлять своим игрокам. Говорим им: «Смотрите, команда выиграла чемпионат Европы, но футболисты снизили требования к себе, не нашли свою команду и потерялись. Вас ждет то же самое, если не будете относиться к профессии серьезно». Ведь чемпионы-2006 толком и не шагнули в большой футбол, особенно если учесть, кого они в том турнире превзошли: тех же Крооса, Пьянича, Кркича, Карселу Гонсалеса, Нецида, Бендеров.

А конкретно с Колывановым и Никоновым планируете посоветоваться перед финальным раундом?

– Сейчас все поменялось. Турнир стал более жестким. На данный момент специально консультироваться с ними не собираюсь.

Зачем вы приглашали в сборную психолога?

– Он составлял психологический портрет футболистов – кто обладает лидерскими качествами, кто нет. Больших расхождений с оценкой тренерского штаба не было, но характеристики психолога нам все равно пригодились.

Юные футболисты обращаются к вам по бытовым вопросам?

– Сегодня у них есть гораздо более авторитетные советчики в лице агентов. Информация от них для футболистов более важна. А вот когда я работал в ЦСКА, и клуб привлекал 12-летних игроков из других городов, ребята часто начинали скучать по дому. Тогда я объяснял им, что нужно потерпеть, адаптироваться, но в то же время как можно чаще отпускал их домой.

Как происходило ваше расставание с ЦСКА после 5 лет работы в школе?

– Сначала Писарев с Гинером пообщались между собой, без моего участия. Потом меня вызвал Евгений Леннорович и спросил: «Что, хочешь уйти?» – «Да, хочу попробовать свои силы в сборной». Стал работать с тем же возрастом, что и в ЦСКА – 1996-м. Три человека из тех, кого я тренировал в армейской школе, принимали сейчас участие в элитном раунде Евро.

Самые интересные стажировки в вашей тренерской карьере?

– По линии ЦСКА знакомился с немецким футболом – ездил в «Баварию», «Нюрнберг». От РФС побывал на знаменитой французской базе Клерфон

тен.

Лицензию категории А вы получали вместе с Арсеном Акаевым. Он и в учебе так же эмоционален, как на бровке?

– Это его менталитет. Он же не может себя перестроить, если в нем заложена эта эмоциональная составляющая. Просто иногда нужно уметь себя контролировать. Вместе с нами, кстати, учились еще Радимов, Маминов и Волчек, с которым «Локомотив» выиграл турнир молодежных команд.

Начинать взрослую карьеру вам посчастливилось у Арсена Найденова. Мы наслаждались его творчеством в середине девяностых, а чем он вам запомнился десятью годами ранее?

– Эмоциональный человек – открытый, доброжелательный. Здорово поддерживал молодых футболистов. Уехав из Ашхабада, Найденов долго звал меня к себе в Новороссийск, но я уже принял решение играть за «Металлист». В Харькове я поработал с Евгением Лемешко и Леонидом Ткаченко – они не уступали Найденову в эмоциональности. В «Металлисте» стаканы в стену раздевалки прилетали нередко.

В каких условиях начинали заниматься футболом в Ашхабаде?

– С нынешними московскими не сравнить – у нас был дефицит формы и мячей, тренировались на не самых лучших полях. Затем, когда я выступал за юношескую сборную СССР, нескольких игроков из нашей команды призвали в армию. Ребята из московского и киевского «Динамо» проходили службу в своих клубах, а всех остальных пригласили в ЦСКА.

Что из себя представлял ЦСКА-2, где вы оказались?

– Мы базировались в спортроте на Ленинградском проспекте, а, когда начинались сборы, нас увозили в Сочи или в московский манеж. Потом играли во второй лиге. Тренировали нас Назаренко и Штромбергер. Вместе со мной играли вратарь Михаил Еремин, который погиб после победы в Кубке-1991, и Валерий Карпин. В следующем призыве в ЦСКА-2 попал Олег Веретенников.

Вы ведь с Карпиным на одной позиции играли?

– В то время я играл в центре полузащиты, а иногда вообще в обороне, так что с Карпиным мы друг другу не мешали. Карпин приехал из Таллина на заключительном этапе службы в армии, поэтому провел в ЦСКА только полгода и уехал в Воронеж.

Как вы выбирали сборную после распада СССР?

– Два последних чемпионата СССР я провел в Харькове, а потом там же участвовал в первых чемпионатах Украины. Тогда у меня было украинское гражданство, но я уже был заигран за сборную Туркменистана. Ее возглавлял мой детский тренер – человек, который меня воспитал, – поэтому по его просьбе я провел за Туркменистан несколько международных встреч. Съездил на Универсиаду в Таиланд, но после того, как мой тренер ушел, я в сборную не ездил.

Почему уехали из Харькова?

– У меня появились дети. Экономическая ситуация в Украине была сложной, зарплату выдавали в купонах и кормить на эти деньги семью было невозможно. Перешел в грозненский «Эрзу», который предложил более солидные условия.

Семью взяли с собой?

– Я поехал один. Отыграли первый круг, но, когда пошла информация, что войска подтягиваются к границе, некоторые команды перестали ездить в Чечню. Затем начались военные действия и «Эрзу» закрыли.

Чеченцам в 1994-м было до футбола?

– В Грозном всегда любили футбол – когда приезжали «Зенит» или «Черноморец», собирался полный Центральный стадион. Мы жили в гостинице, а тренировались в комплексе из двух полей. «Эрзу» был частным клубом. Им управлял бизнесмен Русланбек Лорсанов, но Джохар Дудаев несколько раз заходил в раздевалку, поздравлял с победой.

Самое экстремальное путешествие в составе «Эрзу»?

– Приехали как-то в Читу – а там отключили и электричество, и горячую воду, и отопление. Температура в комнате та же, что и на улице. К тому же в столовой ничего нельзя было приготовить. Когда сейчас какой-то молодой футболист жалуется, что автобус не тот или форму не постирали, я улыбаюсь. Ничего ему не говорю, но сам вспоминаю свой выезд с «Эрзу» в Сибирь.

Ощущали приближение войны?

– Вооруженные люди на улицах Грозного были в порядке вещей. Регулярно останавливали, проверяли документы. Буквально через неделю после того, как команду сняли с розыгрыша первой лиги и я уехал, в Чечне начались боевые действия. Местные ребята с большим трудом вывозили семьи из Грозного.

Как сложилась их судьба?

– На полгода оказались без дела. Зимой Дени Гайсумова, например, Тарханов взял в ЦСКА, а меня и Сергея Зирченко Садырин позвал в «Зенит». Два сбора меня просматривали и в итоге предложили контракт. В Питер тогда вернулся Сергей Дмитриев, из ЦСКА пришли Быстров и Брошин. Они были самыми авторитетными в команде. Тогда же в «Зените» оказался Игорь Захаров, в будущем – лучший судья страны. Достаточно жесткий, уверенный в себе футболист. В больших клубах не поиграл, но цену себе знал. Играя вместе, мы не обсуждали планы на будущее, но, когда Захаров стал судьей, я с интересом следил за его карьерой.

Сразу прониклись обаянием Садырина?

– Павел Федорович отдавался без остатка любой работе, за которую брался. Видя, как он переживает и выкладывается, лично я просто не мог оставаться равнодушным на поле. После сборной «Зенит» стал для него дополнительным вызовом – тем более его позвали в город, в котором он впервые стал чемпионом. В клуб, который нужно было возрождать, возвращать в высшую лигу.

Как «Зенит» существовал в первой лиге?

– Первые матчи проводили на стадионе имени Кирова, но, так как посещаемость была не очень, перебрались на «Петровский» – там как раз поле привели в порядок. Люди потянулись на стадион уже в высшей лиге. В 1995-м Садырин пообещал вернуть клуб в элиту и обыграть «Спартак» – и сдержал слово следующим летом в Черкизове. Для Садырина «Спартак» всю жизнь был самым принципиальным соперником. Это еще с советских времен пошло. А в первой лиге самым ожесточенным получалось дерби с «Сатурном-1991» – была тогда в Питере такая альтернативная команда. Над нашими ма

тчами всегда витала напряженность. И в высшую лигу мы пробились именно после победы над «Сатурном» в предпоследнем туре. Все наши матчи посещал Кирилл Лавров, а затем приглашал на свои постановки в БДТ. На вечере в честь выхода в высшую лигу выступили еще и Илья Олейников с Юрием Стояновым.

После одного из заключительных матчей сезона-1996 Садырин выпалил: «В «Факеле» игроки получают 2000 долларов, а в «Зените» – 500». Он ничего не перепутал?

– Садырин слов на ветер не бросал. Раз сказал – значит, так и было. К сожалению, громкое название клуба не всегда означает серьезное финансовое положение. Но – что платили, за то и играли. В тот момент страна находилась в экономическом кризисе и перебои с зарплатами случались во многих командах.

Татьяна Садырина рассказывала, что ее муж пережил сердечный приступ, узнав, что «Зенит» не продлил с ним контракт.

– Садырин и правда очень тяжело переживал то, что ему пришлось покинуть свой любимый город, но у него появилась возможность возглавить ЦСКА, и я поехал вслед. ЦСКА тогда разбился на две команды, одну из которых продолжал тренировать Тарханов, но меня эта неразбериха не отпугивала. Меня ведь звал в ЦСКА лично Садырин, с которым мы к тому моменту уже прошли довольно долгий путь. И так получилось, что именно в ЦСКА я провел лучшие годы своей карьеры.

Самая забавная история, приключившаяся с вами в садыринском ЦСКА?

– В игре с «Торпедо» пришлось встать в ворота после удаления Новосадова. Навыки у меня сохранились – мой старший брат был вратарем, раньше мы вместе тренировались. Брат на серьезный уровень не вышел, просто позанимался в секции. Зато я могу гордиться, что несколько минут отстоял на ноль. Хотя, как только я надел вратарский свитер, «Торпедо» исполнило штрафной удар. Слава богу, мимо ворот.

Садырин оставил ЦСКА в конце таблицы, а через полгода вы примерили серебряную медаль. Что изменилось с приходом Долматова, кроме схемы игры в обороне?

– Подбор игроков и так был неплохой, но улучшилась экономическая ситуация в клубе. Победы шли одна за другой, что только наращивало уверенность. Коллектив сложился очень дружный. Летом собирались семьями – устраивали пикники на берегу водоема, жарили шашлыки. Наши жены и дети знакомились между собой и до сих пор поддерживают отношения. Продолжаем часто встречаться тем составом и сейчас. В футбол не играем, чаще обсуждаем житейские вопросы.

В «Зените» такого коллектива не было?

– Там была другая ситуация. Местные относились к нам, приезжим, довольно ревностно, так что с цээсковской обстановку в «Зените» не сравнить.

За победу над «Спартаком» со счетом 4:1 полагались какие-то особые премиальные?

– Нет, дополнительное премирование обещали только за попадание в Лигу чемпионов. Ждали, что с нами рассчитаются, когда мы выполним задачу, но так и не дождались.

Как стал возможен кошмар в Мельде?

– Мы провели восемь матчей за короткий промежуток времени. Перед вылетом в Англию на товарищеский матч с «Дерби Каунти» сыграли в Элисте в 40-градусную жару. В итоге не смогли подготовиться к «Мельде» чисто функционально. После поражения болельщики пришли в нашу гостиницу. Их эмоции можно было понять – после 2:0 дома проиграли 0:4 в гостях – это серьезное разочарование. Но мы объяснили, что огорчены не меньше, чем они.

Напоследок вы пошумели с «Тереком» – выиграли Кубок, вышли в премьер-лигу. Чем запомнились последние два года игровой карьеры?

– В «Терек» меня позвал Ваит Талгаев – тренер, у которого я играл в «Эрзу». Больше всего как будущий тренер я почерпнул именно у Талгаева – и в тактическом смысле, и в психологическом. Помню, когда вышли с «Тереком» в премьер-лигу, мы приехали на чествование в Грозный. Город был разрушен почти целиком. Было видно, насколько серьезные боевые действия там шли.

Чем тогда награждал Рамзан Кадыров?

– После победы в Кубке нам сделали именные значки с драгоценными камнями. Кадыров буквально горел командой. Посещал все домашние матчи, иногда выездные, приходил на тренировки. «Терек» для него – память об отце, который уделял клубу очень много внимания. Команда у нас тогда собралась возрастная, тем не менее нам удалось пробиться в первый раунд Кубка УЕФА. Но совмещать еврокубки с первым дивизионом нам, ветеранам, было очень непросто. Не хватило ресурсов.

Самое тяжелое поле, на котором пришлось играть в России?

– В Ярославле, где я играл после ЦСКА, в начале весны вместо газона была неровная земля. Это сейчас к полям строго относятся, а раньше чемпионат постоянно приходилось начинать на огородах.

Проявления судейской несправедливости, которые не выветриваются из памяти?

– До сих пор помню, как в финале Кубка-2000 Левников удалил Бокова на 12-й минуте. Спорная ситуация, можно было ограничиться и желтой карточкой. Но я ведь еще застал известную девятую зону второй союзной лиги – когда мы с ашхабадским «Колхозчи» ездили играть в Грузию. Вот там до смешного доходило: нам забивают рукой, бежим всей командой к арбитру: «Ты видел, он правой рукой забил?!» Судья парирует: «А правая рука не считается».

В своем предыдущем интервью Sports.ru вы говорили, что предложение вернуться в ЦСКА тренером получили, зайдя на тренировку к сыну. Какова футбольная судьба ваших детей?

– Сыновья начинали в ЦСКА, но когда настала пора расставлять приоритеты решили получать хорошее образование. Бегают для себя за вузовские команды, но в большой футбол не пошли.

В ЦСКА работает много игроков именно той, долматовской команды – Варламов, Боков, Корнаухов, Первушин. Это совпадение или часть клубной стратегии?

– Игроки сами проявляли инициативу и устраивались в футбольную школу. А политика ЦСКА заточена под то, чтобы игроки, многое отдавшие клубу, получали возможность проявить себя как тренеры.