Дмитрий Гордин

Cоло на рояле

Практически всем, что я умею, я обязан Дмитрию Немировскому –пианисту и Учителю. А для него, конечно, не менее важным было общение с Эмилем Гилельсом. А что касается понятия «школы», то для меня – это понимание различных стилей и умение это понимание использовать.

Имя солиста Московской филармонии пианиста Дмитрия Гордина постоянно появляется на столичных афишах. Можно с уверенностью сказать, что на его сольные концерты приходит его публика – та, которая ценит незаурядные, интересно придуманные программы, особое отношение к звуку и краскам рояля, сдержанность и мысль в прочтении произведений.

31 января вы играете сольный концерт в Москве, в зале «Оркестрион». Программа выглядит очень насыщенной: Лист, Бетховен, Брамс, Метнер, Рахманинов, Скрябин и требует от солиста большой концентрации внимания, постоянного переключения из одной стилевой и эмоциональной гаммы в другую. Такая программа – определенная профессиональная планка, которую вы себе задаете, или она родилась благодаря исключительно творческому позыву?

– Помимо того, что эта программа состоит из произведений, которые я очень люблю и хочу играть, я надеюсь, она может быть интересна публике еще и тем, что очень ярко показывает развитие пианизма и композиторского мышления на протяжении более чем ста лет. Центральной фигурой здесь является Ференц Лист: я думаю, что если бы не было Листа, музыка и пианизм как таковой развивались бы по совершенно иному пути. Рахманинов, Метнер и Скрябин писали бы другую музыку, используя другие средства.

Вы учились у Дмитрия Немировского – ученика Эмиля Гилельса. Для вас важен этот факт? И что вы вкладываете в понятие «школа»?

– Более чем важен. Практически всем, что я умею, я обязан Дмитрию Немировскому –пианисту и Учителю. А для него, конечно, не менее важным было общение с Эмилем Гилельсом. А что касается понятия «школы», то для меня – это понимание различных стилей и умение это понимание использовать.

Как правило, музыканту, «игнорирующему» конкурсы или не добивающемуся на них призовых мест, очень сложно сделать карьеру. В вашей биографии есть только один конкурс. Почему?

– Как правило, да, но очень часто даже призовые места на так называемых «больших» конкурсах сами по себе ничего не дают и не гарантируют. То, что принято сейчас называть карьерой – это нечто, зависящее от целого комплекса самых разных причин и обстоятельств. Наверное, в какой-то момент я понял, что конкурсы – не для меня, да и интереса особого у меня не было. Все-таки конъюнктурно-спортивная сторона в такого рода состязаниях заметно преобладает над художественной.

У вас богатая гастрольная жизнь как в России, так и за ее пределами. С чем приходится сталкиваться, находясь вдали от родных московских концертных залов?

– С технической точки зрения это достаточно утомительные переезды, смены часовых поясов и не всегда комфортные условия. Сталкиваться приходится и с совершенно разной аудиторией. В этом отношении очень интересными были гастроли в Китае. В Шанхае, например, очень воспитанная, сверхакадемическая публика со своими традициями. А в каком-нибудь небольшом по китайским меркам городе (с населением в несколько миллионов) слушатели могут во время концерта пить чай из термосов и разговаривать по телефону, не имея в виду ничего обидного для артистов. Впрочем, и далеко не всегда хорошие рояли, и скрипучие фортепианные банкетки, и усталость от перемещений во времени и пространстве – все это мелочи по сравнению с главным, что дают поездки – возможность играть. Ведь это и есть то, к чему стремится и для чего живет каждый музыкант.

Блиц

Что для вас важнее: творческое удовлетворение или успех?

– Творческое удовлетворение.

За что вы себя уважаете?

– Наверное, за то, что после неудачи заставляю себя начать с того же места и двигаться дальше.

За что вы себя критикуете?

– За лень.

Ваша мечта на сегодняшний день?

– Сыграть концерт, после которого я смог бы честно сказать себе, что удовлетворен своей игрой от начала до конца. Мечта недостижимая, конечно, но ведь нужно к чему-то стремиться.