Дмитрий Фурманов

Комиссар

За перо литератора Фурманов взялся в то время, когда в перевороченной и не улежавшейся стране было не до литературы.

Героем "чапаевских" анекдотов Дмитрий Андреевич Фурманов стал совершенно незаслуженно. С Василием Ивановичем его связывала реальная служба в 25-й дивизии; к созданию сценария знаменитого фильма Фурманов отношения не имел. Потому что безвременно скончался за восемь лет до премьеры.

За перо литератора Фурманов взялся в то время, когда в перевороченной и не улежавшейся стране было не до литературы. Рядом с примкнувшими к революции интеллигентами Зазубриным ("Щепка") и Тарасовым-Родионовым ("Шоколад") ему, самоучке, бывшему кавалеристу, новоиспеченному (с 1918 г.) члену РКП(б), было трудно и писать, и проводить правильную партийную линию каким-то иным способом, кроме кумачовых лозунгов.

Канонизированные, удостоенные впоследствии почетных титулов "первых произведений социалистического реализма", фурмановские "Чапаев" и "Мятеж" – вещи вполне удавшиеся. Если судить их с позиций времени, в которое они были написаны. Фурманов чувствовал, что от принципа документально-художественного очеркизма ему отойти не удастся – не хватало литераторского опыта. Личного хватало с избытком. И он смог избежать того невнятного романтического грохота "революционной грозы", которым изобиловали ранние попытки создавать новую литературу.

И "Чапаев", и "Мятеж" являют собой реализм революционной действительности, в котором описание событий и характеров адекватно материалу. Сегодня читать их трудно, но все же это литература, а не сборник декретов Реввоенсовета.

Фурманов мучительно искал и свой собственный, и общий путь новой словесности – это видно по дневникам, опубликованным лишь через три года после его кончины. Как все талантливые люди, он умел быстро и плодотворно учиться. Не случайно одним из первых в 1924 г. Фурманов начал открытую борьбу с целенаправленной пролетаризацией литературного дела. Он был одним из немногих литераторов-коммунистов, которые отстаивали плодотворность литературных дискуссий и недопустимость даже разговоров о "диалектическом материализме как революционном литметоде".

Дмитрий Андреевич Фурманов не вошел в золотую плеяду русских писателей – слишком краток и стеснен был его путь. Но в числе устроителей "нового революционного мира" он был одним из самых многообещающих.