Даниил Дондурей

ЕДА И ФИЛЬМ НА СКОРУЮ РУКУ

Еще недавно кинокритики, социологи, культурологи били тревогу: отечественное кино в глубокой яме, прокат развалился, зрители забыли дорогу к кинотеатрам. Но с некоторых пор на экраны стали выходить один за другим российские блокбастеры, бьющие рекорды по кассовым сборам, – сначала «Ночной дозор» обогнал самого «Властелина колец», потом «Турецкий гамбит» обогнал «Ночной дозор». Кто обеспечивает кассовые сборы? Кто сейчас ходит в кино и почему? Об этом наш обозреватель беседует с социологом, кинокритиком, главным редактором журнала «Искусство кино» Даниилом Дондуреем.

-Даниил Борисович, сейчас только и разговоров, что о резком повышении интереса к кино в России, словно в советские времена вернулись, когда кино было любимым и чуть ли не единственным видом досуга. Не сильно ли преувеличены слухи о вновь вспыхнувшей любви к кино?

– Россия – страна, до сих пор любящая кино. Был какой-то период – между 69-м и 72-м годом, когда мы были чуть ли не чемпионами мира по количеству кинопосещений. Потом, в 70-е, пошло понижение. Здесь было несколько периодов – первый завершился в 86-м году, когда впервые за всю историю кино в нашей стране стало убыточным. Это ведь всегда живые деньги. Тебе дают на производство «мертвые» госплановские, виртуальные, а в кассы приносят замусоленные, настоящие, которые завтра утром выдадут учителям и врачам. Кино с точки зрения экономики культуры всегда было базовым видом и финансировало практически все остальное. На производство шло только 6% от всех сборов, а этого хватало, чтобы производить примерно 140 игровых фильмов, примерно 300 неигровых, огромное количество мультипликаций – такая мощная индустрия. Представляете – все это только на 6 копеек с рубля.

– Но это были золотые годы советского кинопроката, который развалился еще до развала Советского Союза. Потом люди перестали ходить в кино...

– Спад интереса к кино был связан с очень многими факторами, в первую очередь с тем, что появились альтернативные виды – телеканалы стали широко покупать зарубежные фильмы. С середины 90-х годов у нас был один из лучших кинопоказов на телевидении на 1-м канале и на НТВ. Телеканалы покупали картины за гроши – по 5–10 тысяч долларов за фильм – гигантскими пакетами по 500 фильмов. Показывали потрясающие вещи, любые – фестивальные шедевры, авторское кино, фестивальные хиты – до десяти тысяч названий в год. И все это богатство – атака на кинотеатры. Зачем тратить деньги, когда по телику можно посмотреть все бесплатно? В начале 90-х кинотеатры стали сдавать в аренду, там появились автосалоны, мебель, туристические агентства, игровые автоматы. Кинотеатры пустели, выросло целое поколение, которое не ходит в кино, многие молодые вообще не видели фильмы в кинотеатрах, а только на домашнем экране.

– То есть выросло поколение людей, которые не умеют воспринимать кино как кино, для которых кино – что-то вроде очередной передачи на телевидении между новостями и ток-шоу. Но это уже совсем иная психология. Что случилось сейчас, почему эти люди узнали дорогу к кинотеатру?

– Действительно, это другая психология, другое взаимодействие, другой тип поведения. В 90-е годы посещаемость кинотеатров упала в десятки раз. Кино не только перестало быть прибыльным, оно стало фатально убыточным. Продюсеры и режиссеры понимали, что они могут свои экономические проблемы решить не на стадии показа фильмов, а в ситуации их съемки – это как ботинки, которые никто никогда не будет носить, потому что ты должен заработать, или украсть, когда ты их шьешь. А за полгода до дефолта американская компания «Кодак», которая уже работала с русскими производителями, увидела: в дорогих ресторанах полно народу, иномарки размножаются в невероятном количестве, по ТВ говорят, что народ за чертой бедности, а Чубайс занимает миллиарды долларов за рубежом, на телевидении шикарные гонорары, Ельцина на второй срок выбрали, значит, рынок не будут отменять. Тогда «Кодак» сняла плохонький клубик у газеты «Известия», поставила систему «Долби». Все ахнули, потому что в 98-м году это был самый дорогой кинотеатр в Европе – билеты на премьеру стоили от 10 до 15 долларов. И с 99-го началась революция по переустройству кинотеатров: появились миниплексы – это до 5 залов – и мультиплексы – больше 5 залов, десятизальники, одиннадцатизальники, скоро будут, наверное, и двадцатизальники, как в Брюсселе. Сейчас в стране 850 таких кинотеатров, которые дают 97% всех денег. Это качественные залы европейского уровня с европейским оборудованием, с vip-залами, закусками... И начался другой процесс, связанный с невероятными скоростями увеличения сборов. Если в 93–97-м годах у людей не хватало 20 рублей, чтобы пойти в кинотеатр, то с появлением таких залов у них почему-то стало хватать 250, чтобы пойти на премьеры. Днем цены стали падать – 70 рублей, 50 рублей. В Москве уже 200 таких залов. С 96-го года по сегодняшний день количество денег, которые собираются в кинотеатрах России, увеличилось более чем в 30 раз. В 97-м было 12 миллионов, в этом году ожидаем 400. Мы очень быстро дошли до европейской цены за билеты – 5–8 евро, и теперь они будут только падать.

– Получается, что люди просто «купились» на хорошие залы, поп-корн, удобные кресла?

– Здесь есть очень важный момент – у нас потрясающее предложение по репертуару. Все фильмы, которые дают Голливуду возможность «держать» 62% мирового экранного времени, сегодня показываются в России. У нас выбор даже лучше, чем в Америке, – американцы не любят смотреть неамериканское кино, только коммерческие режиссеры пробьются на американский рынок, а у нас идет все. 150 американских картин, половина их них блокбастеры, 40 французских, лучшее европейское, азиатское кино. Российские дистрибьюторы уже купили все картины 2007 года. Все фильмы они проплачивают вперед, финансируют производство американского кино, используют маркетинговые, экономические стратегии. В прошлом году мы продали 80 миллионов билетов, (для сравнения: в 96-м – всего 32 миллиона), а в этом году у нас, по статистике, будет уже больше чем билет на двоих. Через три года будет приходиться один билет на каждого жителя страны, по деньгам это очень много.

– Кто же обеспечит эти большие деньги?

– В основном в кино ходят молодые люди с 12 до 30 лет. Известно, что молодые богаче родителей. У них есть желание, время, деньги родителей, собственные деньги, чтобы пойти в кинотеатр. Более того, походы в кино становятся престижным культурным времяпрепровождением, то есть человек не может не посмотреть, допустим, «Матрицу», он обязан ее посмотреть. В стране уже появились люди, которые регулярно ходят в кино. Их немного – 5–6 миллионов, но еще недавно и такого не было. Они не могут заполнить все залы, но уже ходят в кино один или два раза каждый месяц, вовлекая все большее и большее количество людей.

– Несмотря на перечисление всех достижений проката, получается не очень веселая картина: кино перестает функционировать как искусство, уходит из сферы культуры в сферу потребления наравне с престижными ресторанами, боулингом. Особой разницы нет – повести девушку в хороший кинотеатр или в хороший ресторан.

– Интеллектуальные усилия, сложные переживания, восприятие затрудненной формы произведения – действительно, это все «снимается», все начинает функционировать по законам массовой культуры. А там свои законы, главные из которых – развлекательность и игра. Человек становится «человеком играющим», получающим удовольствие, а чисто интеллектуальные сферы ставятся почти вровень с психофизическими переживаниями – вкусная еда или, например, страх, который ты можешь пережить, глядя на экран, но потом будет обязательно спасительный хеппи-энд. Огромное количество людей вовлекаются в тип такой досуговой механической культуры. Как бы мы ни обманывали органы статистики ЮНЕСКО, но людей, которые получают удовольствие от искусства, тех, кто разбирается в искусстве, менее 5% населения. И так было во все времена. Разумеется, предприниматели, инвесторы, банки, финансово-промышленные группы не хотят работать с 5 процентами, а хотят с 95. Культура становится мощнейшей сферой рынка, очень эффективной частью индустрии, богатой, мощной, значимой, приносящей колоссальные прибыли. Существуют традиционные киноведы, искусствоведы, которые противятся этому, они всячески хулят эти произведения типа «Титаника» или «Звездные войны», говорят, что это развлекуха. Давайте показывать «8 1/2» или фильмы Киры Муратовой. Им на это отвечают: пожалуйста, у нас в Москве есть целый кинотеатр, где «Зеркало» или «Настройщик» идут постоянно, но не трогайте наши остальные 199 кинотеатров. Мы делаем большие деньги, в мире снимается ежегодно 6 тысяч фильмов, для подавляющего большинства кино – это колоссальный психологический и даже физиологический допинг, как прекрасная французская кухня.

– К сожалению, это неизбежное зло, которое диктуется рынком. Бороться с ним – все равно что бороться с ветряными мельницами. Но тем не менее – вам как культурологу не хочется побороться хотя бы за частичное возвращение кино в сферу искусства?

– С этим ничего нельзя сделать. Единственное, что можно и нужно, – оставлять возможности показа Тарковского и Муратовой, а с другой стороны, наш цех должен всячески агитировать людей идти и смотреть именно их, а не «Властелина колец». Ведь одна из основных драм России как раз и состоит в том, что не воспроизводится культурно продвинутая аудитория, наоборот – она уменьшается, потому что нельзя докричаться, невозможно объяснить, что если хочешь чувствовать себя человеком интеллектуальным, ты должен посмотреть этих авторов. С другой стороны, как учили нас в 60-х лидеры новых левых: «будьте реалистами – требуйте невозможного». Надо требовать, кричать, шуметь: если у рынка не хватает денег, то плечо должно подставить государство, всевозможные благотворительные фонды, где фигурируют не только политические интересы. Надо, чтобы олигархи не только финансировали вывоз шедевров за рубеж, но и думали о том, как поддерживать киноклубы, всевозможные специальные сеансы для продвинутой молодежи. Нефть же когда-нибудь кончится, или создадут альтернативное топливо в ближайшие 20 лет. Если мы не научились делать автомобили, шить ботинки и одежду, то уж «черные квадраты» мы уж классно в свое время умели создавать и до сих пор продаваем за несметные деньги, вровень с Боттичелли, от Родченко до Мельникова. Мы это умеем. Так давайте поможем будущим Родченко и Мельниковым. Давайте создавать русский креатив. Ведь будущее не за народными артистами СССР, а за новыми, сопливыми, молодыми, у которых сегодня нет и 30 копеек. Им нужно помочь, их нужно выращивать – и мы завалим шедеврами мир. А если вы не понимаете, как это сделать, то обратитесь к нам, мы расскажем, в кого нужно вкладывать деньги. У нас в стране постоянно формируется фантастический интеллектуальный перегной, гениальный творческий чернозем.