Билл Келлер

БИЛЛ КЕЛЛЕР: "Я НИКОГДА НЕ ПИСАЛ ДЛЯ ПОЛИТИКОВ, Я ПИСАЛ ДЛЯ ЧИТАТЕЛЕЙ"

Келлер возглавлял корпункт "Нью-Йорк таймс" в России с декабря 1989 года по октябрь 1991-го. Два месяца назад он был назначен главным редактором одной из самых известных газет мира. Это одно из первых интервью, которое Билл КЕЛЛЕР дал иностранному журналисту. С ним беседовал Евгений БАЙ.

На стене кабинета главного редактора "Нью-Йорк таймс" Билла Келлера - несколько гипсовых масок. Некоторые из них вполне узнаваемы - Ленин, Сталин, Ельцин, Горбачев. Одну маску не признать никак. "Это - Берия, только без пенсне", - объясняет хозяин кабинета. -Я не выбирал ваших вождей, в таком наборе мне их подарили в Москве". Келлер возглавлял корпункт "Нью-Йорк таймс" в России с декабря 1989 года по октябрь 1991-го. Два месяца назад он был назначен главным редактором одной из самых известных газет мира. Это одно из первых интервью, которое Билл КЕЛЛЕР дал иностранному журналисту. С ним беседовал Евгений БАЙ.

- А какое было самое памятное интервью, которое вы сами взяли в России?

- Самое интересное, что хранится в памяти, связано с поездками по вашей стране. Ведь тогда мир только открывал Россию. Первая моя поездка была в Магадан. Ее организовал МИД, и было слишком много протокола. Но вскоре мы получили возможность ездить самостоятельно. Вот эти поездки и были самыми увлекательными. Мы впервые могли почувствовать вкус российской жизни - не в Москве, а в глубинке. В бюро "Нью-Йорк таймс" была большая, во всю стену, карта России, и на ней каждый из корреспондентов, а нас было трое-четверо, отмечал фломастерами свои маршруты. Их было не меньше, чем железных дорог.

- Что касается дорог: согласны с тем, что во всех бедах России виноваты они и дураки?

- Дороги при большом желании можно вымостить. А что касается дураков: я не думаю, что Россия занимает первое место в мире по их числу. Посмотрите, как происходят выборы губернатора Калифорнии.

- Но вы не ответили на мой вопрос: принимали ли кремлевские боссы корреспондента "Нью-Йорк таймс"?

- С Горбачевым у меня никогда не было интервью один на один. Но мы приспособились ловить его во время съездов народных депутатов, когда он выходил из зала. И не только его, но и таких закрытых для западной прессы фигур, как шеф КГБ Крючков. С Ельциным было иначе, тот уже ничего не боялся, я несколько раз брал интервью у него, а однажды даже был вместе с ним в поездке по стране.

- А если бы вы вновь сейчас поехали в Россию заведующим бюро, то что бы привлекло ваш наибольший интерес?

- Да то же самое, что и 15 лет назад. Вопрос-то стоит один и тот же: сможет ли Россия подняться? Сможет ли дорасти до уровня западных стандартов? Конечно, сейчас я больший оптимист, чем раньше. Сейчас меня больше интересовало бы все, что связано со становлением среднего класса в России. В конечном итоге по тому, какое медицинское обслуживание получают выходцы из этого класса, какое образование дают детям, можно судить о прогрессе страны.

- Насколько широко у вас комментировался скандал вокруг "ЮКОСа"?

- (Недовольно морщится)... Я не знаю.... Не знаю всех деталей. Слишком много пересудов и слухов вокруг этого дела. Проблема, на мой взгляд, в том, что население России не знает, кто и как принимает решения в Кремле. Оно может только догадываться. То, что происходит за кремлевскими стенами, является тайной. Как и 20, и 50 лет назад. Но для 2003 года это просто немыслимо, чтобы русские люди при демократически избранном президенте не знали, как работает он и его команда.

- Это потому, что слаба и зависима российская печать?

- Нет, конечно, ваша нынешняя пресса и та, которую вы имели при коммунизме, несравнимы. Но путь к свободной прессе будет долгим. Свобода не в том, чтобы писать что угодно и как угодно, - это в России уже научились делать, а в том, чтобы появились по-настоящему независимые газетные компании, телеканалы. Дебаты о качестве СМИ ведутся и в Америке. Речь идет не только о контроле со стороны государства. Вопрос здесь стоит иначе: что происходит, когда у тебя в руках слишком много СМИ? У нас горстка корпораций обладает сотнями теле- и радиостанций. И проблема не в том, что они ангажированы политически. Беда в том, что они выдают в эфир скучные программы. Нас здесь интересует не столько свобода прессы, сколько ее разнообразие.

- В этом году в "Нью-Йорк таймс" произошел крупный скандал. Самый крупный скандал за всю ее 152-летнюю историю. Из газеты был уволен репортер, который занимался плагиатом. Он писал из самых горячих точек, не выходя при этом из своей квартиры в Бруклине, а заимствуя материалы из периферийных газет. Затем еще несколько сотрудников были уволены за более мелкие провинности, также имевшие отношение к авторским правам. Результатом стала отставка главного редактора. Вашего предшественника обвиняли в том, что он насаждает диктаторский стиль, искусственно раздувает сенсационность не самых значительных событий, доводит состязательность в коллективе до паранойи. Сейчас в газете другая, более мягкая концепция?

- Стандарты качественной журналистики существовали в "Нью-Йорк таймс" и при Ховарде Рейнзе (бывший главный редактор газеты. - "Известия"). Вопрос в том, как ориентировать журналистов, - а их в "Нью-Йорк таймс" 1200 человек. Я считаю, что идеи должны вызревать в коллективе, а не спускаться сверху. Мы не должны рассматривать любую новость как сенсационное драматическое событие, в погоне за которым все средства хороши. Есть, конечно, исключительные случаи. Таким было 11 сентября. Но большинство событий требует терпения, внимательного изучения. Репортер должен побывать во многих местах, часто он вынужден собирать информацию по зернышку. Я не могу сказать своему подчиненному: "Мне нужна эта заметка завтра". Он, конечно, принесет ее завтра, но качество будет оставлять желать лучшего. При таком подходе мы ничего не проигрываем в соревновании с другими газетами.

- Существуют ли в вашей газете какие-то жесткие правила, касающиеся ее оформления? Например, количество фотографий на полосе, размер шапки - главного материала полосы, количество строчек в лиде - информационном врезе?

- У нас строго вертикальная верстка, все измеряется колонками. Поэтому шапки как таковой нет. Нет и лида, есть только подзаголовок. В отношении количества фотографий специальных правил не существует.

- Недавно у вас была возможность проявить себя еще в одной чрезвычайной ситуации - во время отключения электричества.

- Нам повезло, возможно, больше, чем другим, - у нас были автономные генераторы, хотя и не обеспечивающие энергией все здание. У нас две типографии - в штате Нью-Йорк и в соседнем Нью-Джерси. Первая была полностью обесточена. Вторая функционировала. Проблема была и в том, на чем писать материалы и как передавать их. В Нью-Джерси у нас есть центр на случай таких форс-мажорных обстоятельств. Но отправить туда курьеров мы не могли - мосты и туннели были закрыты. В самой же редакции у нас было всего несколько работающих компьютеров - в отделе спорта и отделе городских новостей. На них-то и навалилась вся бригада. Невероятно, но на следующий день газета вышла, хотя и несколько "ослабленным" тиражом - 700 тысяч экземпляров.

- А каков обычный тираж "Нью-Йорк таймс"?

- По будням 1,2 миллиона экземпляров, по воскресеньям - 1,7 миллиона.

- Господин Келлер, вот статистическая справка о том, как реагировали на ваши публикации, когда вы еще были колумнистом, очень важные персоны Америки (в справке указывалось, сколько было негативных и позитивных откликов на колонки Билла Келлера со стороны президента Буша, бывшего президента Клинтона, министра обороны Рамсфелда и других политиков; позитивные отклики, а их оказалось намного меньше, были отмечены синим, негативные - красным. - "Известия").

- Откуда у вас эта бумага, кто это сделал?

- Я нашел ее в Интернете.

- Можно я оставлю ее себе?

- Пожалуйста. Но ответьте на вопрос, важно ли вам, что о вас думают американские политики?

- Не так чтобы очень. Я никогда не писал своих колонок для политиков, я писал их для читателей. Это очень подготовленная, грамотная публика. Наш читатель более либерален, чем средний американец. И я никогда не излагал ему прописных истин. Тем более, избегал каких бы то ни было "партийных" оценок. Сейчас много говорится о том, что американская пресса стала слишком партийной, слишком идеологизированной. Пример этому - телекомпания "Фокс" (один из четырех крупнейших телеканалов США, полностью отражающий точку зрения администрации Буша. - "Известия"). Но я считаю, что главная проблема прессы не в том, что она стала слишком "партийной". У нас в последнее время распространено упрощенчество. Распространяются некие моральные установки: одно - верно, другое - нет. И достаточно 15 минут, чтобы всем разобраться, кто прав, кто виноват. А в жизни очень много полутонов. Я, например, часто не согласен с той или иной позицией Буша, но не полностью не согласен. А иногда согласен, но тоже не полностью.

- Вы согласны с его политикой в Ираке?

- Мое мнение как бывшего колумниста - эта война была оправданной. Угроза, которую нес иракский режим, не была прямой и неизбежной, но в перспективе Саддам представлял собой очень серьезную опасность. Но мы должны были начинать эту войну в составе многонациональной коалиции, а не идти на нее в одиночку.

- Но, предположим, президенту или какому-то важному чину в администрации не нравится то, как "Нью-Йорк таймс" освещает войну в Ираке или что-то еще. Принято ли в Америке, чтобы этот чин звонил главному редактору и выражал свой протест против той или иной публикации? Или, скажем, звонил, чтобы не допустить появления в газете нежелательного материала?

- Было несколько случаев. Не сейчас, а в ту пору, когда я был ответственным секретарем газеты. Мне звонили, зная, что мы собираемся напечатать тот или иной материал. И нас действительно просили не публиковать его. Почти всегда это было связано с опасениями, что публикация может повредить национальной безопасности. И были случаи, когда мы соглашались с этими аргументами и не печатали материал, откладывали его на какое-то время, а потом возвращались к нему. В каждом из этих случаев мы детально обсуждали с властями и между собой вопрос. Но эти случаи крайне редки. Однако часто бывает, что те или иные чиновники выражают недовольство направленностью публикации или ее тоном. Не мне звонят, а заведующему, например, нашим вашингтонским бюро. Но если мы действительно в чем-то провинились, то на следующий же день печатаем опровержение или уточнение. Газета большая, и у нас полно таких "поправок" каждый день.

- Какой будет позиция газеты на предстоящих президентских выборах? Собираетесь ли вы поддержать одного из кандидатов?

- Я начальник над всеми полосами газеты, кроме двух. Это наша традиция. Я не несу ответственности за материалы, опубликованные на редакционной полосе и полосе мнений. Эти две полосы контролирует непосредственно издатель газеты, и только он определяет их политическую направленность. Обычно он (издатель и владелец газеты - Артур Сульцбергер-младший. - "Известия") открыто поддерживает того или иного кандидата в президенты. Но внутри газеты у нас стена между информационной частью (ее называют здесь news room) и группой, которая готовит редакционные полосы. Те даже сидят на другом, десятом этаже, а не на третьем, где все мы. Они печатают то, что думают сами, и то, что думает наш издатель.