Аркадий Северный

Биография

Жизнь Аркадия Северного можно разделить на две части, в одной он был Аркадием Дмитриевичем Звездиным, в другой - Аркашей Северным. В одной были детство, школа, институт, работа, семья. В другой - водка,бродяжничество, болезни, бедность и... слава. Одна - большая и благополучная - вместила в себя три четверти жизни, почти тридцать лет. Другая оказалась совсем маленькой...

Родился Аркадий Дмитриевич Звездин 12 марта 1939 года в городе Иваново. Отец, Дмитрий Иванович, был большим начальником на Ивановской железной дороге. Мать, Галина Давыдовна, -медик-рентгенолог. Семья была большая,дружная - пять человек детей. Сестра Людмила и братья Валентин, Лев, Михаил и средний - Аркаша.Учился Аркаша хорошо, поведения был примерного, всегда отличался опрятностью и честностью. Был музыкален,рано научился играть на семиструнной гитаре, вернее, овладел несложными приемами аккомпанемента. А так как

имел феноменальную память, то знал и исполнял огромное количество разных песен. Естественно, отбора он никакого не делал, пел все, что душе хотелось: и песни советских композиторов, и популярные зарубежные шлягеры тех времен, и песни неизвестных очинителей, ходившие в среде подростков. Однажды сестра Людмила подарила ему рукописный песенник - толстую общую тетрадь, испещренную аккуратным убористым почерком и иллюстрированную самодельными рисунками. В этом песеннике, рядом со стихами Есенина и Рубцова, было много

блатных текстов. Аркадий их выучил, сестра напела мелодии и показала, как подобные песни нужно исполнять - с какой интонацией и в какой манере. Вероятно, ей, как старшей по возрасту, приходилось слышать эти песни в 'профессиональном' варианте.

Аркадий часто бывал в молодежных компаниях со своей неразлучной гитарой. Друзья просили его спеть, и он никогда не отказывался, всегда пел с большим удовольствием. Высокое должностное положение отца выделило его в определенную социальную среду - он был, что называется, из 'золотой молодежи'. Трудно сказать, чем она отличалась от остальной ивановской молодежи, скорей всего, достатком, которого не имели ткачи, в большом

количестве населявшие этот славный городок.

Окончив школу в 1957 году, Аркадий уехал в Ленинград и поступил в Лесотехническую академию имени С.М. Кирова на планово-экономический факультет. Здесь я позволю себе маленькое лирическое отступление.Время хрущевского правления (вторая половина 50-х и начало 60-х) мы привычно называем словом 'оттепель'. В природе оттепель - это когда вдруг зимой пригреет солнышко. Начнет таять снег, потечет с крыш, птички запоют. И кажется, зима подходит к концу, скоро наступит весна. На душе светло и радостно. В политике Советского государства слово 'оттепель' означало ряд позитивных изменений в жизни общества. После суровых сталинских 'морозов', когда чуть ли не треть страны сидела в лагерях, с высокой трибуны партийного съезда прозвучал голос разума: давайте жить по новому! Без лагерей, без доносов, без ночных 'марусь'. Берия - ясно, враг! Сталин - увы, со всяким руководителем случается - ошибался, перегнул палку, поощрял культ своей ичности.

Одним словом, хватит! Повернемся лицом к человеку. Докажем всему миру, что мы - не империя зла. Мы тоже люди и не только в кино умеем 'петь и смеяться, как дети'. Где наша культурная интеллигенция? Задача ясна? Вперед! 1957 год. Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве. Народу наприглашали - негров, китайцев-уругвайцев разных - море! Хотя въезд простых советских граждан в столицу Родины на время проведения фестивалей строго ограничен. И бомжующий элемент, равно как и разного рода 'отщепенцы, тунеядцы,

проститутки', выслан за 101-й километр. Общение, обмен сувенирами с участниками фестиваля категорически запрещен. Пригласить к себе в гости представителя какой-нибудь капиталистической страны - Боже упаси!Последствия - исключение из комсомола или, того хуже, из партии, увольнение с работы или даже... И все же люди общались. Гости фестиваля шумными компаниями, принимая жест советского правительства за чистую монету,бродили по улицам Москвы и Ленинграда, пели песни на непонятных языках, носили экзотические наряды, а советские граждане глазели на них как на диковинных животных, которых выпустили из зоопарка погулять.Мальчишки обменивались с гостями значками, юноши постарше - пластинками, девушки улыбались смуглым кубинцам и черным, как уголь, конголезцам. Впрочем, не только улыбались - через год в роддомах стали появляться

разноцветные детишки. Потом их назовут 'фестивальными детьми'.

Молодежь со свойственным ей легкомыслием стала собираться на квартирах, в кафе, в клубах.

Заиграл джаз. Вышли на улицу молодые поэты - стали публично читать стихи. Скромно одетые парни с гитарами запели про туманы, про тайгу и про то, как хорошо сидеть у костра и спать в палатке, к тому же 'добровольно' и их 'не будет гнать конвой'.

Запустили в космос первый советский спутник, потом туда же полетели собачки - Белка и Стрелка.Поплыл по Северному пути, кроша носом полярные льды, первый атомный ледокол 'Ленин'. Физики расщепляют атом и пишут стихи о гипотенузах, лирики сочиняют песни про атлантов и параллельно защищают диссертации по квантовой механике. В Политехническом поет Булат Окуджава: 'Возьмемся за руки, друзья...' 'Новый мир' публикует Солженицына - 'Один день Ивана Денисовича'. Хрущев в ООН стучит ботинком по трибуне. С детской наивностью и юношеским задором художественная интеллигенция бросается осваивать вечные темы. Человек с его проблемами и мыслями на первом месте. Все срочно ищут истину - в чем смысл жизни? Можно ли любить женщину сильнее, чем Родину?12 апреля 1961 года. Наш парень в космосе! Юрий Гагарин! Ура! Такого всенародного ликования страна не знала со

Дня Победы. Ведь можем же, можем! Партия сказала: обгоним Америку! И обогнали! Конечно, у них там в Арканзасе кукуруза растет, а у нас на Смоленщине не принимается. Зато мы их наукой бьем. Завтра на Марсе 'будут яблони цвести'. В Ленинграде энтузиасты клуб песни основали и в честь первого космического корабля назвали 'Востоком'. Окуджава поет, Кукин поет, даже Высоцкий и тот пел, ну и еще, конечно, многие. Все на магнитофоны записывается - не тайно, для Большого Дома, а свободно - для личного пользования.

Появились в продаже первые магнитофоны. Наши. Отечественные. 'Яуза'. Записывай что хочешь. Никто не отнимает.

И тут начался магнитофонный бум. Писали все: зарубежную эстраду, джаз, биг-бит, бардов, выступления поэтов, эстрадных певцов, театральные постановки, домашние чтения - все! Вот в компании магнитофон. В 'фонотеке' у хозяина три-четыре пленки (пленка - дефицит: записал бы больше, да нет возможности!). Послушали популярную музыку. Послушали, как дочка папу с днем рождения поздравляет, даже тещин голос услышали. Что дальше?

- Давайте запишем Колю, - предлагает хозяин, - Коля на гитаре играет... Коля, конечно, поиграл и спел, но... Это не то, что хотелось бы поставить еще раз и еще.Деловые люди в Москве и Ленинграде быстренько смекнули, что на безграничной любви советского человека к песне можно делать хорошие деньги. В стране тотального дефицита и марксистско-ленинской идеологии, где даже сверхпопулярный и любимый всеми, но неразрешенный властями артист не может выпустить пластинку, этот пробел должны заполнить магнитофонные пленки. А значит, начинают работать законы рынка: вам нужны песни - платите деньги. Нужны качественные дефицитные записи - платите большие деньги. Запись концерта Владимира Высоцкого, сделанная на фирменной аппаратуре, стоила тогда на 'толчке' 50-70 рублей. Платить такие деньги могли далеко не все, а только состоятельные люди, ведь простой инженер или врач зарабатывали в среднем 100 - 110 рублей! В итоге инженеру и врачу доставались записи 'не первой свежести' - писанные-переписанные помногу раз. Но любовь к бардам была огромна. Записывали всех и вся, иногда даже не зная, кто поет. На коробке написано: 'В. Высоцкий', а там кто-то поет 'По шпалам, брат, по шпалам, брат, по шпалам...', ну, значит, и есть Высоцкий.Аккомпанемент нехитрый - семиструнная гитара. И голос хриплый.

Тем временем идеологи, во главе с товарищем Сусловым, поняли, что дальше так продолжаться не может. Не построишь светлое будущее на земле, если рядом какие-то безголосые 'барды' поют под гитару,абстракционисты - 'пидарасы' (по меткому выражению Н.С. Хрущева) не колхозницу с серпом, а каракули на холсте малюют, писатели про лагеря пишут. И решили тогда коммунисты всерьез порядок навести, как говорится в народе - потуже затянуть гайки.Начали с того, что пригласили в Кремль творческую молодежь. Могли бы, конечно, и без церемоний обойтись - доверить воспитание органам. У тех большой опыт в педагогике! Но Никита Сергеевич полиберальничал: мировая общественность может неправильно понять. Решили просто публично выпороть. Многим тогда досталось: Евгению Евтушенко за 'Бабий яр', Эрнсту Неизвестному за 'тошнотворную стряпню', Марлену Хуциеву за 'Заставу Ильича', Андрея Вознесенского вообще агентом ЦРУ обозвали... И было это весной 1963 года.

Тем временем Аркадий учился в академии, овладевая будущей профессией, которая, прямо скажем, не отвечала его творческой натуре. За окнами бурлил большой красивый город. Жизнь в студенческом общежитии с ее вольным бытом отвлекала от занятий. Концерты, выставки, поэтические вечера, новые знакомые, веселые студенческие застолья, где непременно звучали песни, - все это было гораздо интересней лекций по диалектическому материализму и политэкономии. Появились 'хвосты', 'неуды', переэкзаменовки. Но зато ни одно творческое мероприятие, будь то К.В.Н. или концерт студенческой самодеятельности, Аркадий не пропускал. Везде он появлялся с неразлучной гитарой, везде пел песни, везде был 'своим в доску'. Увлекся джазом, пел в вузовском оркестре по-английски, подражая великому Армстронгу. Произношение у него было отменным, хотя английского он не знал, в школе изучал немецкий. Но блестящая память ухватывала с пленок непонятную английскую бракадабру и точно воспроизводила ее при исполнении. А природная хрипотца в голосе придавала особый шарм.Но дальше студенческого оркестра увлечение джазом так и не пошло.

К 1963 году относятся первые магнитофонные записи Аркадия Северного. В какой-то компании он напел под гитару десяток песен - 35-40 минут звучания: 'Дочь рыбака', 'Карнавал', 'Девушка в синем', 'История каховского раввина', 'Тонечка', 'Из зала суда' и другие. Записывал Аркадия человек, который впоследствии сыграет в его судьбе решающую роль. А пока...

А пока преподаватели академии, отчитывая Аркадия за плохую посещаемость и учебу, ехидно называли его 'артистом' и советовали: 'Коль уж вы, Звездин, так любите петь, то идите в эстрадное училищем, не занимайте чужое место!' На горизонте замаячило отчисление. Пришлось брать академотпуск. В общем, с горем пополам Аркадию удалось закончить академию. Но при распределении его почему-то не отправили на практику в бескрайнюю сибирскую тайгу, он остается в Ленинграде, и, как молодой специалист начинает свою трудовую деятельность в 'Союзэкспортлесе' в 1965 году. Определили его служить на таможню - встречать баржи с лесом. Рабочее место в конторе: телефоны, акты, справки, путевые листки, такой-то сухогруз прибыл, такой-то отбыл, того разгрузить, этого загрузить - нормальная чиновничья должность. Работай себе и жди повышения по службе, встань в очередь на квартиру, покупай наборы в буфете, получай премии и обмывай сделки, которые заключает начальство с партнерами. Но Аркадию хотелось петь.Хотелось иметь поклонников, хотелось успеха или даже, чем черт не шутит, славы!

И однажды летом 1967 года судьба свела его с Рудольфом Фуксом.