Анри Тулуз-Лотрек-Монфа

Малыш Анри

Графиня Адель все знала про своего сына. Что он сто раз пожалел, что родился. Что он, как только мог, уничтожал самого себя непутевой жизнью. Что на его полотнах люди предстают печальными и легкомысленными, недовольными своим беспросветно однообразным существованием, тоскующими по светлым дням, которых у них, скорее всего, уже никогда не будет. Но лишь после этой телеграммы графиня поняла, что ее несчастный сын от дня рождения был гением и, несмотря на свое уродство, всю жизнь служил красоте и добру…

В поисках подходящей частной квартиры Анри долго ходил по улицам и улочкам Парижа. Он искал дом поближе к Монмартру, с хорошим видом на великий и, может, самый красивый город на земле. Наконец он нашел такой дом. Его хозяйкой оказалась мадам Любэ, женщина уже немолодая.

— Мне нравится у вас! — с порога объявил Анри, словно они уже ударили по рукам.

Поначалу мадам Любэ просто-напросто испугалась его вида. Мало того, что этот молодой человек совсем небольшого росточка, прямо как семилетний мальчик, так у него еще и лицо — врагу не пожелаешь.

— Месье, сначала скажите, кто вы…

— Ах, да! — спохватившись, засмеялся он во весь рот, в котором не было многих зубов. — Я и еще несколько чудаков считаем, что я художник. А зовут меня Анри Тулуз.

— Тулуз? — усомнилась хозяйка дома. — Но ведь так называется одна из наших провинций на юге. Вы разыгрываете меня, месье?

— Нет, нет, мадам! — теперь он испугался вдруг ему не разрешат жить в этом доме? — Тулуз — на самом деле моя фамилия. У меня есть еще две, нет, три, но папаша запретил мне ими пользоваться. Ему не нравится, какие я пишу картины…

Что-то подсказало мадам Любэ, что этот молодой человек, несмотря на его вид, — добрый и порядочный человек.

— Что же, месье, если вас устраивает моя цена, располагайтесь…

Представляясь хозяйке дома, Анри, однако, кое-что все же утаил. Например то, что он по званию граф. Да еще каких кровей! Его полная фамилия звучала так: Анри-Мари Раймон де Тулуз-Лотрек Монфа. А если бы он стал перечислять все титулы, на это могло уйти много времени: маркиз, виконт, шевалье… Но, как Анри ни скрывал свое происхождение, мадам Любэ в конце концов узнала, что ее жилец находится в родстве почти со всеми королевскими домами Европы!..

Он родился в 1864 году в старинном замке Тулуз-Лотреков Мальроме. Родился красивым, ладно скроенным ребенком. С ранних лет его большие карие глаза излучали радость и неиссякаемую любовь к людям. Особенно он был привязан к своей матери, графине Адель. Однажды сынишка признался ей, что — и она пожурила его за это — любит ее даже больше Бога. Всем детским забавам он скоро предпочтет рисование. Начнет с собачки Дана, а затем перенесет свою неутолимую страсть к рисованию на людей. Мать он буквально преследует по пятам, умоляя сесть в кресло и хоть немного попозировать ему. И делал это так часто и с такой настойчивостью, что графиня Адель, женщина мягкая, добрая, но отчего-то всегда грустная, порой была вынуждена ему отказывать. «Но мамочка, я так тебя люблю! — не унимался Анри. — И я так люблю рисовать!»

Таким неугомонным он был до девяти лет. Потом с ним стряслась жуткая беда. Его начали одолевать нестерпимо сильные боли в суставах ног. Врачи, самые опытные, выписанные из Парижа и других столиц Европы, ничего не могли понять. По их совету графиня Адель возит сына по лучшим курортам мира. Боли иногда отступают, но затем возобновляются с новой силой. Анри, случалось, кричал целыми сутками. Ему сделали несколько операций, но ни одна не помогла. Вдруг боли как внезапно начались, так же внезапно исчезли. Но пришла другая беда: Анри перестал расти. Вернее, у него росли плечи, руки, а ноги и туловище оставались прежними. Резко изменилась его внешность. Тонкий аристократический нос стал похожим на бугристую картофелину. Отвисла нижняя губа. Зрение настолько ухудшилось, что мальчику пришлось носить пенсне…

Сиятельный граф де Тулуз-Лотрек редко видел сына. То он уезжал на скачки в Англию, то плавал на яхте по морю, то, сняв в отеле роскошный номер, месяцами вел в Париже светский образ жизни. Когда он, в очередной раз возвратясь в Мальроме из дальних стран, увидел, что стряслось с сыном, он счел себя крайне оскорбленным. Как?! Этот гномик в пенсне — его наследник? И он будет продолжателем тысячелетнего рода? Никогда этому не бывать! Граф Альфонс де Тулуз-Лотрек поскорее уехал из Мальроме…

Что было причиной страшной метаморфозы, происшедшей с Анри? Ничего наверняка невозможно сказать. Не исключено, что главными виновниками его несчастья были его родители: они приходились друг другу двоюродными братом и сестрой. Уже в старину люди знали, что подобные браки таят в себе много опасностей.

Рассчитывать, что Анри поправится, уже не приходилось. Жизнь мальчика превратилась в тяжелое испытание. Мало кто из сверстников отваживался с ним дружить. Правда, одна девочка словно наперекор всем встречается с Анри. Она высоко ценит его ироничный ум, начитанность и прежде всего его талант. Ей нравится позировать Анри, она восхищается его рисунками. Однажды Анри, переполненный чувством благодарности, осторожно дотронется до ее руки. Девочка в ужасе отшатнется и с тех пор начнет сторониться его.

Что оставалась Анри? Если все (конечно, кроме матери) отвернулись от него, он должен создать свой мир и жить в нем одиноким среди множества людей. Когда он объявил матери, что хочет стать художником, графиня Адель ушам своим не поверила. Как он с таким ростом будет работать за мольбертом? Кто согласится ему позировать? И вообще, зачем это нужно? Тулуз-Лотреки очень богаты. У них роскошные поместья с парками, фонтанами, множеством слуг, кучеров. Она будет с ним подолгу жить у теплого моря. Что может быть лучше: лежать на горячем песке, слушать шум прибоя, ни о чем не думая? «Но, мама, от такой жизни можно повеситься! — стоял на своем Анри. — Я хочу рисовать!»

Графиня наняла для него учителя. Месье Пренсто был хорошим человеком и прекрасным преподавателем. Но он ничего не слышал. Впрочем, они с Анри понимали друг друга без слов. Первые же работы юного Тулуз-Лотрека убедили Пренсто, что у этого несчастного мальчика великий дар. Пришло время, и Анри оставил дом, чтобы жить в Париже. Он много работает, изучает мастерство великих художников. Но не стоит делать секрета из того, что в Париже он пристрастился к выпивке. Рестораны и кафешантаны, где он засиживается допоздна, стали для него своеобразной панорамой жизни. Потягивая вермут, маленький, но никогда не пьянеющий Анри горелым концом спички запечатлевает на салфетных бумажках образы ночных прожигателей жизни. Он пытался понять: что сделало их такими? Погоня за удовольствиями? Пустота души? А может, они хотят за деньги купить здесь то, чего им недостает дома — любви? Свои зарисовки с бумажных салфеток он переносил на живописные полотна. После нескольких выставок о Тулуз-Лотреке заговорили как о блестящем художнике-новаторе. Год за годом у него становится все больше денег. Но, успевая аккуратно расплатиться с мадам Любэ, Анри все остальное пропивает и дает друзьям в долг, который почти никто из них не считает нужным возвращать…

Что говорит дождик Литография 1895 года.

Графиня Адель, больше всех на свете любившая сына и терзаемая чувством вины перед ним, часто навещает его в Париже. (Граф Альфонс, находясь в столице, уклоняется от встреч с ним, а картины сына называет мазней.) Мать слезно умоляет Анри бросить пить. Это вызывает у него только горький смех. «Мама, — успокаивает он ее, — ты же знаешь, что если я хвачу лишнего, то мне совсем невысоко придется падать… при моем-то росте».

Кончилось все тем, что его, еще совсем молодого, но уже безнадежно больного человека, графиня Адель увезла в Мальроме. Сын снова стал для нее ребенком — ожесточенным, корчащимся от физической и душевной боли. «Малыш» — так мать снова называет Анри, и он, сидя в кресле с закрытыми глазами, улыбается ей в ответ: ему нравится эта игра. Но дела у него шли все хуже. Сначала у него отнялись ноги, затем руки. Когда он еще и ослеп, ему уже ничего не оставалось, как умереть.

Незадолго до его кончины в Мальроме пришла телеграмма от мадам Любэ. «Что хорошего сообщает она?» — поинтересовался Анри. Графиня ответила не сразу. Как когда-то она не могла поверить своим ушам, что сын намерен стать художником, так теперь не могла поверить своим глазам.

Портрет Оскара Уайлда 1895 год.

— Анри, сыночек, это невероятно… тут говорится, что музей Лувра приобрел несколько твоих картин и собирается выставить их!

— Забавно, — усмехнулся Анри. — Выходит, я буду висеть рядом с такими господами, как Леонардо да Винчи, Рембрандт, Гойя? А ведь когда-то газеты писали, что моим картинам место на помойке…

Графиня Адель все знала про своего сына. Что он сто раз пожалел, что родился. Что он, как только мог, уничтожал самого себя непутевой жизнью. Что на его полотнах люди предстают печальными и легкомысленными, недовольными своим беспросветно однообразным существованием, тоскующими по светлым дням, которых у них, скорее всего, уже никогда не будет. Но лишь после этой телеграммы графиня поняла, что ее несчастный сын от дня рождения был гением и, несмотря на свое уродство, всю жизнь служил красоте и добру…