Анджолина Бозио

Ее оплакивал весь Петербург

Но то, что произошло после 20 октября 1856 года, недостаточно описать словами успех, триумф, фурор. Это было какое-то безумство, перешедшее во всенародную любовь. Впервые была исполнена "Травиата", где Анджолина спела Виолетту. Это роль стала ее высшим достижением.

Она угасала. Бюллетени о ее болезни печатались в газетах, вывешивались на дверях дома на Невском*, где она жила. Приходили посетители и расписывались в книге соболезнований...

12 апреля 1859 года ее хоронил, казалось, весь Петербург. "К выносу ее тела из дома Демидова в Католическую церковь собралась толпа, в том числе множество студентов, признательных покойной за устройство концертов в пользу недостаточных слушателей университета" - свидетельствует современник событий. Напуганный обер-полицмейстер Шувалов, опасаясь беспорядков, оцепил здание церкви полицейскими, что вызвало всеобщее возмущение. Однако опасения были напрасными. В скорбном молчании колесница с гробом и печальная процессия направились к Католическому кладбищу на Выборгской стороне близ Арсенала. У могилы сошедший с ума старик, граф Орлов, поклонник ее таланта, ползал в беспамятстве по земле. На его средства был сооружен красивый памятник (ныне, после ликвидации в 1930-е годы этого кладбища, прах покоится в Некрополе мастеров искусств Александро-Невской лавры):

Во второй части стихотворения "О погоде" Н. Некрасов написал о ней такие строки:

Вспомним Бозио. Чванный Петрополь

Не жалел ничего для нее.

Но напрасно ты кутала в соболь

Соловьиное горло свое.

Дочь Италии! С русским морозом

Трудно сладить полуденным розам

Перед силой его роковой

Ты поникла челом идеальным.

И лежишь ты в отчизне чужой

На кладбище пустом и печальном

Это имя - Бозио - не давало покоя другому творцу, гению русской поэзии Осипу Мандельштаму. Чувствительный к красотам итальянского языка, к музыке, он воспринимал само ее имя как музыку. Оно преследовало его. А ведь поэт не слышал (и не мог слышать) голоса певицы. Она была для него больше чем певица. Она стала доказательством красоты и мировой гармонии, противостоящей суровым реальностям бытия, с которыми поэту приходилось иметь дело. Особенно остро Осип Эмильевич ощутил это после октябрьского переворота ("Нет, уж позвольте мне судиться!.. Сама певица Бозио будет петь в моем процессе").

Задуманная поэтом повесть "Смерть Бозио" так и не была написана. Наброски рассыпались осколками по "Египетской марке", "Четвертой прозе", стихам 20-х годов:

И живая ласточка упала

На горячие снега.

Когда-то в шестидесятые годы именно из Мандельштама я узнал об этом имени. Тогда стихи поэта, тайно переписывавшиеся от руки, давали ощущение причастности к чему-то сокровенному. Сейчас же эти строки уже вспоминает каждый, кто касается данной темы. Но сама Бозио, ее жизнь, особенно до приезда в Россию известна меньше. Заполним этот пробел.

Анджолина Бозио родилась 28 августа 1830 года в итальянском городе Турине, в семье актера. Уже в 10-летнем возрасте она начала обучаться пению в Милане у Венчеслао Каттанео. Дебют певицы состоялся в июле 1846 года в Королевском театре Милана (Teatro Reale), где она исполнила партию Лукреции в опере Верди "Двое Фоскари". Вскоре Анджолина стала выступать в более известном миланском театре "Каркано", соперничавшим с самим "Ла Скала" и ставшим знаменитым благодаря мировым премьерам "Анны Болейн" Доницетти (1830) и "Сомнамбулы" Беллини (1831). Затем певицу стали приглашать и на другие сцены. Она пела в Вероне, Мадриде, Копенгагене. Наконец, в 1848 году она впервые вышла на подмостки парижской "Гранд опера" ("Двое Фоскари"). Именно парижская сцена немного позже принесла ей громкую славу. Но пока молодая певица отправляется в поисках успеха в Америку, путь в которую для итальянской оперы проторил 25 лет назад со своим семейством великий Мануэль Гарсиа-старший, и которого в нью-йоркском порту встречал знаменитый моцартовский либреттист Лоренцо да Понте. Нью-Йорк, Филадельфия, Бостон, Гавана - широка была география этих гастролей. В 1850 Бозио пела в Нью-Йорке в труппе Гаванской итальянской оперной компании. Спектакли проходили в театре "Niblo's Garden", построенном в 1828 году Уильямом Нибло. Здесь певица участвовала в американской премьере оперы "Макбет" Верди (партия Леди Макбет).

В 1851 Анджолина возвращается в Европу. В том же году выходит замуж за некоего грека с колоритной фамилией Ксиндавелонис. Весьма важным для ее карьеры стал 1852 год. Она дебютирует в лондонском "Ковент-Гардене" в партии Адины ("Любовный напиток" Доницетти). Успех усилился, когда Анджолина блестяще выступила в партии Эльвиры в "Пуританах" Беллини, которую до нее здесь исполняла любимица местной публики и королевы Виктории Джулия Гризи. Триумфальной стала для Бозио зима 1952/1853 года, когда она вновь появилась в Париже, где тогда блистала певица Фредерика Крювель (1826-1907), выступавшая под именем Софии Крувелли, вошедшая в историю оперы как 1-я исполнительница партии Елены в "Сицилийской вечерне" Верди (1855). Анджолине удалось стать достойной соперницей немецкой примадонны, блестяще выступив в заглавной партии во французской премьере оперы Верди "Луиза Миллер". Но певицу уже снова ждали в Лондоне. 14 мая 1953 года она спела Джильду в английской премьере "Риголетто". Среди других партий, исполненных Бозио в этот период - заглавные роли в операх "Йессонда" Шпора и "Матильда ди Шабран" Россини. В 1855 итальянская примадонна (теперь ее уже так можно было называть) еше раз гастролировала в Париже.

И вот наступила осень 1855 года, время первого появления Бозио в России**. В этот период на петербургской сцене в Итальянской опере блистали Л. Лаблаш (1794-1858), Э. Тамберлик (1820-1889), Э. Кальцолари (1823-1888), А. Де Бассини (1819-1881). Что касается примадонн столичной сцены, то предшественницами Бозио были хорошо нам знакомая Полина Виардо-Гарсиа (1821-1910) и менее известная ныне, но пользовавшаяся большой популярностью в то время, француженка А. Де Лагранж (1824-1905), обладавшая несколько холодноватой, но весьма виртуозной манерой пения. Приезда Бозио ожидали с интересом (уже была известна ее популярность в Европе), но спокойно. Дебют в партии Джильды был встречен одобрительно, но без особого восторга. Среди первых откликов в прессе характерно мнение Ростислава (Ф. Толстой) в "Северной пчеле": "Голос Бозио - чистый сопрано, необычайно приятный, в особенности в средних звуках: верхний регистр чист, верен, хотя и не слишком силен, но одарен некоторою звучностью, не лишенною выразительности". Однако уже вскоре обозреватель Раевский констатирует: "Первый дебют Бозио был успешный, но любимицею публики она стала после исполнения партии Леоноры в "Трубадуре", впервые представленного петербургской публике. Спектакль, в котором наряду с Бозио пели Тамберлик, невестка Лаблаша Де Мерик-Лаблаш (1830-1901) и Де Бассини, произвел большое впечатление, особенно блистательный дуэт Тамберлик-Бозио. К этому времени певица уже успела выступить в "Пуританах", "Дон Паскуале" Доницетти (Норина), "Севильском цирюльнике" (Розина) и ряде других партий. Характерно мнение И. Тургенева, скептически относившегося к выступлениям итальянской труппы 50-х годов (он кроме Полины тогда почти никого не замечал). Даже он отмечал в письмах к своей пассии в декабре 1855 года мастерство Бозио в "Трубадуре".

В 1856 в театральной жизни Российской империи произошло одно важное событие. Был восстановлен после пожара 1853 года московский Большой театр. Торжественное открытие театра состоялось 20 августа, и было приурочено к коронационным торжествам в Москве по случаю восшествия на престол Александра II. Сюда в полном составе прибыла из Петербурга итальянская труппа. В переполненном зале в присутствии Царской семьи был дан спектакль "Пуритане" с участием Бозио, Кальцолари, Лаблаша и Де Бассини. Затем труппа еще в течение месяца выступала в Москве, дав более 20 спектаклей. Все они пользовались неизменным успехом и способствовали росту популярности Бозио.

Но то, что произошло после 20 октября 1956 года, недостаточно описать словами успех, триумф, фурор. Это было какое-то безумство, перешедшее во всенародную любовь. Впервые была исполнена "Травиата", где Анджолина спела Виолетту. Это роль стала ее высшим достижением. Восторженным отзывам не было конца, все отмечали совершенно изумительное драматическое мастерство и проникновенность, с которой Бозио проводила заключительную сцену. Именно игра Бозио вдохновила Тургенева на замечательный эпизод в романе "Накануне" (1859), когда Инсаров и Елена присутствуют на спектакле "Травиаты" в Венеции (городе, где состоялась мировая премьера оперы). Несомненно, он создан также и под впечатлением смерти певицы, о которой он упоминал в письме Гончарову: "Сегодня узнал о смерти Бозио и очень пожалел о ней. Я видел ее в день ее последнего представления: она играла "Травиату"; не думала она тогда, разыгрывая умирающую, что ей вскоре придется исполнить эту роль не в шутку. Прах, и тлен, и ложь - все земное".

Но до трагической смерти было еще два с лишним года. А пока: восторженное поклонение, светская жизнь, концерты при дворе и в студенческой среде, благотворительная деятельность и светские салоны. Жизнь летела безмятежно. Новые роли покоряли слушателей ****

Кто только из деятелей русской культуры не восхищался Бозио. Здесь и суровый Серов, не переносивший Верди, и Одоевский, и Чернышевский. В романе "Что делать" в третьем сне Веры Павловны есть любопытный эпизод. Вера Павловна недовольна, что Кирсанов не достал билета на "Травиату". "Будто не знает, что когда поет Бозио, то нельзя в 11 часов достать билетов:". Далее перед взором героини возникает загадочная гостья. Ей кажется, что это певица, и хочется с ней познакомиться, чтобы та спела что-нибудь для нее. Но тут же возникают опасения: "Разве она станет петь для меня? Ведь она должна беречь свой голос". И вдруг Вера Павловна "слышит" голос певицы на русском языке. "А когда это Бозио успела выучиться по-русски? И как чисто она произносит". Кстати, деталь эта подмечена верно. Бозио умела петь по-русски. В сцене урока пения в "Цирюльнике" она часто исполняла вставной номер - что-нибудь из русских песен или романсов (в одной из рецензий указываются песни Варламова). Возвращаясь к эпизоду из Чернышевского, можно сделать вывод, что писателем был чутко описан тот восторг, который испытывали перед искусством примадонны многие, если уж образ певицы проникал даже в подсознание.

Еще два сезона выступала в России Бозио. Наступил 1859 год. Во время Великого поста, когда спектаклей не было, певица отправилась в Москву, чтобы дать несколько концертов. На обратной дороге она простудилась и заболела воспалением легких. Болезнь оказалась роковой, и через три недели Анджолины не стало. На смерть Бозио отозвались многие. Большинство искренне скорбело по несчастной. Но были и другие. Любопытен желчный и циничный пассаж небезызвестной А. Панаевой, которая в своих воспоминаниях раскрывает иные стороны жизни тогдашнего общества. Вот что пишет мемуаристка:

": итальянская певица Бозио даже поплатилась жизнью за свою скупость. Она: производила большой фурор в итальянской опере; ей также подносили ценные подарки. Кроме того, она получила множество бриллиантов и всяких драгоценностей от одного важного старика, графа Орлова*****, который влюбился в нее и вел себя как мальчишка: делал ей мимические знаки, посылал ей поцелуи и т. п. Бозио кокетливо ему улыбалась:". Далее Панаева рассказывает, что врач примадонны не советовал не вполне здоровой певице ехать в Москву в сильный мороз, но страсть к деньгам пересилила: "Для Бозио ничего не значило потерять 5 или 6 тысяч, но она ни за что не хотела лишиться их". Интересен и другой факт, приводимый бывшей возлюбленной Некрасова:

"После смерти Бозио ее супруг сделал выгодную аферу, распродав все ее вещи по дорогой цене. Поклонники Бозио раскупали ее имущество нарасхват, и один мой знакомый, ее поклонник, но небогатый человек, купил сломанную гребенку Бозио за десять рублей и очень сердился, когда я доказывала ему, что аферист, муж Бозио продал ему сломанную свою гребенку или ее горничной".

Как это у Тургенева? - "Прах, и тлен, и ложь - все земное":

И до, и после Бозио в России выступали знаменитые примадонны. Паста и Зонтаг, Патти и Ван Зандт, перечень имен можно продолжать. Многие из них заняли в мировой истории оперы более почетное место, нежели наша героиня.

Так что нам до нее?.. Почему мы вспоминаем о ней?.. Да о ней ли?.. Или о "красивой" смерти, превратившейся в заключительный акт оперы, либретто которой - жизнь?..

А может быть это повод поговорить о блистательной русской культуре, о ее гениях, которых чудесным образом объединила своей трагической судьбой хрупкая итальянка?..

Примечания:

* Дом Демидова на углу Невского проспекта и Малой садовой улицы, где часто останавливались иностранные артисты. Несколькими годами ранее здесь жила Полина Виардо. В перестроенном виде сохранился и в наши дни (Невский проспект, 54).

** В некоторых источниках указывается 1853 год (например, в 1-м томе Музыкальной энциклопедии, в немецком Большом словаре певцов (K. J. Kutsch, Leo Riemens) и др. Однако это скорее всего не соответствует действительности (см. [А. И. Вольф]. Хроника петербургских театров с конца 1826 до начала 1881 года. 1-2 тт. СПб., 1877, 1884; а также периодику тех лет).

*** На способность Бозио гениально воплощать образы умирающих героинь обратил внимание Ф. М. Толстой в статье "Три агонии м-м Бозио" в Петербургской французской газете (речь идет о партиях Виолетты, Леоноры и Луизы Миллер).

**** Среди партий, исполненных Бозио за это время, Церлина в "Дон Жуане" Моцарта и "Фра Дьяволо" Обера, Адель в "Графе Ори", Леди Гарриет в "Марте" Флотова и др.

***** Речь идет о том самом Орлове, сошедшем с ума после смерти певицы.