Андроник I Комнин

Биография

Рукописи, к сожалению, горят. Не каждая книга смогла пережить войны, революции, уберечься от охочих до пергамена мышей. Жизнеописания выдающихся исторических личностей далеко не всегда сохраняются для потомков. Вот человек, чья удивительная жизнь поразила современников приключениями, которые, живи в ту пору Александр Дюма, могли бы вдохновить его не на один роман. Этот герой - византийский император Андроник I Комнин. Человек без лица - потому что ни одного его портрета не сохранилось.

Источник информации: журнал "Культ Личностей", январь/февраль 2000.

Он родился в начале XII века в государстве, которого уже пятьсот лет нет на географических картах. Византия близилась к закату, но тогда об этом еще никто не думал. Блистал императорский двор, войска одерживали победу за победой, незыблемо стояли твердыни греческих крепостей, на весь мир гремела слава столицы - Константинополя.

Андроник был ненамного моложе своего двоюродного брата Мануила Комнина (сына императора Иоанна II), воспитывался вместе с ним, и окружающие не раз замечали, что остроумный красавец Андроник кое в чем превосходит царевича. Со временем Андроник завоевал симпатии всего столичного общества, удивляя всех красноречием, силой, ловкостью и так высоко ценившимся тогда умением владеть оружием. Современник писал, что он был прекрасно сложен и имел привлекательную внешность. "Стан у него был пышный, рост величественный, лицо, даже в глубокой старости, моложавое. Он был необычайно здоровый человек, потому что чуждался изысканных лакомств, не был ни обжора, ни пьяница".

Страстью Андроника были любовные похождения, и мало кто мог сравниться с ним на этом поприще. За связь с племянницей Мануила, ставшего императором (и за подозрительные политические интриги с венграми) он был смещен с поста сербского наместника и угодил в башню Анемы - самую страшную тюрьму Константинополя. Андроник провел в тюрьме несколько лет, но сложа руки не сидел - прокопал в полу ход до старого акведука. Тот оказался наглухо завален, и бежать этим путем было нельзя. Однако Андроник остался в своем укрытии, замаскировал лаз и стал ждать, что же будет дальше. Обнаружив исчезновение узника, Мануил приказал перекрыть порт и все выходы из столицы, а в тюрьму, в ту же самую камеру, поместить жену беглеца - как предполагаемую соучастницу. Ее и обнаружил Андроник, когда спустя какое-то время вылез обратно. Он прожил в камере еще несколько дней, а когда выдался случай (судя по всему, женщину охраняли нестрого), убежал. Однако уже в Малой Азии его опознали, схватили и привезли в Константинополь. Он провел в темнице еще шесть лет, но вновь сумел совершить побег. Случилось это так. Андроник уговорил начальство дать ему слугу (как-никак узник царского рода!). Тот ухитрился подделать ключи от дверей камеры хозяина и передать ему в амфоре с вином длинную веревку. Пасмурным вечером Андроник, как был, в кандалах, выбрался за стену Большого императорского дворца и помчался по берегу к лодке, в которой его ждали. Однако Андроника заметила дворцовая стража. И тут ему пришла в голову гениальная мысль. "Я несчастный раб, бежал от хозяина! - завопил он на ломаном греческом. - Он там, вон в той лодке. Только не выдавайте, он меня прибьет!" На что стражники, надеясь на магарыч, со смехом сами потащили его к лодке. На этот раз Андроник направился не на восток, а на север. Близ имперской границы его вновь опознали и схватили. Но сообразительность выручила Андроника и в этот раз. Он притворился, будто у него понос, и начал постоянно просить остановиться, чтобы оправиться. В конце концов солдатам надоело бегать за ним в кусты и они стали смотреть издали. Это и было нужно Андронику - вечером он, отойдя в очередной раз, надел свой плащ и шляпу на палку, опустился на землю, отполз в кусты и удрал. Подождав несколько минут, солдаты обнаружили обман, но дело было в лесу, и Андроника не поймали. Он сумел добраться до русского князя Ярослава Осмомысла Галицкого, поступил к нему на службу и вскоре стал его близким товарищем.

"Несмотря на союз с императором, - писал Н. М. Карамзин в "Истории государства Российского", - галицкий князь дружески принял врага Мануйлова, Андроника Комнина, сына Исаакиева, бежавшего из темницы константинопольской, и дал ему в удел несколько городов. Андроник, как пишут византийские историки, всегда ездил на охоту с Ярославом, присутствовал в его совете государственном, жил во дворце, обедал за столом княжеским и собирал для себя войско. Изъявив неудовольствие Ярославу, Мануил прислал наконец в Галич двух митрополитов, которые уговорили Андроника возвратиться в Царьград: епископ галицкий, Козьма, и бояре Ярославовы с честию проводили его за границу".

Андроник вернулся в Византию, лишь получив от императора гарантии безопасности. Он храбро сражался в войне с венграми и вернул себе расположение Мануила I, однако козней против царственного кузена не прекращал. Императору пришлось отправить его в ссылку, наместником далекой Киликии. Страшась обвинений в предательстве (вполне вероятно, не лишенных основания), Андроник снова покинул империю. Теперь он укрылся в Антиохии, у крестоносцев, но ненадолго: соблазнил дочь князя и бросил. Пришлось перебираться в Иерусалим. Король крестоносцев Амальрих отнесся к опальному Комнину благосклонно, даже дал в лен город Верит (современный Бейрут). Андроник отличился и здесь - совратил знатную даму, вдову прежнего иерусалимского короля Балдуина III Феодору, и, прихватив безумно влюбленную женщину с собой, вновь отправился в скитания, еще дальше, к мусульманам, так как Мануил I добивался его выдачи и ослепления. За десять лет он побывал во всех крупных городах Ближнего Востока и наконец обосновался в пограничном с Византией замке. Набрав дружину головорезов, кузен ромейского василевса занялся разбоем и в короткий срок сделался грозой купеческих караванов. Константинопольский патриарх отлучил его от церкви. Карательные экспедиции против непокорного родича попортили Мануилу I немало крови, пока в одном из походов византийцы не захватили Феодору и ее детей от Андроника. Тот сдался Мануилу и со слезами на глазах (а в деле притворства он был великий мастер) валялся в ногах у императора, умоляя о снисхождении. "Блудного брата" Мануил простил и на этот раз, но из Константинополя отправил, поручив управление богатым городом Энеем в Пафлагонии. Восторженно встреченный жителями, недовольными Мануилом, Андроник стал вождем греческой оппозиции. Император скрепя сердце терпел рост влияния кузена, но потребовал от него принести клятву на верность наследнику Алексею.

После смерти Мануила власть в стране получила мать номинального императора Алексея католичка ("латинянка", как звали таких в Византии) Мария. Многие греки были недовольны. Андроник это почувствовал, и весной 1182 года пафлагонские войска двинулись на Константинополь. По пути армия Андроника росла - к ней присоединялись жители восточных провинций. Они приветствовали приход Комнина, освободителя от засилья "латинян". Одно имя Андроника вызывало в столице ликование, про его достоинства народ слагал восторженные песни. Посланные для борьбы с мятежом войска переметнулись на сторону восставших.

В апреле 1183 года Андроник торжественно въехал в Константинополь. Посетив гробницу Мануила I, с которым он всю жизнь враждовал, Андроник рыдал, с его сыном Алексеем II обходился подчеркнуто вежливо, называя себя "недостойным советником" юного государя. Наконец, почувствовав, что держит власть достаточно крепко, Андроник начал действовать открыто. В сентябре 1183 года его короновали как соправителя Алексея II, которого он тут же изолировал в одном из дворцов, а позже приказал убить. Сановников, выказавших недовольство действиями нового императора, объявили опасными бунтовщиками и приговорили к ослеплению. Непокорный патриарх Феодосий лишился кафедры.

Андроник принялся искоренять злоупотребления чиновников и знати. Должностные лица стали получать очень большое жалованье, но горе было проворовавшимся! Василевс устраивал над такими громкие процессы, посылая на казнь за малейшие злоупотребления властью. Предупреждая лихоимцев, он слал угрозы провинциальным наместникам: "Что вы обижаете подданных, и еще живете, это и Богу неугодно, и мне, его рабу, несносно". "Он до такой степени обуздал хищничество вельмож и так стеснил руки, жадные до чужого, что в его царствование население во многих районах увеличилось... От одного имени Андроника, как от волшебного заклинания, разбегались алчные сборщики податей; оно было страшным пугалом для всех, кто требовал сверх должного, от него цепенели и опускались руки, привыкшие только брать", - писал современник событий историк Никита Хониат. Андроник I быстро укрепил захиревшую было в предыдущие годы экономику империи. Простой народ ликовал, приветствуя "своего" царя. Тонко чувствовавший настроение толпы император приказал в одной из церквей изобразить себя в крестьянской одежде, с косой в руках, попирающим Алексея II.

Недовольная знать стала поднимать против Андроника мятежи. Зимой 1184 года восстали восточные города. Во главе бунтовщиков встали аристократы. Император лично возглавил поход против них и организовал осаду взбунтовавшихся городов, проявляя незаурядную осведомленность и сноровку в изготовлении боевых машин. Победив, он учинил неслыханный террор против знати. "Неумолимый в наказаниях, - отмечал Никита Хониат, - он забавлялся несчастиями и страданиями ближних и, думая погибелью других утвердить свою власть... находил в том особое удовольствие". Сочетая свирепость с недюжинной энергией, он успел посадить на кол, сжечь, повесить, обезглавить или каким-нибудь другим жестоким образом казнить десятки аристократов.

Вскоре волна репрессий захлестнула и простых граждан. Теперь каждый мог ощутить на себе тяжелый нрав государя. В стране расплодились доносчики. По словам Хониата, "брат не смотрел на брата, и отец бросал сына, если так было угодно Андронику... Этот человек считал для себя тот день погибшим, когда он не захватил или не ослепил какого-нибудь вельможу, или кого-нибудь не обругал, или, по крайней мере, не устрашил грозным взглядом и диким выражением гнева".

Ненависть граждан вызывали и амурные забавы императора - он без зазрения совести затаскивал к себе в постель любую понравившуюся женщину. В насмешку над страданиями мужей, не смевших возражать, он выставлял на столичном форуме рога убитых им на охоте оленей. Народ прозвал лысого царя Приапом. Казнив Алексея II, шестидесятилетний Андроник женился на его тринадцатилетней невесте Агнессе (правда, династические соображения благоприятствовали браку). По словам историка, во время своих загородных прогулок василевс "любил забираться, подобно зверям, в расщелины гор и прохладные рощи и водил за собой любовниц, как петух водит кур или козел - коз на пастбище".

Свирепая тирания Андроника отвратила от него тех, кто раньше его приветствовал, заставила забыть даже его заслуги, которых, по утверждению Никиты Хониата, у императора было немало: "Кратко сказать, если бы Андроник несколько сдерживал свою жестокость и не тотчас прибегал бы к раскаленному железу и мечу, если бы не осквернял постоянно свою царскую одежду каплями крови и не был неумолим в казнях (чем он заразился у народов, среди которых долго жил во время скитальчества), он был бы не последний между царями из рода Комнинов". Трудно дать однозначную оценку столь противоречивому человеку и государю. И Хониат пишет про Андроника, что тот, "будучи отчасти зверем, украшен был и лицом человеческим".

Падение царя подготовила внешняя агрессия. Осенью 1185 года сицилийские норманны взяли Фессалонику. Рассказы о действиях захватчиков будоражили столичных граждан. Варвары перерезали в Фессалонике множество греков, осквернили православные святыни. Дикари, у которых "один и тот же сосуд служил и урыльником, и кувшином для вина" (Хониат), мочились на иконы древних фессалоникийских храмов, горланили пьяные песни в их алтарях.

Андроник не почувствовал перемены настроений в Константинополе и, отдав распоряжение готовить войска к походу, удалился из столицы развлекаться. 12 сентября в результате почти стихийного переворота власть в Константинополе захватил Исаак II Ангел. Андроник со свойственной ему решительностью прорвался во дворец, надеясь организовать сопротивление, но восставший народ перебил немногочисленную варяжскую стражу василевса - его единственную опору в бушующем городе, - и тот скрылся, переодевшись русским купцом. Сев на корабль в сопровождении Агнессы (верный себе, он прихватил еще и любимую наложницу-флейтистку), Андроник I отплыл в Малую Азию. Буря задержала парусник, и посланная вдогонку Ангелом эскадра боевых кораблей захватила беглеца. Комнину отрубили кисть руки, выкололи глаз и бросили в темницу на несколько дней без воды и пищи. Затем его посадили на облезлого верблюда и под свист и проклятия толпы повезли голым по улицам. На Андроника посыпался град ударов. Особенно усердствовали мужья и родители женщин, с которыми тот спал.

Аристократ Никита Хониат с неодобрением вспоминал шельмование плебсом человека, два года носившего красные императорские сапоги: "Жалкое то было зрелище, исторгавшее ручьи слез из кротких глаз. Но глупые и наглые жители Константинополя, особенно колбасники и кожевники и все те, кто проводит целый день в мастерских, кое-как живя починкой сапог и с трудом добывая хлеб иголкою, сбежались на это зрелище, как слетаются весной мухи на молоко или сало, нисколько не подумав о том, что это человек, который недавно был царем и украшался царской диадемою, что его все прославляли как спасителя, приветствовали благожеланиями и поклонами и что они дали страшную клятву на верность и преданность ему. С бессмысленным гневом и в безотчетном увлечении они злодейски напали на Андроника, и не было зла, которого они не сделали ему; одни били его по голове палками, другие пачкали его ноздри калом, третьи, намочив губку скотскими и человеческими извержениями, выжимали ему их на лицо. Его и его родителей поносили срамными словами... Его кололи рожнами и бросали камни. Какая-то развратница вылила ему в лицо горшок с горячей водой..." На ипподроме Комнина подвесили за ноги к перекладине и принялись избивать еще яростнее. Латинские наемники кололи его в пах кинжалами и пробовали на теле императора свое искусство наносить удар мечом. Андроник оказался удивительно стоек и, не теряя сознания, повторял: "Господи, помилуй! Зачем же вы ломаете сломанный тростник!" Наконец он забился в агонии, и, когда в предсмертной конвульсии император поднес к лицу свою изуродованную палачом руку, на которой открылась рана, кто-то закричал: "Смотрите, он и перед смертью хочет напиться крови!"

После гибели Андроника I его не успевшие закрепиться реформы пошли прахом. Последняя возможность спасти великую Византию была упущена, империя начала быстро хиреть. А кризис, подстегнутый правлением не менее жестоких, но бездарных императоров из рода Ангелов, спустя два десятилетия поставил ромейскую державу на колени.