Андрей Кивинов

<7 дней> No.26, 2000

Милиция заведение серьезное, к веселью явно не располагающее. Ну что, скажите, может быть веселого в работе, к примеру, отдела по расследованию убийств?.. Вроде и вопрос бредовый, и ответ на него очевиден. Так, да не так. Достаточно вспомнить книги Андрея Кивинова и снятый по ним телесериал "Улицы разбитых фонарей". Их феноменальная популярность объясняется как раз тем, что они веселые, с изобилием смешных диалогов и курьезных ситуаций, хотя и повествуют именно о ментах и конкретно из "убойного" отдела.

- Андрей, судя по всему, вы знакомы с ментовской кухней не понаслышке.

- Я работал в уголовном розыске - сначала был опером, потом стал начальником того самого "убойного" отдела, а в 98-м уволился из органов в звании майора, не дослужив до пенсии семи лет.

- Что ж, действительно служба в милиции так насыщена курьезами, как вы это описываете, или это результат вашего сочинительства?

- Вот вам реальный случай, было это лет 10 назад. Поставили перед нашим территориальным отделением милиции пивной ларек. И все районные алкаши стали топтаться прямо у нас под окнами. Вонь, шум, грязь - а ничего не поделаешь, все законно. "Черт бы побрал этот пивняк!" - чертыхались мы каждый день, приходя на работу. Наконец в один прекрасный день подъезжает машина, на нее грузят ларек и увозят. Мы всей командой наблюдали за процессом из окна. А вечером в отделение влетает взмыленный директор магазина с воплем: "Пивной ларек украли!" Мы "варежки" и разинули. Ведь все стояли, глазели на погрузку, и никто - представляете, никто! - не запомнил не только номер машины, но даже ее цвет. Так эту кражу на нас и повесили.

- Раскрыли?

- Где там! "Глухарь" остался. Вот вам и смех... сквозь слезы. Или, если угодно, до слез. Так что даже в самом серьезном деле всегда есть место хохме. Помню, через месяц после моего прихода в отделении поставили аппараты для уничтожения бумаг. Я спрашиваю у коллеги: "Что это такое?" Он говорит: "Это копировальная машина. Карточки на преступления можно множить. Нам облегчили работу, чтоб от писанины лишней избавить". Компьютеров тогда не было, а мне как раз поручили заполнить кучу этих бланков. Я так обрадовался. "Ой, - говорю, - как классно, а я-то мучаюсь". А он мне невозмутимо: "Ну давай, дерзай!" Я и дерзнул... Полсотни карточек пришлось заполнять снова.

- Ну и шуточки у вас! Так и хочется сказать - ментовские. К слову, а почему вырешили популяризировать блатное слово "мент"? Ведь име

нно с вашей легкой руки оно стало обиходным.

- В милицейской среде все между собой называют друг друга ментами - вроде копов в Америке. В нашем понятии "мент" - это тот, кто честно пашет. Мне хотелось это слово облагородить.

- А какие пути-дороги привели вас в милицию ?

- В личном деле у меня сохранилась запись: "Идет в милицию за квартирой". Это кадровики так записали, узнав, что я живу с родителями. Хотя у меня такого в мыслях не было. В роду нашем никто никогда не служил в органах внутренних дел. Мама работала в торговле. Отец по профессии столяр, но работал водителем автобуса, а сейчас пересел за руль грузовика. Я после школы сначала пробовал поступать на литературный факультет пединститута, но не набрал баллов. Чтоб не болтаться без дела, сдал экзамены в судостроительный техникум, по инерции окончил его, потом также по инерции отучился в "корабелке" - Кораблестроительном институте. Учился на вечернем отделении, а днем работал в "ящике" - закрытом учреждении. К нам в институт все время приходили ребята из милиции и агитировали пойти работать в органы. Получив диплом, я и отправился в ближайшее РУВД. После военной кафедры в вузе я уже был с офицерским званием, и мне предложили работу на выбор: участковым инспектором или в уголовном розыске. Угрозыск мне показался более романтичным. "А чего бы не попробовать, смогу я быть таким, как Жеглов?" - думал я.

- Ну и как, смогли?

- Нет, по-моему, я оказался ближе к Шарапову.

- Не страшно было начинать знакомство с изнаночной стороной жизни?

- А я, еще учась в институте, познакомился с милицейской работой. Меня прикрепили к оперативнику, и по выходным я бегал в отделение милиции. Мне нравилось сидеть на допросах, наблюдать, как лихо опер управляет беседой, интересно было на кражи выезжать. Через полгода я уже втянулся. И меня направили на годичные курсы. Правда, начав реально работать в отделении милиции, я понял, что все не так лег

о. Например, сильно переживал, когда ночью дежурный объявлял: "Собирайтесь, налет на сберкассу, сработала сигнализация". И все, кто есть в дежурке, должны туда нестись. А в дежурке - я, участковый и водитель. Участковый хватает автомат, водитель - пистолет, а у меня - стажера - еще никакого оружия нет. И впечатления, я скажу, были не самые приятные. Не знаешь ведь, что там происходит, кого грабят. А ну как начнется пальба, а ты как фонарь отсвечиваешь - в форме и без оружия. Не очень-то приятно. Но потом и на такие выезды перестал обращать внимание.

- Интересно, а существует прообраз того знаменитого 85-го отделения, которое вы так смачно отколи в книжках?

- А как же! После курсов меня распределили в Кировское РУВД, в 64 отделение - вот это оно и есть. На тот момент там уже работали прототипы Соловца и Волкова - Олег Дудинцев и Слава Баснев. Позже пришел Володя Малинин - Казанова и год спустя Толя Дукул - Дукалис. Мы вместе отработали пять лет. Там была замечательная атмосфера: такая аура доброжелательности, такая взаимопомощь - не передать.

- Ну это-то вы как раз сделали - передала. Как, кстати, коллеги отнеслись к писательской деятельности Андрея Кивинова?

- Нормально, по-доброму. Я же начал писать, еще когда мы вместе работали, они тогда смеялись: "Дурак ты, Андрюха, делать тебе что ли нечего?" А теперь скажут иной раз: "Кто бы подумал - сидел в отделе, корябал что-то, и вдруг на тебе - писатель!" Вовка Малинин, может, конечно, за рюмкой водки подколоть: "Ну ты там налудил! Чего ерунду-то такую написал?" Я оправдываюсь: "Это же все-таки книга, что ж ты хочешь, чтоб я сводку милицейскую переписывал?" Между прочим, это он придумал мне псевдоним. По паспорту-то я Андрей Пименов. А в отделе у каждого из нас были свои прозвища: у Малинина - Клубникин, Дукула все звали Дукалисом, а с моей реальной фамилией созвучен фрукт киви. Вот он меня и прозвал Кивином.

- Из ваших книг очевидно, что у

спешная работа оперативника прежде всего зависит от его информаторов. Как их вербовал опер по прозвищу Кивин?

- Первая моя вербовка была анекдотичная. Я только пришел с курсов, своего оперативного багажа у меня еще не было, и мне сказали: "У нас тут есть человек один, он постукивает. Сходи познакомься с ним, глядишь, будет и тебе помогать". А тогда была очень болезненной тема спекуляции спиртными напитками, и опера розыска должны были выявлять адреса подпольных торгашей. Я ему позвонил: "Вася, давайте познакомимся". Хороший, кстати, дядька оказался. Он не был стукачом в прямом смысле, а просто широкой души человек, по зову сердца освещающий жизнь подозрительного элемента микрорайона. И вот я, начитавшись про конспирацию, на полном серьезе называю ему пароль, условное место и назначаю встречу. Парик еще надел под шапку - специально купил для неузнаваемости. Ну полный был дурак. Прихожу на конспиративную встречу, а он издали меня увидел, кричит: "Привет, ты что ли звонил?" - "Да, я". - "Ну пошли ко мне". Привел домой, с женой познакомил. "Вот, - представил меня, - новый опер". Бутылек достает. "Давай, - говорит, - за знакомство!" Выпили. Я говорю: "Старина, проблема есть, надо узнать, кто тут водкой спекулирует". "Сейчас узнаем, - отвечает. - Пойдем!" Одеваемся, идем в соседний дом. Он звонит в квартиру, его встречают: "О-о, привет!" Он: "Есть?" Ему: "Есть, конечно, заходите, давайте выпьем". Мне неудобно отказываться, присоединяюсь... Потом следующий адрес, потом еще и еще... К десятому адресу я уже не мог стоять на ногах, а мой агент - как свежий огурчик. Он меня добросовестно дотащил до отделения, усадил на ближайшую скамейку, запрятал мою "ксиву" поглубже в карман - чтоб не потерялась, и ушел. Через некоторое время я дополз до стульев в кабинете и уснул...

На самом деле среди агентов попадаются очень интересные люди. С ними завязываются отношения не только деловые, но и человеческие. Посадит опер како

о-нибудь полубандюгайчика - не в чистом виде бандита, а такого - по недоразумению - так он ему письма из зоны присылает чуть ли не с объяснениями в любви, мол, вы единственный человек, который меня понял, чуть ли не луч света в темном царстве. Естественно, когда такой человек возвращается из зоны, он по просьбе опера сдаст ему всех. И не потому что он такой гад, просто у него с оперативником нормальные отношения сложились.

А бывали забавные экземпляры. Придет такой в отделение с хитринкой в глазах: "Слушай, у меня тут такая информация есть крутая, ты подкинь мне деньжат - расскажу". Говоришь ему: "У меня нет денег". "Как это нет? - возмущается. - У вас же сегодня зарплата. Дай полташечку в долг, а я тебя проинформирую!" Это при зарплате-то в 200 рублей! И ведь точно приходит в день получки, знает, подлец, когда в милиции зарплата. По первости я давал, а он мне рассказывал какую-то лажу. Потом я уже поумнел: "Вот, - говорил, - я сначала проверю твою информацию, а потом рассчитаюсь". Много уникумов встречалось.

- А про самого уникального преступника из вашей практики мажете рассказать?

- Одного паренька поймали на квартирной краже. Ему было 22 года, а выглядел лет на 14. Он совершал кражи через форточки. Умудрялся с крыши дома запрыгивать на лоджию квартиры. Заметьте, не на балкон, который торчит, а именно на лоджию, расположенную в одной плоскости со стеной. С ума сойти можно было от его акробатических трюков на 40-метровой высоте. И как он скакал - без веревки, без страховки?! А врал как залихватски! Умудрялся убеждать хозяев, заставших его в своей квартире, что он просто зашел в дверь, которая почему-то была открыта, чтобы позвонить в милицию. Плел невесть что, а ему верили. Виртуоз!

- Скажите, Андрей, в образе центрального персонажа многих ваших повестей - Ларина, которого сыграл Алексей Нилов, - вы вывели себя?

- Это собирательный герой, образ идеального оперативника. Я хотел бы быть

таким, как он, - безупречно порядочным человеком. Он ироничный, иногда даже циничный, смотрит на жизнь без восторга, но при этом делает все, что нужно. Все, что в нашей реальной работе у нас не получилось, на страницах книги он доводит до конца - если не по закону, то по справедливости.

- И у вас, и у вашего героя любимую женщину зовут Вика. Это неспроста?

- Получилось так, что сначала я ее выдумал. И имя Вика взял с потолка. А спустя два года после выхода книги мы познакомились с моей женой Викой. Она журналист, пришла брать у меня интервью. Потом несколько раз обращалась ко мне за консультацией для публикаций в своем журнале. А однажды мы встретились на какой-то презентации... Подробности опустим, но спустя некоторое время мы решили пожениться. Это мой второй брак. С первой женой мы расстались нормально, и сейчас у меня и с ней, и с 14-летним сыном Кириллом абсолютно хорошие отношения... А с Викой мы поженились забавно. Мало того, что, когда мы пришли в загс подавать заявление, его зарегистрировали под сатанинским номером 666, так еще и дату бракосочетания назначили на пятницу, 13 августа.

- Человека, руководившего "убойным" отделом, суевериями не запугаешь.

- А чего их бояться? Я еще в день свадьбы в загс ведьму притащил - заводную, игрушечную. В одной руке цветы, в другой - ведьма глазами сверкает и покрикивает. Для прикола. Я действительно не суеверный человек. Все на самом деле проще: если отношения между людьми нормальные, то все эти цифры и совпадения - ерунда. Это, что касается частной жизни. А на работе в милиции вообще было не до суеверий. Смешно было бы даже думать об этом.

- Не тоскуете по бывшей работе?

- Есть ностальгия, есть. Лучшие годы прошли все-таки в милиции. Соберемся, бывает, с ребятами, потреплемся о том о сем - и такая тоска за душу берет - не расскажешь. Вспоминается-то, как правило, только хорошее. И все чаще посещает мысль: "Уж не вернуться ли обратно?