Алексей Севастьянов

Биография

Младший лейтенант А. Т. Севастьянов совершил около 100 боевых вылетов. В воздушных боях сбил 2 самолёта лично и 2 в группе, уничтожил аэростат наблюдения.
За мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Награждён орденом Ленина.

Родился 16 Февраля 1917 года в деревне Холм, ныне Лихославльского района Тверской области. Окончил школу в селе Первитино и Калининский вагоностроительный техникум. В 1936 году по комсомольской путёвке поступил в Качинскую военную авиационную школу лётчиков, которую окончил в 1939 году.

Участник Великой Отечественной войны с первого дня. Командир звена 26-го истребительного авиационного полка ( 7-й истребительный авиационный корпус, Войска ПВО страны ) Младший лейтенант А. Т. Севастьянов совершил около 100 боевых вылетов. В воздушных боях сбил 2 самолёта лично и 2 в группе, уничтожил аэростат наблюдения. Поздно вечером 4 Ноября 1941 года над Ленинградом таранил бомбардировщик He-111. 23 Апреля 1942 года погиб в бою, защищая "Дорогу жизни", близ станции Рахья. 6 Июня 1942 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Награждён орденом Ленина.

В 1971 году останки Героя захоронены на военном кладбище в Санкт - Петербурге. Навечно зачислен в списки воинской части. Имя Героя носит улица в Санкт - Петербурге, Дом культуры в селе Первичино Лихославльского района Тверской области. О нём снят документальный фильм "Герои не умирают".

* * *

Алексей родился и вырос в небольшой деревеньке и с раннего детства приобщился к нелёгкому крестьянскому труду: пас скот, пахал землю. Отец умер рано, и на долю Алексея с матерью Марией Ниловной выпала забота о 5-х младших братьях. Он работал и учился, в 14 лет стал комсомольцем, после школы окончил Калининский вагоностроительный техникум, откуда ушёл в Красную Армию. В 1939 году, завершив обучение, в Качинской военной авиационной школе, начал служить в Белорусском военном округе.

На рассвете 22 Июня 1941 года пламя и дым окутали аэродром. Лётчики на уцелевших боевых машинах устремились навстречу врагу. Над Брестом завязался ожесточённый бой с "Мессерами". Наши пилоты сбили 3 вражеских самолёта. После боёв в Белоруссии Алексей Севастьянов сражался под Москвой, а потом защищал Ленинград.

В то время Ленинград был уже в блокаде. Фронт начинался там, где кончались трамвайные маршруты. Работа лётчиков стала невероятно сложной. Бомбардировщики врага, шедшие с запада, оказывались над Дворцовой площадью через 2 минуты после обнаружения их постами наблюдения. Нередко сигнал воздушной тревоги раздавался одновременно с гулом бомбардировщиков противника. Нашим истребителям приходилось постоянно дежурить в воздухе.

Правда, потеряв много бомбардировщиков, враги не решались появляться над Ленинградом днём. Прилетит "Хейнкель" или "Юнкерс" ночью и утюжит воздух на большой высоте, чтобы подольше держать город в напряжении. Нырнёт, сбросит бомбу - и снова забирается повыше.

Ходили на эти задания лучшие экипажи, имевшие опыт ночных полётов на города Западной Европы. Охотиться за ними надо было тоже бывалым лётчикам.

Штаб фронта решил создать специальный ночной истребительный полк. Майор Романов, назначенный его командиром, получил право отбирать лучших пилотов. Среди папок, которые положили перед ним в штабе авиационного истребительного корпуса противовоздушной обороны, оказалось и личное дело Младшего лейтенанта Алексея Севастьянова.

Правда, судить о лётчиках Романов больше привык по тому, как они ведут себя в воздухе, но отметки Севастьянова на курсах командиров звеньев, которое он закончил перед самой войной, всё же привлекли внимание Майора: техника пилотирования - 5, навигационная подготовка - 5, бомбометание с пикирования - 5, стрельбы по наземным целям - 5, стрельбы по воздушным целям - 5, воздушный бой - 5.

Командир перевернул ещё несколько страниц, посмотрел аттестацию: "Примерный, дисциплинированный комсомолец. Твёрд, настойчив, уверен в своих силах... При трудностях не унывает... В полёте вынослив, находчив".

Первый разговор с молодым лётчиком был коротким.

- Не боитесь летать ночью ? - спросил Романов.

- Не боюсь, - коротко и твёрдо ответил Алексей.

- На фронте давно ?

- С первого военного рассвета.

Севастьянов был зачислен в ночной полк. Теперь он шутя называл себя летучей мышью. Днём отсыпался, а едва начинало темнеть, являлся на аэродром. Пока одна группа летала над Ленинградом, другая ждала своей очереди в просторной землянке, вырытой на краю аэродрома. Так было и в эту Ноябрьскую ночь.

Над приплюснутой снарядной гильзой покачивался багровый лепесток пламени. Было тихо. Только склонившийся над сто

лом дежурный сержант время от времени шелестел газетой. Тогда огонёк коптилки начинал метаться, разбрасывая по бревенчатым стенам причудливые тени.

Оторвавшись от газеты, сержант протянул руку к маленькому приёмнику. Но тут же с опаской оглянулся: не разбудить бы лётчиков... Перевёл взгляд на часы. Всё равно вот - вот будить надо: дежурному звену скоро вылетать. Сержант повернул рычажок. Послышались непонятные слова.

Привалившийся к бревенчатой стене Алексей Севастьянов выпрямился. Неужели немцы ? Хотел сказать сержанту, чтобы выключил приемник, но после небольшой паузы уже другой голос сказал по - русски:

- Говорит Ленинград. Радиослушатели Англии, в 23 часа по московскому времени мы будем передавать для вас 5-ю симфонию Чайковского. Слушайте нашу передачу...

Алексей опять привалился к стене. Одолевала дремота. Склонив голову набок, закрыл глаза. Резкий зуммер полевого телефона заставил встрепенуться. Дeжypный схватил трубку и прижал к уху. Скороговоркой выпалил:

- Есть очередной группе к самолетам...

Алексей быстро встал и ударился плечом о подпорку. Приподнявшись на нарах, кто - то шутливо спросил:

- Что, Севастьяныч, тесно тебе в нашем подземном царстве ?

Алексей промолчал. От мысли, что нужно уходить из тепла в ночную темень, он поёжился. В небе морозище, а кабина у самолёта открытая. Вся защита - прозрачный козырек, наподобие мотоциклетного. Без меховой маски и не думай вылетать - обморозишь лицо.

Алексей потянулся и тряхнул широко раскинутыми руками, точно вместе с дремотой хотел сбросить с себя тепло землянки.

...Едва взлетев с аэродрома, Севастьянов увидел скользившие в темноте голубые щупальца прожекторов. То укорачиваясь, то неожиданно вырастая, они тревожно шарили по небу. И вдруг все вонзились в одно место. В пучке света блеснуло серебристое пятнышко.

Самолёт Севастьянова рванулся туда, где искрились разрывы зенитных снарядов. Лётчик подумал, что так недолго попасть под снаряд своей же зенитки, но скорости не сбавил. Нельзя было терять время. Вражеский лётчик торопился вырваться из плена прожекторов. Он понимал, что прожекторные посты не бесконечно будут передавать его из луча в луч.

Севастьянов тоже торопился. Его "Чайка" послушно нырнула вниз. Маленький истребитель, прозванный так за изгиб плоскостей, похожих на крылья парящей чайки, и впрямь напоминал сейчас птицу, готовую броситься на вынырнувшую из темноты огромную рыбину.

Алексей дал пулемётную очередь и тут же зло прикусил губу. Просчитался ! Ярко освещённая цель показалась гораздо ближе, чем была на самом деле. Прибавил газу и снова открыл огонь. Едва застучали пулемёты, бомбардировщик отвернул, замигал в ответ частыми вспышками. Это стрелок "Хейнкеля" открыл ответный огонь.

Метнувшийся за вражеским самолётом яркий луч прожектора ослепил Севастьянова. Лётчик перестал различать даже светящиеся стрелки приборов. Вскоре, однако, слепота прошла. Алексей увидел скрестившиеся лучи и в них серебристую сигару бомбардировщика. Палец судорожно нажал гашетку, но бомбардировщик продолжал лететь.

Злясь на себя, Севастьянов подвёл "Чайку" ещё ближе. Открыл огонь. Пулемётная очередь неожиданно оборвалась. Сильно, до ломоты в пальце, Севастьянов утопил гашетку, но пулемёты молчали. Лётчик почувствовал, как взмокла спина. В морозном небе стало жарко. Он понял, что кончились боеприпасы. В голове мелькнула мысль: "А что если винтом..."

Расстояние между "Чайкой" и "Хейнкелем" быстро сокращалось. Вот уже истребитель у самого хвоста вражеского самолёта. Но немец схитрил. Опередив Севастьянова на какую - то долю секунды, он свалил бомбардировщик влево. "Чайка" метнулась за ним, точно его маленькая тень. Мотор истребителя уже не гудел. В ушах стоял звенящий свист. Севастьянов резко толкнул вперед ручку управления...

В донесениях, начавших поступать сразу же после воздушного боя над городом, говорилось о том, что обломки немецкого самолёта "Хейнкель-111" упали в Таврический сад, спасшийся на парашюте пилот бомбардировщика задержан ленинградцами на улице Маяковского, а советский истребитель "Чайка" упал на Басковом переулке. Не было сведений лишь о лётчике, таранившем врага. А он, Алексей Севастьянов, в это время шёл окруженный большим конвоем воинственно настроенных ленинградцев. Пожалуй, если бы не успел крикнуть, что он свой, ему пришлось бы плохо. Ведь вначале его приняли за немецкого парашютиста.

Севастьянов шёл по заводскому двору, опасливо ст

пая по мерзлой земле. Унту он потерял в воздухе. Видимо, сорвало, когда его выбросило из кабины. Нестерпимо ныла рука. Что с ней произошло, лётчик не мог припомнить. Всё случившееся после удара о крыло бомбардировщика промелькнуло как в тумане. Помнил только, что дернул кольцо парашюта.

Конвоиры сочувственно поглядывали на ковыляющего человека. Они уже почти верили, что он свой, хотя на всякий случай ещё держались настороже. Всё окончательно прояснилось, когда Севастьянова привели в помещение, проверили документы, позвонили в штаб. Только после этого ему сказали, что приземлился он на территории Невского машиностроительного завода имени Ленина.

Люди, считавшие вначале, что они захватили врага, теперь не знали, куда посадить лётчика. Появилась кружка с кипятком, кусочек сахара. Хмурая, закутанная в платок женщина вынула из кармана ватника крошечный ломтик хлеба. Положила перед Севастьяновым:

- Не обессудь. Сам знаешь, какие теперь в Ленинграде угощения.

Женщина отошла. Алексей растерялся. Он не успел поблагодарить, не успел отказаться. Худенькая девушка в ушанке вдруг всплеснула руками:

- Вы же босой !

Покраснев, Алексей спрятал ноги под табуретку. Девушка убежала и скоро вернулась, держа в руках валенки.

- Это отцовские, - сказала она вконец смутившемуся лётчику. - Мы теперь тоже на казарменном, так что всё необходимое с собой. Обувайтесь.

Приехавшая за Севастьяновым машина отвезла его к большому дому с непроницаемо чёрными окнами. Только в вестибюле синяя лампочка разливала тусклый свет. В просторной комнате, куда ввели Алексея, было светло. Из - за стола поднялся Генерал и шагнул ему навстречу. Летчик вытянулся:

- Товарищ Генерал, Младший лейтенант Севастьянов...

- Знаю, - прервал его Генерал. - Всё знаю. Молодец !

Он обнял лётчика, потом отступил на шаг и кивнул в сторону человека, сидевшего перед столом.

- Любуйся. Над всей Европой летал. Больше 20 раз бомбил Лондон. Теперь к нам пожаловал, а ты его так недружелюбно встретил.

Генерал обернулся к переводчику:

- Скажите пленному, что это и есть тот самый лётчик, который сбил его таким необычным приёмом.

Только теперь Севастьянов разглядел человека в серой, мышиного цвета куртке. Выслушав переводчика, немец встал. Он что - то сказал и протянул Севастьянову руку.

- Он говорит, что уважает храбрых асов, - пояснил переводчик.

Алексей не двинулся с места. Вспомнилось письмо, в котором мать жаловалась, что "немцы кругом бомбят". Вспомнилось письмо от брата Сергея. Одна строчка: "Мне, Алёша, оторвало ногу..."

Севастьянов зло посмотрел на немецкого лётчика. Может быть, именно он бомбил его родной Лихославль.

Решив, что Севастьянов не расслышал обращенных к нему слов, переводчик повторил:

- Он говорит, что уважает храбрых асов.

- Поневоле будешь уважать, когда заставили, - сухо ответил Севастьянов. - Скажите ему, что я не ас, а обыкновенный советский лётчик, каких у нас много. И ещё скажите: встрече с ним рад. Рад, что отлетался коршун...

* * *

Почти 1,5 месяца ходил он в санчасть на лечение и перевязки левого предплечья. Не дождавшись, когда ушиб рассосётся, он попросился в небо, в бой. Ему присвоили звание Старшего лейтенанта и назначили командиром эскадрильи. Она выполняла сложные боевые задания и ночью и днём: несли патрульную службу, прикрывали с воздуха наши наземные войска, сопровождали штурмовиков на задания.

Зима 1941 - 1942 года в Ленинграде принесла его защитникам и горожанам неслыханные испытания. Но ленинградцы выстояли. Героически сражались, рыцарски защищая город Ленина, лётчики. Они оберегали колыбель революции от варварского разрушения, осуществляли непрерывную связь с Большой землёй.

Алексей Севастьянов совершил за зиму около 300 боевых вылетов. Только ночью 13 Марта 1942 года он трижды поднялся в воздух на штурмовку укреплённых пунктов врага в районе Шлиссельбурга. 16 Апреля Алексей доставил командованию ценные разведывательные данные о базировании авиации противника. Он летал на разведку, бился в небе с "Мессерами", защищал "Дорогу жизни". Пилоты его эскадрильи не знали покоя ни днём, ни ночью.

Среди новых улиц, построенных в Ленинграде после войны, есть одна, которая всегда будет напоминать жителям города на Неве о подвиге Алексея Севастьянова. Она названа его именем.

Улица, носящая имя человека, который таранил над городом вражеский бомбардировщик, - лучшего памятника герою, пожалуй, не придумаешь

Таранив в ночь с 4 на 5 Ноября 1941 года немецкий бомбардировщик, Севастьянов остался жив. Погиб Алексей, совершив другой подвиг.

Это было 23 Апреля 1942 года. Большая группа Ме-109 нависла над их аэродромом. С нею отважно вступили в бой две наших "Чайки". Севастьянов и лётчик Николай Щербина поднялись им на выручку. Они находились в самом невыгодном положении: "Мессеры" ожидали их взлёта. Сразу же завязался неравный бой. Враги напали на Щербину. Пренебрегая смертельной опасностью, Алексей попытался его прикрыть. Один из "Мессеров" зашёл сзади и расстрелял МиГ-3 Севастьянова. Машина загорелась. Она быстро теряла и без того малую высоту. Смертельно ранен был и лётчик. Алексей не мог ни сдержать падения машины, ни выпрыгнуть с парашютом. Товарищей, у которых уже кончалось горючее, выручил, - дал им возможность уйти на посадку, а сам погиб...

Полк тяжело переживал утрату. Однополчане клялись отомстить врагу за смерть друга, сражаться стойко. Комиссар М. Т. Ермолаев от имени всего личного состава писал в деревню Холм матери Алексея:

"Мария Ниловна, как комиссар части, где служил ваш сын, я считаю своим долгом сообщить вам, что ваш сын геройски погиб при исполнении служебных обязанностей.

Лёша был для нас самым лучшим боевым другом. Он, как герой, дрался с воздушными пиратами и всегда выходил победителем. Его горячо любили трудящиеся города Ленина, и нередко можно было увидеть его портрет на предприятиях. Не раз он рисковал жизнью ради спасения ленинградцев и счастья своего народа".

Такой человек оставляет глубокий след в людских сердцах. Десятилетия прошли со дня гибели Героя, а имя его живёт, подвиги его не забываются. В Ленинграде есть проспект Севастьянова. У места гибели Алексея, на станции Рахья, установлена мемориальная доска. В этом посёлке именем отважного лётчика названы улица.

Много лет дружат однополчане Севастьянова с его земляками - тружениками колхоза имени Дзержинского. Лётчики приезжают в гости к колхозникам. Они гордятся семьёй Севастьяновых. Отец Алексея - Тихон Севастьянов служил кавалеристом ещё в Первую Мировую войну. Мать Мария Ниловна вырастила 6 сыновей. Пограничник Василий погиб, защищая Родину в Западной Белоруссии. Михаил - артиллерист, пал в бою под Ржевом, а Алексей - под Ленинградом. Сергей, бывший разведчик,- инвалид войны. Три ранения и контузию получил на войне Николай. И лишь младшего Виктора не опалил фронт. Каждый из Севастьяновых внёс свой вклад в Победу.

По инициативе однополчан на родине Героя открыт ему памятник. Навсегда встал над нивами, у берез русский богатырь в комбинезоне и унтах.

Закончилась война. Прошло немало лет, когда ветераны полка решили найти место гибели Героя. Им помогали старожилы окрестных деревень, школьники - следопыты посёлка Рахья. 15 Июня 1971 года в торфяном болоте, на глубине 1,5 метров был обнаружен самолёт. Родная земля сохранила останки Героя, его личные вещи и документы. Хорошо сохранились орден Ленина, удостоверение личности Севастьянова, его записная книжка, компас, часы, пистолет, ракетница. Прошло 28 лет, а всё сохранилось. В стволе пулемёта - патроны: лётчик вёл огонь до последней минуты.

21 Июня 1971 года жители Ленинграда участвовали в захоронении праха прославленного лётчика. Сотни тысяч ленинградцев вышли отдать долг памяти одному из тех, кто пожертвовал жизнью, чтобы отстоять город на Неве. Почти через весь город по самым оживленным проспектам - Суворовскому, Невскому, Майорова, Измайловскому, Московскому, Гагарина - проехал в сопровождении почётного караула бронетранспортер с орудийным лафетом, на котором был установлен гроб с останками Героя. Это был его последний путь...

На Чесменском кладбище перед захоронением состоялся торжественный митинг. Сюда пришли тысячи людей, молодых и старых, и переживших блокаду, и родившихся после войны.

Земляки любовно хранят память об Алексее Севастьянове. Его именем названа улица в Лихославле, улица и 358-я средняя школа в Санкт - Петербурге, переулок на станции Рахья, Дом культуры в селе Первитино Тверской области. На зданиях первитинской 8-летней и средней школы № 7 в Лихославле, где он учился, установлены мемориальные доски. В колхозе имени Ф. Э. Дзержинского установлен памятник, а на месте гибели - мемориальная доска.

Вот чьим именем названа улица, которая ровным потоком вливается в парк Победы. Широкая, прямая, она чем - то напоминает плечистого лётчика с зорким взглядом и чуть сдержанной улыбкой