Алексей Ремизов

Биография

Происходил из московской купеческой среды, в которой были укоренены традиции древнего благочестия. Учился в 4-й московской гимназии и Александровском коммерческом училище. За участие в студенческих волнениях Ремизов, уже учившийся на естественном отделении математического факультета Московского университеа, был выслан из Москвы и шесть лет провел в Пензе, Вологде, Усть-Сысольске.

Как прозаик дебютировал в 1897, первая книга Посолонь, куда вошли обработки народных сказок и апокрифов, вышла в 1907. Год спустя опубликован роман Пруд, которому Ремизов более всего обязан своей репутацией наследника Ф.М.Достоевского в современной литературе, «великого жалостника» (А.А.Блок).

В ранние годы творчества Ремизов испытывал заметное влияние символизма, особенно А.Белого. Однако более существенным для его формирования как писателя был с юности пробудившийся интерес к духовному наследию древней Руси, к национальной мифологии, старопечатной книге и памятникам народной культуры (сборник Лимонарь, 1907, пьеса Бесовское действо, 1907), многочисленные другие публикации, из которых были составлены изданные в эмиграции книги пересказов, обработок, переложений сюжетов старинных русских легенд (Бесноватые, 1951, и др.).

В автобиографии Подстриженными глазами (1951) Ремизов, говоря об истоках и специфических чертах своего творчества, отмечает важность идеи прапамяти («сна»), которая определяет характер построения многих его произведений: «С двух лет начинаю отчетливо помнить. Я словно проснулся и был как брошен в мир... населенный чудовищами, призрачный, со спутанной явью и сновидением, красочный и звучащий нераздельно». Хотя в дореволюцинный период Ремизовым опубликовано несколько романов с четко проявленной социальной тенденцией (Крестовые сестры, Неуемный бубен, оба 1910, и др.), его истинное своеобразие проступило преимущественно в произведениях, которые основаны на фольлоре и апокрифах. Они представляют собой, по характеристике автора, «новую форму повести, где действующим лицом является не отдельный человек, а целая страна, время же действия – века». Вместе с тем эта «повесть», особенно если она связана с изображением событий революции и последуюшщей русской смуты, всегда включает в себя обширный и достоверный документальный материал и описывает реальных исторических персонажей, которые выступают под собственными именами. Так построено одно из главных произведений, созданных Ремизовым в эмиграции, – автобиографическая по материалу книга Взвихренная Русь (1927). В ней с постоянными отсылками к поэтике житийной литературы, для которой обязательны мотивы отторжения неправедного мира, мытарства, бесприютности и духовного очищения в финале, автор воссоздает русское лихолетье, вводя в свой рассказ тех, с кем он больше всего общался в свои последние петербургские годы, – Блока, Д.С.Мережковского, философа Л.Шестова, собственного ученика, молодого прозаика М.М.Пришвина.

Отношение Ремизова к революции было высказано уже в его Слове о погибели Русской Земли, опубликованном в газете эсеров «Воля народа» вскоре после Октябрьской революции. Оно содержит прямые реминисценции древнерусского плача о разорении Руси в результате татаро-монгольского набега в 1237. Взвихренная Русь описывает время, когда исключительно ярко «горела... мечта человека о свободном человеческом царстве на земле», но «никогда и нигде так жестоко» не гремел прежде «погром» (впрямую коснувшийся самого Ремизова, подвергшегося аресту и кратковременному заключению в период «красного террора»).

Рассказ, как и в

книге Подстриженными глазами, образующей со Взвихренной Русью автобиографический диптих, ведется в форме свободной компиляции событий большого общественного значения (приезд Ленина в Петроград весной 1917) и частных свидетельств вплоть до записи разговоров в очередях или сцен издевательства толпы над разоруженными городовыми. Ремизов создает намеренно фрагментарный монтаж, где летопись, запечалевшая ход истории, соединяется с воссозданием тягот и невзгод, перенесенных самим повествователем, с видениями, снами, отзвуками преданий, «заклинаниями», записью потока сознания, мозаикой мимолетных зарисовок «взвихренной» будничности. Повествование, как и во многих других книгах Ремизова, ведется в форме сказа, органичной для этой художественной концепции, где субъективность восприятия происходящего подчеркнута самим построением рассказа. Такая стилистика и схожее композиционное решение отличают и оставшийся в рукописи роман Ремизова об эмиграции Учитель музыки (издан посмертно, 1983), и книгу мемуаров Встречи (1981), и частично опубликованную автобиографическую повесть Иверень (1986).

В творчестве Ремизова эмигрантского периода доминирует мотив разлуки, также соотнесенный с соответствующими сюжетами древней литературы (о Петре и Февронии, о Бове Королевиче), однако имеющий и глубоко личный смысл, особенно в повести Оля (1927) и романе В розовом блеске (1952). Они навеяны историей семьи писателя (его единственная дочь не последовала за родителями в эмиграцию и умерла в оккупированном Киеве в 1943; в тот же год умерла жена Ремизова С.П.Довгелло). Опыт реконструкции целостной картины народного духа с опорой на предания, выразившие религиозные верования, часто отдаляющиеся от официального православного канона, предпринимался Ремизовым во многих произведениях, созданных на чужбине, – от книги Россия в письменах (1922) до сборника «снов» и размышлений о формах русской духовности, как они отразились в классической литературе (Гоголь, И.С.Тургнеев, Достоевский). Эта тема становится основной в книге Огонь вещей (1954). Изощренность стилистики Ремизова вызвала острые споры о плодотворности или искусственности избранных им художественных решений. Критика (Г.Адамович) увидела в книгах Ремизова лишь прямолинейную имитацию «русской допетровской старины», обвинив автора в нарочитом пристрастии к архаике. Другие авторы, как художник М.Добужинский, считали, что на поверку природа дарования Ремизова игровая, связывая эту поэтику с подчеркнуто своеобразным стилем быта и социального поведения, который обращал на себя внимание посетителей его квартиры, где обои были расписаны кикиморами, гостям выдавались грамоты об их членстве в изобретенной писателем «Великой и вольной обезьяньей палате», а атмосфера в целом наводила на мысли о «колдовском гнезде». Третьи, как философ И.Ильин, воспринимали Ремизова как «юродивого в пределах культуры» – умного, образованного, даровитого художника, со своим значительным, но особым видением.

Стилистика Ремизова оказала существенное влияние на ряд русских писателей 1920-х годов. (Пришвин, Л.М.Леонов, Вяч.Шишков и др.), которые выступили приверженцами «орнаментальной прозы»