Алексей Кузнецов

Биография

Советский государственный и партийный деятель, генерал-лейтенант (1943). В 1938-1945 гг. — второй секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б). Официальная биография гласит: «...А. Кузнецов являлся одним из верных, энергичных помощников славного руководителя ленинградских большевиков тов. Жданова. Под руководством А.А. Жданова тов. Кузнецов осуществляет большую работу по выкорчевыванию троцкистско-зиновьевских и бухаринско-рыковских мерзавцев, пробравшихся к руководству в ряде районов Ленинградской области и развернувших свою гнусную вредительскую и шпионскую деятельность.

...С неутомимой энергией боролся тов. Кузнецов за разоблачение врагов народа, орудовавших на идеологическом фронте — в Государственном Эрмитаже, в Русском музее, музее Революции и ряде других культурных учреждений» (Ленинградская правда. 1937. 16 января).

Выступая 19 ноября 1937 г. на собрании избирателей Волховского района, А.А. Кузнецов заявил: «Считаю большим счастьем работать под руководством товарища Жданова. Под его руководством я буду и впредь громить подлых фашистских агентов, троцкистско-бухарин-ских вредителей, шпионов, диверсантов, бороться за чистоту рядов нашей великой коммунистической партии» (Ленинградская правда. 1937. 22 ноября).

И это, к сожалению, не «голая демагогия». И до войны, и во время войны, и после нее политическая биография А.А. Кузнецова тесно переплеталась с деятельностью карательных органов и с карательными функциями. И совсем не случайно именно ему в 1946 г. Сталин поручил «наблюдение» за МГБ, МВД...

После войны эта опасная стезя привела к трагической развязке («Ленинградское дело». Л., 1990. С. 97-98).

Во время Великой Отечественной войны А.А. Кузнецов — один из руководителей обороны Ленинграда. В июне 1941 г. дивизионный комиссар; член Военного Совета Балтийского флота (1939-1946), Северо-Западного (июнь-август 1941 г.) и Ленинградского (сентябрь 1941 —декабрь 1942 гг., март 1943 — май 1945 гг.) фронтов.

А.А. Кузнецов фактически направлял всю жизнь блокадного Ленинграда: возглавлял (летом и осенью 1941 г.) Комиссию по руководству строительством оборонительных сооружений, руководил организацией быта ленинградцев, формированием отрядов народного ополчения и подбором военных кадров, созданием партизанских отрядов; решал вопросы, связанные с деятельностью политуправления фронта и флота. А.А. Кузнецов, как член Военного Совета Ленинградского фронта, участвовал в разработке операций по разгрому немецко-фашистских войск под Ленинградом.

В 1945-1946 гг. А.А. Кузнецов — первый секретарь Ленинградского обкома и горкома партии. Затем — сотрудник аппарата ЦК ВКП(б) в Москве. В 1949 г. арестован по «Ленинградскому делу», осужден и расстрелян. Реабилитирован в 1954 г. (посмертно).

Начало «Ленинградскому делу» было положено 15 февраля 1949 г., когда Политбюро ЦК КПСС на своем заседании назвало ленинградских руководителей антипартийной группой («ЦК ВКП(б) напоминает, что Зиновьев, когда он пытался превратить Ленинградскую организацию в опору своей антиленинской фракции, прибегал к таким же антипартийным методам заигрывания с Ленинградской организацией, охаивания Центрального Комитета ВКП(б), якобы не заботящегося о нуждах Ленинграда, отрыва Ленинградской организации от ЦК ВКП(б) и противопоставления Ленинградской организации партии и ее Центральному Комитету»). 22 февраля 1949 г. состоялся пленум Ленинградского обкома и горкома партии, на котором присутствовали член Политбюро ЦК партии Г.М. Маленков1 и член оргбюро В.М. Андрианов.2 Маленков повторил мнение Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 февраля 1949 г., что ленинградские руководители превратились в антипартийную группу. Все они были сняты со своих постов. Первым секретарем обкома и горкома на пленуме был «избран» Андрианов.

А дальше исполнилась и более мрачная часть кремлевского сценария. В июне были арестованы бывший секретарь горкома партии Я.Ф. Капустин и бывший начальник управления МГБ Ленобласти П.Н. Кубаткин, а немного позже бывший член ЦК партии А.А. Кузнецов и др. Следствие велось в Москве около года, и в сентябре 1950 г. в Ленинградском доме офицеров проходила выездная сессия Верховной коллегии Верховного суда СССР. Суд приговорил к расстрелу Кузнецова, Вознесенского, Капустина, Родионова...

Кстати, высшая мера наказания (расстрел) была отменена в мае 1947 г. и введена вновь 12 января 1949 г. (что от подсудимых было скрыто).

После этого процесса преследования, как чума, расползались по всей территории Советского Союза, выходцев из Ленинграда арестовывали, «фильтровали» и т. д. В самом городе на Неве началась безжалостная чистка: «оппозиционеров» не только выживали из партийно-советского аппарата сверху донизу, но и преследовали на производстве, в науке. В результате только в 1949-1950 гг. в Ленинграде и области было выгнано из партийных и иных органов свыше двух тысяч руководящих работников (ЛИА. Ф. 24. Оп. 70. Д. 1. Л. 260).

Аресты и судебные процессы продолжались и в 1951-1952 гг. Так, 15 августа 1952 г. были арестованы, а затем осуждены к длительным срокам тюремного заключения свыше 50 человек, работавших во время блокады секретарями райкомов партии и председателями райисполкомов. Они проходили по «делу Смольнинского района», «делу Дзержинского района» и др.

Доходило до того, что уничтожалась литература, в которой встречалось какое-либо упоминание о расстрелянных, выхолащивалось и участие их в героической блокаде, был закрыт Музей обороны Ленинграда. Город превратился в «репрессивный», «опальный». Изгои не могли найти работы даже в родном городе, не помогали никакие заслуги, заступничества.

Своеобразное мнение по данному вопросу изложил Н.С. Хрущев в своих воспоминаниях. Он уверяет, что и в глаза не видел обвинительных заключений на участников «Ленинградского дела», что приговор мог подписать, не читая, на заседании Политбюро ЦК КПСС. И будто бы только со слов Маленкова и Берии ему стало известно о том, что Кузнецову и другим вменялись в вину «русский национализм и несогласие с политикой Центрального комитета».

Вряд ли можно поверить в подобное неведение Хрущева, ведь в то время он являлся членом Политбюро ЦК КПСС и приближенным Сталина, который к Ленинграду, как пишет К. Симонов, «и раньше, и тогда, и потом относился с долей подозрений, сохранившихся с двадцатых годов и предполагавших, очевидно, наличие там каких-то попыток создания духовной автономии». А венгры Белади и Краузе в книге «Сталин» (М., 1990) пишут, что Сталин «всегда с антипатией относился к „особому" характеру ленинградцев». 3)

В.И. Бережков пишет: «Думается, что близок к правде о причинах возникновения „Ленинградского дела" высокопоставленный чекист П.А. Судоплатов, который в те годы вращался в высших сферах Кремля и располагал объективной информацией. В своей книге „Разведка и Кремль" он пишет: „Все это было сфабриковано и вызвано непрекращающейся борьбой среди помощников Сталина... Мотивы, заставившие Маленкова, Берию и Хрущева уничтожить ленинградскую группировку, были ясны: усилить свою власть. Они боялись, что молодая ленинградская команда во главе с Кузнецовым придет на смену Сталину"» (Бережков В.И. Питерские прокураторы. СПб., 1998. С. 239-241; «Ленинградское дело». Л., 1990).

«Так называемое „Ленинградское дело" было спровоцировано и организовано Сталиным, который стремился поддерживать среди высших руководителей атмосферу подозрительности, зависти и недоверия друг к другу и на этой основе еще больше укреплять свою власть» (Реабилитация. Политические процессы 30-50-х годов. М., 1991. С. 312).