Алексей Архиповский

Я за славой не гонюсь

Я не стараюсь угодить, хотя иногда возникает какой-нибудь мотивчик, который люди подхватывают. Это не для того, чтобы понравиться, чтобы перестали жевать.

Когда-то балалайка считалась символом России. Сейчас этот символ подзабыт и балалайку мы слышим редко, разве что на выступлениях фольклорных ансамблей. Но вот балалаечник Алексей Архиповский своими выступлениями доказывает, что инструмент этот актуален и поныне. Бывшего участника ансамбля "Россия" Людмилы Зыкиной музыкальные критики сравнивают с Джимми Хендриксом. Корреспондент "Недели" Полина Потапова поговорила с Архиповским о балалайках, стереотипах и любви.

Почему сейчас балалайка так непопулярна?

- История у нее тяжелая. В начале XX века балалайка была очень ходовым инструментом, который выпускали в несколько раз больше, чем гитару. Часто люди мне рассказывают, что у кого-то дедушка, бабушка, тетя играли на балалайке. Балалайка стала брендом, каким-то национально-идеологическим символом. В один момент вместе с идеологией выкинули из жизни и балалайку. Но вернуть ее в русло популярной музыки не получилось до сих пор. Наша академическая школа доказывала в основном то, что балалайка не хуже скрипки. Репертуар складывался из переложения фортепианно-скрипичной музыки, соответственно оригинальной музыки было мало. Все это привело к тому, что на концерты балалаечников приходили в основном сами балалаечники.

Вас постоянно сравнивают с великими музыкантами. Преимущественно с гитаристами, все равно приятно?

- Да, значит оценивают. Понятно, почему сравнивают с гитарой – она намного популярнее. Конечно, у балалайки и гитары есть что-то общее. Возьмем хоть струны, которые тоже на дерево натянуты. Гитара изначально испанский инструмент, который стал международным. У балалайки тоже есть шансы стать международным инструментом. Но гитаристам сейчас сложнее. Во-первых, их много. Во-вторых, у них много шаблонов. Уже очень много великих гитаристов, избавиться от стереотипов сложно. Есть стереотипы и связанные с балалайкой, но от них уйти легко.

Как вас встречают заграницей ? Вы же уже весь мир с гастролями объездили.

- Встречают везде тепло. Межнациональные различия не так остры, когда играет инструментальная музыка. И потом, стереотипы надоели не только нам, но и заграницей. В итоге слушатели все равно находят что-то неожиданное и, судя по реакции, им это нравится. Американцы, например, визуальная нация. Радуются, когда я им фокусы и приемы всякие показываю. Недавно в Голландии играл, там люди ближе к нашим, больше на музыку внимание обращали.

А кто приходит к вам на концерты?

- Очень разные слушатели - любители джаза и классики, этно и рока, очень много знатоков гитарного искусства. Думаю, дело в универсальности моей музыки. Кстати, совсем недавно я получил приглашение вступить в ассоциацию гитаристов США. С одной стороны это нонсенс, с другой - это означает, что балалайка начинает занимать позиции на мировой сцене.

Часто приходится играть на корпоративах?

- В последнее время все реже, потому что возможностей играть в концертных залах перед публикой все больше, как у нас, так и за рубежом. А это то, к чему я всегда стремился - только концертная обстановка позволяет открыться мне и моей балалайке. Но если корпоратив приближен к концертной атмосфере, я не отказываюсь.

На корпоративы пересматриваете свою программу?

- Незначительно. Я не стараюсь угодить, хотя иногда возникает какой-нибудь мотивчик, который люди подхватывают. Это не для того, чтобы понравиться, чтобы перестали жевать.

На ваших концертах люди танцуют?

- Мне нравится, когда они сидят и слушают. Вроде пока на диско не перешел, хотя можно было бы попробовать (смеется).

Как вас занесло на Евровидение?

- Константин Эрнст откуда-то узнал обо мне и предложил открыть своим выступлением Евровидение в Москве.

Как все прошло?

- Я туда не стремился, даже сопротивлялся. Нужно было сыграть что-то на мелодии с Евровидения. А такие мелодии в одно ухо влетают, в другое вылетают. В итоге все равно поучаствовал, мне показалось, важным, чтоб балалайка себя обозначила. Мне не понравилось, как я выступил. После даже было два дня депрессии. Но потом друзья сказали: расслабься, все хорошо, показал себя и ладно. Ну я тоже пришел к такому выводу.

С Эрнстом поддерживаете отношения?

- Нельзя так сказать. Но после конкурса благодаря ему снялся в передаче "Пока все дома", тоже, думаю, важно для популяризации инструмента. А к славе я не стремлюсь. Мне играть хочется.

На улицах узнают?

- Иногда. Рад, что мне не приходится ездить в машине с затемненными стеклами.

Как у вас складывались отношения с Людмилой Зыкиной?

- Великая певица и великая женщина. Не знала ничего технического, а просто всегда чувствовала как настроить музыку, делала все по наитию и в итоге хорошо получалось. Она мама такая была, очень ревниво руководила ансамблем и неохотно отпускала на сольные проекты. Но меня отпускала, это было своего рода признание. Шли даже разговоры , чтобы сделать совместный проект со мной, она поет, а я играю. Но не успела.

Знаете тех, кто вдохновился вашим примером и тоже взялся за балалайку?

- Встречались какие-то люди, которые изменяли свою жизнь. Иногда приходят смешные письма: вот я был гитаристом, но гитара мне надоела и сейчас учусь играть на балалайке.

Сын пошел по вашим стопам?

- Он не играет на балалайке. Учится в МГУ на физфаке и музыкой мало интересуется. Но мое творчество ему нравится, что очень приятно.

А как вы познакомились с женой?

- Мы встретились, когда я учился в Гнесинском училище. Я жил в общежитии, где еще жили студенты циркового отделения, эстрадно-джазового и помимо того студенты Щукинского училища. В нем-то и училась моя будущая жена, на актерском факультете. Она меня увидела, кстати, с гитарой, когда что-то пел. А потом я увидел ее и сразу понял, что это судьба. Ради нас она забросила свою карьеру. Ездила со мной по гастролям. Мы вместе пережили трудные времена. Ребенок родился, когда нам кушать было нечего. Но несмотря ни на что, это было очень счастливое время. Мы с женой вместе уже двадцать лет. Все-таки любовь - самое главное в жизни.