Александр Шишкин

Диверсант в «Сатириконе»

«Сатирикон» — пафосное место, и я хотел диверсию сделать. Я был очень злой, не знаю почему, и как-то сильно себя отпустил: мол, вот вам! Макет я сделал очень быстро и левой ногой.

Молодой театральный художник Александр ШИШКИН — автор самых знаменитых петербургских и московских спектаклей. Он работал с «Фарсами», сделал все спектакли с режиссером Юрием Бутусовым в Театре им. Ленсовета, в том числе культовый «В ожидании Годо», и самые громкие премьеры столичного «Сатирикона» за последнее время — «Макбетт» и «Ричард III». Сейчас питерцы могут видеть еще одну работу Шишкина — «Кракатук» в цирке. Между прочим, это московский проект.

В Питере художник неоднократно выдвигался на «Золотой софит», но так и не получил. В Москве первая же работа — «Макбетт» была удостоена «Чайки», а буквально на днях Александр получил старейшую театральную премию России «Хрустальная Турандот» за «Ричарда III». Можно сказать, что только после московских работ Шишкин «проснулся знаменитым».

Пафосное место

— Так уж получается, что востребованность в Москве выше, — пожимает плечами художник. — Москва — хорошая площадка для работы: приглашают, хотят, дают денег. Только два спектакля сделал, и уже награждают, а в Питере если «спасибо» и скажут, то негромко и мало кто (смеется).

В Москве более восприимчивая публика, а художнику все-таки нравится, когда на его работу обращают внимание.

— А в чем для вас была специфика работы в «Сатириконе»?

— «Сатирикон» — пафосное место, и я хотел диверсию сделать. Я был очень злой, не знаю почему, и как-то сильно себя отпустил: мол, вот вам! Макет я сделал очень быстро и левой ногой. Ну, якобы левой ногой, потому что был, конечно, подготовлен какой-то объем материала.

Сделав небрежный макет, я добивался, чтобы во время производства его абсолютно скопировали: кривые стулья, вырезанные из бумаги фигуры, занавес такой страшный.

— Райкин ваши идеи сразу принял?

— Он проникся, ведь при всем том макет был легкий, изысканный. В «Сатириконе» очень считают деньги, но при этом почувствовали, что делать все равно придется.

— Откройте секрет: откуда черпали вдохновение, чтобы создать декорации к кровавой истории Ричарда?

— Дело не в кровавой истории. У меня была такая мотивировка: в коммунальной квартире на Лиговке, в которой я жил в детстве, у нас была большая общая комната, которая считалась непригодной для жилья. Там все хранили ненужные вещи, а дети там играли. Такая вот игровая комната из барахла, а ведь театр — это как детская игра: мы берем один предмет и представляем его другим. Только в театре соседей больше, которые заходят, — это зрители.

…Мне кажется скучным, когда сцено-графия иллюстрирует происходящее; интереснее, когда она противоречит ему или когда много случайного, но красиво. И еще люблю, когда непонятно из чего декорации сделаны.

Не во все тяжкие

— Вы теперь модный художник!

— Что такое «модный», я не очень понимаю. Вот как-то написали «модный художник, увлекается железом». Получается: модный, потому что железом увлекается? Хороша логика. На самом-то деле зачислили в модные, наверное, потому, что я из молодого поколения и сразу попал на большую сцену. Может, людям кажется, что раз молодой, но на профессиональной сцене, то, наверное, модный.

— Зато, наверное, предложений много?

— Да, но я себя не пускаю во все тяжкие. Многие театральные художники гораздо больше работают, некоторые по восемь спектаклей в год. А я четыре, но программных — два максимум. В смысле суеты Москва сильно напрягает, потому что туда уезжаешь — и плотно занимаешься производством, а в Питере у меня остается время на творчество. Вот в Корею пригласили поработать, так буду в свободное время сидеть в гостинице с компьютером, рисовать корейцев (смеется).

Хулиганство в Кремле

— Вы работали только с Бутусовым, и вот в «Кракатуке» — с режиссером Андреем Могучим. Трудно было переключаться?

— «Кракатук» — не первая наша с Могучим работа, в прошлом году мы с ним делали в Москве, на Соборной площади Кремля, «Бориса Годунова» Мариинского театра. Дирижировал Гергиев. Это тоже была диверсия своего рода: сколотили какой-то «грязный» эшафот в центре сувенирной площади. Во время спектакля началась буря — ветер, дикий дождь, но для художника все это страшно красиво, потому что от воды возникают блики, прически становятся мокрыми. Мы с Могучим получили огромное удовольствие.