Александр Перекотиенко

Человек, победивший молнии

ВОЛЯ и сила характера помогли этому человеку преодолеть невероятное испытание. В Александра ПЕРЕКОТИЕНКО дважды входила молния. Такого случая не знает даже Книга рекордов Гиннесса.

АЛЕКСАНДРУ — 35. Живет в Питере. Холост. Закончил электротехнический институт и был альпинистом. В тот злополучный день, 30 июля 1994 года, они штурмовали «гордый красавец Эрцог» — ледник, о котором Юрий Визбор написал чудесную лирическую песню «Домбайский вальс».

Стихия

ГРОЗЫ в горах — явление частое и страшное. Скрыться, спрятаться просто некуда. А скалы, начиненные природой разными металлами, активно «притягивают» молнии.

Группа альпинистов спортклуба «Штурм» из Санкт-Петербурга, в которую входил и Саша Перекотиенко, начала восхождение, получив на это все разрешительные документы, согласовав маршрут, пройдя акклиматизацию.

До гордой вершины от альплагеря было 8 часов подъема. Вышли рано утром, рассвет был туманным, но синоптики тревожных прогнозов не делали. На высоте 4000 метров задул сильный ветер, принеся мокрый снег и внезапные сумерки. И вдруг снегопад осветили молнии, загрохотал гром.

Саша помнит только, как в 20 метрах от него раскололся надвое огромный валун, в который на его глазах впилась молния. Потом его самого будто кто-то ударил по голове, он потерял сознание.

Ребята видели, как молния, попав Александру чуть ниже затылка, сбила его с ног. Они не поняли: жив ли? Он не звал на помощь, не кричал от боли, лишь горел воротник ветровки. Позже врачи определят, что молния вошла между пятым и шестым позвонками, прогулялась по телу, как пуля со смещенным центром тяжести, и вышла из кисти руки, у большого пальца, оставив опаленную по краям дыру.

Сейчас Саша со свойственным ему юмором рассказывает, что ощущал себя в тот момент совсем неплохо. Видел тоннель, по которому в эйфории летел к манящему свету, впереди ждала освещенная теплым солнцем поляна с мягкой луговой травой, красивая юная женщина, очень похожая на маму, цветы и разлитое вокруг счастье. Через несколько минут блаженство закончилось чудовищной болью, от которой, скорее всего, он и пришел в себя.

Пережить такое и остаться в живых — редкая удача. В мире такие случаи единичны. Но на этом испытания Александра не закончились. Вторая молния обожгла пальцы руки, и в несколько секунд они раздулись, напоминая вареные сардельки. Кожа, спекшись, отошла от мышц. Внутри тоже все горело, будто кто-то на свежие раны сыпал перец и драл плоть огромными когтями.

Обезболивающие средства, имевшиеся в аптечке группы, Саше пришлось поделить с товарищем, который несколькими минутами позже попал под камнепад. О случившемся инструктор сообщил в лагерь. Оттуда обещали прислать спасотряд. Но стихия не унималась, и ждать спасателей на месте было опасно. Надо было идти назад тем же маршрутом, перелезая через горные перевалы, ущелья и разломы. Саша идти не мог. А нести его было невозможно. Рост — 187 см, вес 76 кг.

— Если ты не пойдешь сам, мы все тут останемся, — сказали ему трое его товарищей. Одним из трех альпинистов была девушка.

И Саша… пополз.

Когда тропа становилась шире, его волокли на веревках, чтоб сэкономить быстро тающие силы. А сквозь трещины в скалах ему предстояло переползать самому. Временами, распятый на веревках, он даже вставал и шел пьяной походкой в сцепке со всеми самостоятельно. Спуск с четырехкилометровой высоты занял двое суток.

Живой труп

КАКИЕ силы, резервы организма Саша высекал из себя, чтобы не погубить друзей, науке неведомо. Потому что в больнице города Невинномысска, куда доставили альпиниста, выяснилось, что он полностью парализован. Нейрохирург сделал ошеломляющий вывод. Молния выжгла часть спинного мозга, и тут медицина бессильна: впереди полная неподвижность.

Три года Саша мог шевелить только глазами. Мама в это время плакала с утра до вечера и молилась. Отец с охапкой врачебной документации тыкался к светилам нейрохирургии, потом надеялся на Джуну, Дикуля и на всех известных шарлатанов от медицины. Тщетно. Никто даже не пытался дурить голову отчаявшимся родителям, отказывали сразу.

Но Саша помнил, что сразу после травмы он как-то еще шевелился два дня, шел, полз, карабкался… Значит, импульсы и приказы двигаться поступали от мозга к конечностям по хрупким ниточкам нервов. Значит, надо вспомнить, как это было. Три года он, закрыв глаза, мысленно шевелил пальцами, собирал их в щепоть, пытаясь взять невидимый предмет.

И так по 10–14 часов в день. И вдруг палец шевельнулся! Потом второй, третий… Через четыре года (!) он научился сидеть, держать ложку, одеваться, пересел в инвалидную коляску.

Коляска, на которой он мог бы преодолевать ступени лестницы, — самая заветная мечта Александра. Живет он на четвертом этаже старинного дома без лифта. Без посторонней помощи на улицу попасть невозможно. А вот с бытом он справляется сам. В доме — идеальная чистота и армейский порядок. Даже маме он не позволяет помогать в этом. «Иначе можно так расслабиться, что будешь даже расческу просить подать», — говорит он. Поэтому живет он отдельно от родителей.

Небольшая прихожая занята монстрообразным гимнастическим снарядом. Это личная «качалка» Александра: штанга, «блины». Благодаря этим железякам он плечист и красив. Такой торс не посрамил бы обложку мужского журнала.

Поскольку альпинизм для Саши сейчас недоступен, он занялся другими видами спорта: толкал ядро, метал копье, сидя в инвалидной коляске. Но в этих видах спорта необходимо усиленное белковое питание, чего наш герой позволить себе не может. Пенсия по инвалидности — 1100 рублей. Почему такая маленькая? Потому что, пока Саша валялся моргающей мумией по больницам, его любимый спортклуб оформил травму альпиниста не как спортивную, а как бытовую. За такую никто, кроме жертвы, отвечать не обязан…

Спорт как лекарство

НО ДАЖЕ в этом Александр нашел для себя плюс. Клуб он простил, а чтобы не протянуть ноги с голоду, стал возделывать на даче картошку. Вместо тяжелой атлетики начал заниматься с мячом — и преуспел. Теперь он — шестикратный чемпион России по баскетболу на инвалидных колясках.

Инвалид — самое нелюбимое слово в его лексиконе. Оно его коробит и оскорбляет. Он ненавидит жалостливые, прожигающие спину взгляды, когда едет в коляске по улицам. От таких взглядов он прячется, как улитка в домик, в свой полуживой от старости «жигуленок». «Стального коня» за 300 долларов помогли прикупить, скинувшись, друзья. Несмотря на то что его автомобиль сродни конструктору для взрослых (Саша чинит его и латает почти ежедневно), машина позволяет ему не сидеть в четырех стенах: он ездит три раза в неделю на тренировки, подвозит друзей по несчастью в больницу, ведь ему, как никому, понятно, что в коляске ни в автобус, ни в метро не влезть. Он даже пытается иногда подрабатывать извозом. Сейчас любая копейка сверх пенсии идет на лекарства для мамы, которая перенесла инсульт.

Еще Саша получает сейчас второе высшее образование. В Академии спорта им. Лесгафта он осваивает заочно профессию реабилитолога — тренера, который будет помогать людям преодолевать последствия травм и заболеваний опорно-двигательного аппарата. Мне кажется, что даже личным примером он уже сможет вселять надежду на выздоровление.

А над своей болячкой он по-прежнему работает по 10 часов в день. Уже умеет стоять и передвигаться на костылях по квартире.

— Одна нога слушается, вторая пока хулиганит, — шутит Саша. — Но я не отступлюсь!

Единственное, что он не смог преодолеть за прошедшие годы, — это страх тела перед грозой. Даже психиатрия оказалась бессильной. Когда Саша слышит раскаты грома, мышцы спины непроизвольно сжимаются, а в душу врывается тревога…