Александр Коваленко

Биография

Гвардии капитан А. А. Коваленко совершил 146 боевых вылетов, в 22 воздушных боях сбил 8 вражеских самолётов. 14 Июня 1942 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Родился 7 Февраля 1909 года в Киеве в семье рабочего. Окончил 7 классов неполной средней школы. Работал стеклодувом на Киевском стекольном заводе "Червона Гута". С 1932 года в Военно - Морском Флоте. В 1933 году окончил Качинскую военнную авиационную школу пилотов. Участник похода советских войск в Западную Белоруссию 1939 года и советско - финляндской войны 1939 - 1940 годов.

Участник Великой Отечественной войны с Июня 1941 года. Служил в ВВС Северного Флота. Летал на И-16 и "Харрикейне", один из ближайших друзей дважды Герой Советского Союза Б. Ф. Сафонова.

К началу Мая 1942 года командир эскадрильи 2-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии капитан А. А. Коваленко совершил 146 боевых вылетов, в 22 воздушных боях сбил 8 вражеских самолётов. 14 Июня 1942 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Всего произвёл 207 успешных боевых вылетов, участвовал в 38 воздушных боях, в которых сбил 13 самолётов противника лично и 6 - в группе с товарищами.

С 1945 года Гвардии подполковник А. А. Коваленко - в запасе, инвалид 2-й группы. Жил в Москве. Бюст А. А. Коваленко в числе 53 лётчиков - североморцев, удостоенных звания Героя Советского Союза, установлен на Аллее Героев - авиаторов Северного флота, открытой 29 Октября 1968 года на улице Преображенского в посёлке Сафоново ( город Североморск Мурманской области ). Награждён орденами Ленина, Красного Знамени ( дважды ), Отечественной войны 1-й степени, медалями, иностранным орденом. Умер 21 Июня 1984 года. Похоронен на Кунцевском кладбище. Его имя присвоено одному самолёту МиГ-31 из состава 174-го ГвИАП

* * *

Сафонов и Коваленко - кто в годы Великой Отечественной войны не знал на Северном флоте этих фамилий... Два друга, два прекрасных лётчика - истребителя, прославивших всю североморскую авиацию. В начале войны Сафонов был командиром эскадрильи, Коваленко - его заместителем.

Их связывали не просто дружеские чувства. На глубоком духовном родстве была основана их взаимная привязанность. Большая симпатия друг к другу проявилась ещё в курсантскую пору, и все последующие годы они шагали рядом, по - братски заботясь друг о друге. Одновременно окончили училище, служили в одной эскадрилье - сначала в Белоруссии, а затем - на Севере. Вместе вступали в партию, почти в одно время обзавелись семьями. Их сближало пытливое, творческое отношение к своему делу, единство взглядов на тактику воздушного боя и её развитие, большая любовь к авиации.

Однажды при подходе к району патрулирования Сафонов обнаружил немецкого разведчика "Хеншель-126" и вышел в атаку. Коваленко же с несколькими И-16 на случай появления вражеских истребителей прикрывал действия командира. И такой случай не заставил себя ждать. Когда вражеский разведчик попытался уйти из - под удара, внезапно из - за сопки с набором высоты на сафоновский И-16 бросились два Me-109. Наперехват им устремился Коваленко с остальными лётчиками группы. "Мессеры", не приняв боя, повернули обратно. Коваленко настиг одного из них и стал пулемётным огнем прижимать его к земле. Ме-109 так и не смог вывернуться: неотступно преследуемый советским истребителем, он врезался в болото. А Сафонов тем временем сбил "Хеншеля".

7 Июля 1941 года в групповом воздушном бою Коваленко записал на свой боевой счёт истребитель Ме-109. 6 Августа уничтожил ещё один Ме-109 - уже лично.

Блестящий успех принёс сафоновцам воздушный бой 9 Августа 1941 года, когда ими был применён метод ударной и сковывающей групп. Глубокой белой ночью посты наблюдения за воздухом оповестили о появлении над линией фронта целой армады вражеских самолётов - более 60 бомбардировщиков и истребителей стремились прорваться к базам флота. По сигналу тревоги эскадрилья Сафонова взмыла в воздух. Как и обычно, чтобы выиграть время и сэкономить горючее, самолёты выстроились в боевой порядок с ходу, не делая традиционного круга над аэродромом. План предстоящего боя был прост и конкретен: ударной группе Сафонова надлежало взять на себя "Юнкерсов", а группе Коваленко - "Мессершмиттов"; атака - из засады, со стороны солнца.

Эскадрилья шла над морем, всё более удаляясь от береговой черты. В намеченной точке она набрала высоту и резко повернула на юг. Через несколько минут Сафонов впереди у горизонта заметил вражескую армаду и повёл эскадрилью на сближение. "Юнкерсы" шли под прикрытием большого количества истребителей. Сафонов решил ударной группой атаковать ведущую девятку бомбардировщиков, чтобы сбить с курса пикировщиков.

И-16 ринулись на противника со стороны солнца. Снижаясь, они неслись на предельной скорости. Противник не сразу обнаружили их в ослепительных солнечных лучах. Когда же заметили, было уже поздно. "Мессершмитты" попытались было перехватить ударную группу, но были отброшены отсекающим огнём группы Коваленко. Сафоновская шестёрка прорвалась к передним "Юнкерсам" и, открыв огонь с короткой дистанции, сбила 3 из них, а остальные рассеяла. Затем Сафонов повёл группу на следующую девятку и свалил на сопки ещё 2 бомбардировщика.

Немецких лётчиков, растерявшихся от столь стремительной и дерзкой атаки советских самолётов, охватила паника. "Юнкерсы", отсечённые от своих истребителей, беспорядочно выходили в пикирование и, сбрасывая бомбы на тундру, торопливо поворачивали на запад. Преследуя их, советские истребители уничтожили ещё 8 вражеских самолётов. На этот раз боевой счёт эскадрильи существенно пополнили Александр Коваленко, Виктор Максимович, Захар Сорокин, Тимофей Раздобудько, Василий Адонкин. Сам Сафонов уничтожил 3 "Юнкерса".

В Сентябре 1941 года за мужество и отвагу, проявленные в схватках с врагами, Александр Коваленко был награждён орденом Красного Знамени.

Памятным для Коваленко и его боевых друзей были два воздушных боя, проведённые 15 Сентября. В первом пятёрка наших истребителей со стороны солнца атаковала 22 "Юнкерса", шедших под прикрытием двух десятков "Мессеров". Сафоновцы стремительно сближались с вражескими бомбардировщиками на дистанцию 100 - 50 метров и в упор расстреливали их. Затем североморцы завязали ожесточённую схватку с "Мессерами". Враги метались в панике. Сбросив бомбы куда попало, они позорно обратились в бегство. В результате этого боя четыре Ju-87 и один Me-109 рухнули на землю. Сафоновцы потерь не имели.

Вскоре после посадки, прервав обед, по тревоге вновь поднялась в воздух группа Сафонова с двумя истребителями МиГ-3, которыми управляли Сорокин и Животовский. Они на максимальной скорости пошли на перехват тридцати Ju-87, прикрывавшихся истребителями. Потом Захар Сорокин расскажет про тот сентябрьский бой так:

"Небо заволокло облаками. В серой дымке показались силуэты "Юнкерсов". Их прикрывали "Мессеры". Вражеская воздушная эскадра двигалась к линии фронта. Сафонов атаковал ближайший бомбардировщик. Первой же меткой очередью бомбер был подожжён. Скользя и сбивая огонь с горевшей плоскости, он старался уйти на запад. Но уйти ему не дали. Свою смерть враг нашёл в Заполярье.

Строй вражеских машин был нарушен, а мы, окрыленные победой командира, используя преимущества внезапного нападения, смело настигали самолёты противника и навязывали им бой. Вражеские бомбардировщики спешно освобождались от бомб, сбрасывая их на позиции своих войск, - воздушная схватка происходила над территорией, занятой врагом.

Напряжённость боя росла. Для укрытия мы использовали облака и почти после каждой атаки уходили в них, а затем внезапно появлялись и били врага с разных направлений. Тактика внезапных атак из облачности и на этот раз хорошо зарекомендовала себя. Наши истребители вели только прицельный огонь с короткой дистанции, наверняка. И вот результат: один за другим загорелись несколько вражеских самолётов. Остальные начали удирать. Вдохновленные успехом, мы бросились преследовать их. А Сафонов командует: "Пристраивайтесь ко мне ! Домой !" Как всегда, он был прав: бензин кончался.

В том бою нами было сбито 8 немецких самолётов. А всего 15 Сентября сафоновцы сбили 13 вражеских машин. Три из них лично Борис Сафонов, столько же Пётр Семененко. По одному уничтожили Виктор Максимович, Владимир Покровский, Илья Животовский, Александр Коваленко и я. Остальных засчитали группе. На следующий день из Москвы пришло сообщение о присвоении Борису Феоктистовичу Сафонову звания Героя Советского Союза".

В Марте 1942 года в Мурманск прибыл глава английской миссии в СССР Генерал - Лейтенант Макфарлан. В этот день клуб ВВС Северного флота был празднично разукрашен. Над трибуной висел лозунг и на русском и на английском языках: "Да здравствует боевой союз армий и флотов Советского Союза, Великобритании и других свободолюбивых народов, ведущих справедливую освободительную войну против немецко - итальянского разбойничьего империализма".

За столом президиума - глава английской военной миссии в СССР Генерал - Лейтенант Макфарлан, командующий ВВС СФ Генерал - Майор авиации Кузнецов, дивизионный комиссар Николаев, члены английской миссии и другие лица. Собрание открывается под торжественные звуки оркестра, исполняющего "Интернационал" и английский гимн.

Затем выступил Генерал - Лейтенант Макфарлан. Свою по - военному лаконичную речь он произнес на английском, затем на русском языке:

"По приказу моего короля, я имею великую честь вручить ордена четырём вашим товарищам: Майору Б. Ф. Сафонову, Капитану И. К. Туманову, Капитану А. Н. Кухаренко и Капитану А. А. Коваленко, заслужившим их в борьбе с общим врагом народов Великобритании и Советского Союза. Этот торжественный момент укрепляет дружбу между двумя великими странами. Мы сражаемся вместе и будем продолжать нашу борьбу до полного разгрома общего врага человечества, какими являются фашистские захватчики".

Горячо поздравив лётчиков с наградой и пожелав им дальнейших боевых успехов, Генерал - лейтенант Макфарлан прикалывает к их груди высший авиационный орден Англии - "Ди-эф-си" ( Большой серебряный крест за лётные боевые заслуги ).

В конце Марта 1942 года в одном из воздушных боёв командиром эскадрильи А. А. Коваленко был подбит истребитель Me-110, который сел на одном из замёрзших озёр за линией фронта. Около трех часов ночи к месту посадки этого самолёта по приказанию командира полка вылетели на учебно - тренировочном самолёте УТ-2 заместитель командира полка Капитан Алексей Никитович Кухаренко и старший инженер полка. Перед ними Сафонов поставил задачу - снять с вражеского самолёта пушки и пулемёты, вывезти патроны и снаряды, снять бронеспинку и бронеплиты.

Задача эта была выполнена частично - сняли пулемёт и бронеспинку и вскоре благополучно вернулись на аэродром. Пушки снять не смогли, так как самолёт сел на озеро без шасси, а подход к отсеку, в котором они размещались, находился в нижней части фюзеляжа. Одновременно была вырублена и привезена на аэродром часть обшивки фюзеляжа, на котором была нарисована рыжая немецкая такса, держащая в зубах самолёт И-16 с красными звездочками на крыльях. Посмотрев на эту картинку, Сафонов сказал: "Не сожрёте, подавитесь !". Сейчас этот кусок обшивки Ме-110 хранится в одном из залов Центрального военно - морского музея в Ленинграде.

В Апреле 1942 года в Заполярье накал борьбы в воздухе возрос. С наступлением полярного дня участились налёты немецкой авиации. По нескольку раз в день в зоне действия североморских истребителей появлялись группы бомбардировщиков противника, сопровождаемых истребителями. Если за Март постами воздушного наблюдения, оповещения и связи было зарегистрировано 700 вражеских самолётов, то в Апреле количество их почти утроилось.

15 Апреля восьмёрка истребителей, которую возглавил командир эскадрильи Капитан Коваленко, поднялась в воздух для прикрытия Мурманского порта от ударов вражеских бомбардировщиков. Прибыв в район, группа начала патрулировать над Кольским заливом. Вскоре наши лётчики увидели "Юнкерсов". В сопровождении истребителей они шли на Мурманск. Коваленко отметил, что основное прикрытие бомбардировщиков находится сзади, и, оценив обстановку, решил атаковать головную группу сзади снизу.

Заняв удобную для удара позицию, ведущий с набором высоты пошёл на сближение с противником. Ведомые чётко повторили маневр. Но в этот момент произошло неожиданное: несколько самолётов противника начали пикировать, подставив фюзеляжи под огонь наших истребителей. Вот уже видны открытые бомболюки, бомбы на внешних подвесках. Коваленко, не мешкая, открыл огонь по флагману первой девятки "Юнкерсов". Остальные лётчики группы тоже атаковали бомбардировщиков.

Вспыхнул и стал падать сбитый командиром с первой атаки "Юнкерс". Бой разгорался. Пушечно - пулемётные трассы резали мурманское небо. Заметив, что левое звено первой девятки сильно растянулось, лётчик Поляков при выходе из атаки боевым разворотом влево с ходу полоснул огневой трассой отставшего "Юнкерса". Тот задымил и рухнул вниз. Стреляли по бомбардировщикам и другие пилоты.

Почти тут же вступили в бой подоспевшие остальные самолёты полка. Оправившись от шока, вызванного нашей неожиданной атакой, вражеские истребители пытались связать сове

тских пилотов боем, не допустить их к бомбардировщикам. Но это им не удалось. Александр Коваленко перевёл свою машину в пикирование, на большой скорости догнал ещё одного "Юнкерса" и добил его короткой очередью. Это была его 10 победа с начала войны. Боевые порядки противника были окончательно расстроены. Часть его самолётов успела сбросить бомбы в залив, другие ушли восвояси. Группа Коваленко тоже возвратилась на аэродром.

Воздушный бой с превосходящими силами закончился успешно - враг потерял 8 "Юнкерсов" и 5 "Мессершмиттов". Противнику не удалось выполнить до конца задуманный удар. Наши лётчики действовали организованно, проявили высокое мастерство и взаимную выручку в бою.

К началу Мая 1942 года на счету командира 1-й эскадрильи 2-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии капитана А. А. Коваленко числилось уже 8 лично сбитых самолётов противника. Ещё более внушительным был список побед возглавляемой им эскадрильи - лишь за первые полтора весенних месяца 1942 года она уничтожила 20 вражеских самолётов, а в Июле - 21 самолёт.

Памятен североморским авиаторам и бой по отражению налёта противника на порт и город Мурманск в Июне 1942 года. Группу из шести истребителей вёл комэск Капитан А. А. Коваленко. С земли по радио передали нашим самолётам о приближении 10 вражеских истребителей и 20 бомбардировщиков.

Североморцы обнаружили "Мессеров" выше себя. Но комэск так построил маневр, что наши незаметно подобрались к вражеским бомбардировщикам. С ходу, по его команде, шестёрка краснозвёздных "ястребков" устремилась в атаку. "Мессершмитты" не успели опомниться, как в воздухе загорелись два "Юнкерса". Повторная атака - и ещё два вражеских бомбардировщика рухнули на сопки Заполярья. Экипажи оставшихся машин стали поспешно сбрасывать бомбы и уходить на запад.

Навсегда запомнилась лётчикам полка эта неотразимая атака Александра Коваленко на ведущего группы бомбардировщиков Ju-87. Подойдя вплотную сзади снизу, он сделал крен почти под 90 градусов и открыл огонь. Хвост Ju-87 на глазах пилотов буквально отвалился. Это внесло панику во всю группу "Юнкерсов". Кстати, этот Ju-87 был одним из немногих сбитых им бомбардировщиков, ибо Коваленко в полку называли "истребителем истребителей".

Действительно, на счету Коваленко были большей частью "Мессершмитты", и Сафонов первым увидел в этом не случайность, а характерную черту боевого почерка своего товарища. Он даже высказал мысль о том, что в разработке тактики группового боя истребителей с вражескими бомбардировщиками и истребителями особенность мастерства Коваленко может стать важным элементом. В скором времени так оно и произошло...

14 Июня 1942 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, командиру эскадрильи 2-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии капитану А. А. Коваленко было присвоено звание Героя Советского Союза.

Представление своему боевому другу на это высокое звание писал сам Борис Феоктистович Сафонов - прославленный ас ВВС Северного Флота. Он отметил незаурядные командирские качества и большое лётное мастерство своего соратника, его разумную отвагу и дерзость, тактическую смекалку. Много примеров боевой доблести Коваленко мог привести командир полка, но он отметил лишь самые яркие. Если бы принято было писать в официальных представлениях о таких свойствах человека, как жизнерадостность, весёлый характер, чувство юмора, что делало короткий досуг людей в эскадрильи благотворным, дающим заряд бодрости, снимающий огромное психологическое напряжение, повышающим настроение, то Борис Феоктистович, наверное, написал бы об этом немало...

Пройдёт время, и жизнь подтвердит, что Сафонов не ошибся в своём доверии к ближайшему другу и первому помошнику. Коваленко всю войну и до тех пор, пока оставался в рядах военных лётчиков, был одним из самых ярких представителей сафоновской школы.

...19 Апреля 1943 года на командный пункт собрали командиров эскадрилий. Там уже находился командующий ВВС Северного флота Генерал Андреев. Задание было очень ответственным: прикрыть с северо - запада подходы к Мурманску. На каждый вылет был новый пароль для командной рации.

Над указанным районом лётчики "висели" уже вторые сутки. Всюду было спокойно, враг не давал о себе знать. На смену группе Капитана И. А. Воловодова из 27-го ИАП вышла эскадрилья 2-го Гвардейского полка, возглавляемая Героем Советского Союза Гвардии майором А. А. Коваленко. И в это время появились 9 вражеских бомбардировщиков под прикрытием 12 истребителей. Советские истребители из группы Воловодова первыми устремились в атаку на врага.

Один из "Юнкерсов" сваливается на правое крыло, из его фюзеляжа вырываются дым и пламя. Вслед за ним падает подбитый истребитель. Тем временем вступила в бой и подошедшая на смену эскадрилья истребителей Коваленко. После их атаки 2 бомбардировщика, охваченные пламенем, устремились к земле. Четвёрка Коваленко врезается в шеренгу "бомберов". Те, паникуя, сбрасывают бомбы где попало, круто разворачиваются и удирают, а один из них, развалившись на куски, падает.

Тот налёт дорого обошёлся противнику. Группа Воловодова и подоспевшая эскадрилья Коваленко сбили 7 бомбардировщиков из девяти и одного истребителя, обратили в бегство оставшихся...

* * *

ИСТРЕБИТЕЛЬ ИСТРЕБИТЕЛЕЙ

Этот спокойный человек за свои 30 с небольшим лет прошёл через много, пожалуй, через слишком много профессий. И каждая профессия оставила на нём свой отпечаток.

Он был беспризорным, потом пастухом, потом стеклодувом; потом он пошёл в армию, в авиацию, там он перепробовал тоже много "профессий": был разведчиком, бомбардировщиком и, наконец, истребителем. Он изрядно походил и полетал по белому свету, и те 4500 полётов, которые он сделал до войны сослужили ему сейчас немалую службу. Он привык летать во всех условиях и при всякой обстановке, привык, однажды пролетев над местностью, запомнить её раз и навсегда.

И вот он, истребитель, старший лейтенант Коваленко оказался здесь, на Крайнем Севере. Осматриваться и привыкать было некогда. Воздушные бои начались с первого дня. Надо было летать, летать хорошо.

- В те первые дни их было здесь больше, чем нас. Нам ничего не оставалось делать, как только летать драться лучше их, - замечает Коваленко, вспоминая первые воздушные бои на севере.

Над этой суровой страной - суровый воздух. Очень редко в полёте удавалось держать прямой курс. Ища противника, подкрадываясь к нему, приходилось идти на бреющем полёте по извилистым горным ущельям.

Игра в прятки, воздушные засады, каждая секунда начеку - всё это север, жёсткие законы которого он, Коваленко, должен был заставить работать на себя и против врага.

Ориентиры - так называть их здесь можно было только условно. Под крылом проходили сотни одинаковых, заваленных снегом скал. Как две капли воды, noxoжи они друг на друга и нужен был острый и привычный глаз для того, чтобы различить среди них ту единственную скалу, которая в этом квадрате должна служить ориентиром.

А это сделать не легко. Недаром командир одного из немецких бомбардировщиков лейтенант Шуппиус, получивший задание перелететь из Штеттина в Киркенес, вместо этого сел в 10 километрах от Кандалакши.

Коваленко вспоминает об этом случае с улыбкой, - oн ещё до сих пор видит перед собой удивлённую гримасу немца, которому сказали, где он находится.

Говорить с Коваленко трудно и в то же время легко. Легко потому, что всё, что он говорит, точно, обдуманно, проверено. Он говорит медленно, так, словно каждый раз перед его глазами снова восстанавливается, от начала до конца картина того воздушного боя, о котором он рассказывает. И если он что-то забыл, пусть даже мелочь, он делает паузу, он не продолжает до тех пор, пока не вспомнит и эту мелочь.

Но с ним трудно говорить потому, что он слишком скупо рассказывает о самом себе. Нет, это не излишняя скромность, хотя этот человек по-настоящему скромен, и его командир называет гораздо большую цифру сбитых им самолётов, чем та, которую называет он сам.

И всё - таки дело не в скромности. В том, как рассказывает о своих воздушных боях Коваленко, есть большее, чем скромность, - есть точка зрения, заставляющая его рассказывать именно так, а не иначе. Это отличительная черта советских лётчиков, их тактическая доктрина воздушног боя. Для Коваленко не так важно количество самолётов, сбитых им самим, для него всегда важнее общий результат боя, результат боя всего водимого им в воздух звена.

- В нашей эскадрилье много молодых летчиков, и мы с первого дня заставили их понять, что значит выручка в бою, насколько важней общий результат боя, чем твой личный, - говорит Коваленко.

И не случайно, что когда просишь его рассказать о самых удачных воздушных боях, то он говорит не о тех воздушных боях, в которых больше всего самолётов сбил он сам, а о тех, которые примечательны, по его мнению, с точки зрения взаимной выручки и тактического взаимодействия.

- Однажды мы вдвоём с Семененко, - вспоминает он, - врезались в гущу "Мессершмиттов". Я подбил одного немца, но в это время увидел, что у Семененко сидит на хвосте другой "мессер". Тогда я бросил своего немца и пошёл на выручку к Семененко. Немец, не ожидавший этого, был быстро сбит, и, освободившись от него, мы вдвоём с Семененко всё - таки успели догнать и доконать и моего за минуту до этого брошенного немца.

На следующий день та же история повторилась уже в обратном порядке. Коваленко атаковал "мессершмитт", но не успел он его сбить, как сзади появились ещё два. Семененко, увидев это, зашёл им в хвост и, сбив одного, заставил другого отвернуть в сторону. Тогда Коваленко, защищённый с хвоста своим другом, расправился с тем "мессером", который он атаковал с самого начала.

Коваленко рассказывает о том, как помогают знание местности, решимость продолжать бой в любых условиях, вести его в расщелинах гор, маневрируя среди скал, временами снижаясь до самой земли.

- Мне сейчас вспоминается случай, - говорит он улыбаясь, - когда мы, истребители, при помощи немцев бомбили немецкие позиции. Да, да, бомбили.

Кругом теснились облака, валил снег, вершины гор были закрыты. Мы шли семёркой над нашими позициями, направляясь на штурмовку, как вдруг заметили внизу, на земле, разрыв бомбы. Бомбы обычно падают сверху, так что мы сразу посмотрели наверх, - откуда капает ? Над нами шла целая эскадра бомбардировщиков и истребителей. В первой атаке Сафонов и я сбили по одному бомбардировщику. Крутясь и атакуя их по частям, мы гнали их к немецким позициям. Загорелся ещё один бомбардировщик. Тогда, не выдержав, остальные стали сбрасывать бомбы на свои позиции. Я немножко погорячился и оказался в такой гуще немцев, что трудно было вести огонь, только и было заботы, чтобы не столкнуться, выкрутиться. Немцам, впрочем, тоже было не легче, они так тесно со всех сторон окружали меня, что им и стрелять было нельзя. Наконец я всё - таки нашёл дырку и нырнул вниз по щели к своим. На этот раз мы выполнили, как говорится, двойную задачу - бомбили немцев их же собственными руками.

- Но я как-то всё больше люблю насчёт истребителей, мне их больше нравится сбивать, чем бомбардировщики. Я "сто десятый" люблю, хорошая машина, в то смысле, что большая, есть куда попадать. И потом у неё огонь сильный, она не так боится в бой идти. А нашесу брату это только и нужно. Я первый удар всегда в лоб встречаю. Иду навстречу. Он не выдержит, под самый конец отвернёт в сторону, чтобы в меня сзади бил уже стрелок из хвостового пулемёта. А я, пока он заворачивает, наваливаюсь на стрелка сзади, переворот сделаю бью по стрелку. В этот момент я его обычно и сбиваю, - деловито заканчивает Коваленко.

Он рассказывает всё это без улыбки, со спокойствие и деловыми подробностями профессионала, мастер своего дела. И ему веришь, что он действительно "любит", этот самый, "сто десятый мистер", - как он фамильярно называет "Мессершмитт-110", любит за то, что это сильная машина и что она чаще идёт в лоб, чем "мистер сто девятый".

Он сидит на приступке у блиндажа, задумчиво постукивая сапогом по снегу, коренастый, небольшой человек с ясными глазами и глуховатым голосом. Сейчас он находится в "готовности № 1", в шлеме и с парашютом. Но не только сейчас, даже тогда, когда он, сняв всю эту амуницию, отдыхает у себя за столом, он так же подтянут, выдержан, насторожен. Кажется, что, где бы он ни был, он всегда внутренне находится в этой "готовности № 1".

- Коваленко ? - говорит командир соединения. - Ну, что ж, Коваленко хороший лётчик. Он сбил за месяц с небольшим около 10 самолётов.

- Он сказал - только 7, - поправляю я.

- Ах, только 7 ! Ну, пусть будет 7, если он так хочет. Между прочим, почти все сбитые им самолёты - истребители. У нас его так и прозвали: "истребитель истребителей".

И, услышав это прозвище, я снова невольно вспоминаю тяжёлую, крепкую фигуру Коваленко, его глуховатый голос, который, наверно, в какие-то минуты бывает грозным и повелительным, и в моих ушах снова звучит его спокойная фраза:

- Я "сто десятый" люблю, хорошая машина, у неё огонь сильный, она не так боится на меня в лоб идти...