Александр Григорян
Вернуться в женский футбол – сделать подарок козлам, которые сейчас потирают руки
Бывший главный тренер «Химок» Александр Григорян в интервью Алексею Шевченко и Александру Лютикову посетовал на тоннельное мышление окружающих, объяснил, что слишком верил в игроков «Химок», и пообещал больше не говорить о женском футболе.
Где вы, Александр Витальевич?
– Дома в Кисловодске. В это время года я тут первый раз за последние 15 лет. В моей карьере это первый случай, когда не удалось добиться результата. Но опять же – не удалось добиться результата на текущий момент. Я абсолютно убежден, что во втором круге исправил бы ситуацию. Когда я принял «Нижний Новгород» в 2009 году в 14-м туре, там ситуация была гораздо сложнее.
Тяжело вам сейчас?
– Я сам выбрал себе профессию. Психология тренера не предполагает страдальческого настроения, потому что завтра может быть бой, к которому надо оказаться готовым.
Мы назовем вам пять, двадцать пять – сколько угодно фамилий тренеров, которые ждут завтрашнего боя месяцами. Вас посещают мысли о том, что можете оказаться невостребованным?
– Нет. Я совершенно убежден, что мысли являются каким-то материальным, энергетическим отражением нашей сути. Поэтому мои сомнения в себе будут отталкивать работодателей. Надо быть энергетически заряженным – не для аутотренинга, а для того, чтобы притягивать обстоятельства, выгодные тебе.
Вы же из «Химок», получилось, сами ушли.
– Было как. Перед матчами с Красноярском и Новосибирском я заявил, что только шесть очков позволят мне остаться на своем посту. И я за свои слова должен отвечать, если я их вымолвил. Конечно, я этим хотел настроить на максимум игроков, себя. Мы выиграли у «Енисея», но проиграли «Сибири» – хотя нанесли 18 ударов, 12 из них в створ ворот, 2 штанги. Я видел физиономии журналистов после проигранного Новосибирску матча. Видел вопросительные знаки в их глазах. И понимал, что они хотят задать один вопрос. И видел ухмылки, когда я уходил с пресс-конференции. То есть они посчитали, что я за свои слова не ответил. Но я ответил: мы сыграли кубковый матч, победили – и я подал в отставку.
Вопрос – зачем вы вообще эти слова произносили?
– Я не настолько ветреный человек, чтобы основываться только на своих эмоциях. Дело в том, что мы говорили с гендиректором и я услышал: «Ситуация складывается так, что надо выигрывать два матча: тогда ты сможешь спокойно работать и готовить команду ко второму кругу». Но я прекрасно понимал, что на наших матчах уже присутствуют кандидаты на мое место. Причем сам гендиректор как человек порядочный еще раньше предупредил меня, что начал поиск главного тренера. Я, кстати, удивился тому, что он мне об этом сказал. Обычно такие вещи не сообщаются действующим тренерам.
Вот состав «Химок» – что от вас могли требовать с ним?
– Вы несправедливы, но и не одиноки: многие недооценивают наш состав. О деньгах я даже не хочу разговаривать, потому что никогда с большими финансовыми возможностями не работал. Да и потом – полно команд, которые играют в хороший футбол при посредственном подборе состава. Но.
Что «но»?
– Я не учел важнейшего фактора. Переоценил свои возможности в плане влияния на игроков. Некоторые футболисты из нашего состава не могли себя найти на протяжении последних лет. И меня это не смутило. Я поверил, что смогу с ними добиться результата. И был неправ. Теперь я понимаю те причины, по которым этот ряд игроков не может заиграть ни в одной команде первой лиги. Если у игрока настолько пониженные амбиции, настолько заниженный уровень самомотивации, то постоянно быть для него зарядным устройством – бесперспективно.
Это все?
– Еще я недооценил роль помощника. Сегодня Долматов пришел в «Химки» со своим штабом. А я почему-то не настоял на том, чтобы привести второго тренера с собой. Я изначально подверг риску результат, поехав один. В моем понимании у меня в «Химках» не было помощника – то есть человека, который, работая со мной, усиливал бы мои качества как главного тренера. Человека, который готов анализировать и работать столько же, сколько и я.
То есть у вас есть свой второй тренер, но вы его просто не позвали?
– Да. Этот человек сейчас работает в одном из клубов первой лиги. Мне надо было проявить настойчивость и привести его с собой. В нужный момент он мог мне подсказать, чтобы я не питал иллюзий по поводу некоторых игроков. Вдобавок мне не хватало его помощи на тренировках. Ведь работа на тренировках идет не в одной, а в нескольких смежных группах. И помощнику недостаточно просто проводить упражнение так, как я его расписал. Он должен понимать его, чтобы требовать от игроков качества выполнения задания.
Последние два года – самое интересное время в вашей жизни?
– Для моих мозгов это был хороший штурм. И я понял: надо быть внимательнее. Прежде меня окружали только проверенные люди.
***
Этих ошибок вы в женском футболе не допустили бы?
– Нельзя так сказать. Нигде в женских командах я не формировал коллектив стопроцентно заново. Я же работал в периферийных командах, где уже был костяк. А с той же «Звездой» пермской было как – я из Ногинска команду почти полностью перевез в Пермь. И мы с листа выиграли чемпионат.
Как вообще так получилось, что вы из женского футбола пошли тренировать в мужской? Это же как если бы вы пошли баскетболистов тренировать – настолько велика разница.
– Вы какие-то странные параллели проводите. Это вам кажется уместным сравнение с баскетболом. А за рубежом, чтоб вы знали, в Финляндии, Швеции, Норвегии такое сплошь и рядом: тренер из мужской высшей лиги идет работать в женскую – и наоборот. Например, в полуфинале Лиги чемпионов в 2008 году мы выбили на тот период один из самых сильных клубов мира – шведский «Умео». Так вот после нашего матча их тренер перешел работать в мужской высший дивизион Швеции. А возглавил «Умео» как раз тренер из мужского высшего дивизиона Финляндии.
А у нас?
– Вы себе не представляете, сколько тренеров из мужского футбола пытались нырнуть в женский. Получилось только у Николаева, он два раза выигрывал чемпионат с командой «Россиянка». А остальные потерпели полный крах. Не в связи со своей квалификацией, а с тем, что в женском футболе как никогда нужно построить коллектив. И удивительно для меня, что я не смог построить такой крепкий коллектив в «Химках».
Но и мы ухмыльнулись, узнав, что в 2009-м «Нижний Новгород» взял тренером человека из женского футбола. И большинство прочтет интервью и скажет: «Понятно, почему у него в «Химках» не получилось – он ведь раньше женщин тренировал».
– А я вам скажу, почему. Это проблема и гендиректоров в том числе, руководителей клубов: они черпают информацию из общепринятого замкнутого круга. Для нас в диковинку такие вещи, потому что мы неандертальцы. Вот и все. И главное – меня же никто не спрашивает: «А ты что, родился в женском футболе?»
А вы что, родились в женском футболе?
– В 29 лет я был главным тренером мужской команды «Олимп-КМВ». Так что, уважаемые, я прошел все стадии: детский, юношеский футбол, КФК. Из 16 человек моего первого выпуска 12 попали в команду мастеров. И только после этого я пошел в женский футбол. Меня и в женском футболе не принимали долго. Черт знает сколько кубков и чемпионатов страны, кубок Италии, финал Лиги чемпионов – меня только после этого там признали.
Почему вас ни в женском футболе не признавали, ни в мужском?
– Процесс адаптации связан с круговой порукой, с узким, тоннельным мышлением, за пределы которого никто не хочет выходить. Вы поспрашивайте игроков, с которыми я работал. Они вам за меня скажут.
***
Но неужели тем цементом, которым делается женская команда, может быть скреплена мужская?
– Ну вы меня просто не слышите. Броня.
Спасибо.
– Я с этим же цементом работал с юношами, потом с женщинами. И первая работа в мужской первой лиге: «Нижний Новгород» шел на 18-м месте после 14 туров. И это была безнадега. Какая-то закрытая оборонительная игра, редкие вылазки на чужую половину. И что это за команда стала через две недели, когда нам болельщики даже в проигранных матчах хлопали: «Молодцы!» Я про что говорю: фундамент требований ко всем – одинаковый.
Одно неосторожное слово – и женщина две недели будет об этом вспоминать только. А вы пытаетесь объяснить, что с мужчинами работать так же.
– Конечно, не все требования одинаковые. Если бы все было одинаково, я с «Химками» по итогам первого круга шел бы на втором месте. Но игроков не обвиняю. Я ошибся в них, а не они во мне. И я никогда в жизни больше на эти грабли не наступлю. Я как опирался на спортсменов со стильным внутреннем стержнем, так и буду опираться.
В 2009 вы сказали, что способный тренер может добиться успеха даже с инопланетянами. После «Химок» не отказываетесь от этих слов? Или с инопланетянами легче?
– А почему я должен отказываться? Только на основании того, что… Послушайте, ну я разве швейная машинка «Зингер» и должен строчить результат ежегодно? И ваши заявления: «Не боитесь ли вы, что будете невостребованным?» – нет, не боюсь ничего. Знаете, почему? Потому что я не представляю себе, как это я могу быть невостребованным. Мой настрой должен притянуть позитивную ситуацию, при которой я буду востребован. Вообще многие заблуждаются, когда думают, что идеальное условие для роста тренера – практика. Я вам скажу, что многолетняя практика без перерыва иногда останавливает человека. Чтобы двигаться вперед, надо посмотреть на все со стороны.
Сергей Оборин говорил такие же слова. Посмотреть он остановился в 2008 году.
– Оборина очень уважаю. Я думаю, вы не владеете ситуацией. Предложения у него были. Я же в Перми работал, знаю. Просто он посчитал, что он выше этих предложений.
А вы?
– А я не настроен как сноб. Для меня уровнем является не социальная значимость клуба или лиги. А работа, благодаря которой я сам устанавливаю уровень. И, думаю, проблемы у Оборина возникли как раз из-за непонимания того, что истинный уровень работы устанавливается самим тренером, а не кем-то извне. Снобистское наше понимание: высший дивизион, первый дивизион, контракты, ниже которых многие не хотят опускаться… Для меня это все – пустой звук. Вы не беспокойтесь за меня. Я без работы не останусь.
Вы можете в женский футбол вернуться?
– Нет. Вернуться в женский футбол – это просто тем козлам, которые потирают руки сейчас, сделать подарок. Они от меня этого не дождутся.
Но не вы ли сейчас сноб? Вы же только что говорили, что женский футбол – тот же вид спорта.
– Я вам объясню. Женский футбол с каждым годом деградирует. Если в 2004 году я выиграл чемпионат, в котором на победу претендовали пять клубов, а до последних трех туров – четыре клуба, то сейчас уже не так. Возвращаться в женский футбол можно только для того, чтобы выиграть Лигу чемпионов. А я не вижу к этому предпосылок. Стать снова чемпионом страны по женскому футболу – это очень низкая мотивация для меня. Вот представьте – человек может прыгнуть с места на два метра, а ему говорят: «Слушай, можешь с завтрашнего дня начать прыгать не так далеко?» И зачем мне это?
А что за козлы, которые потирают руки?
– Я бы не хотел на их счет распространяться. Они прочитают это интервью, точно. И поймут. Это люди, которые посчитали, что я в мужской футбол зашел без спроса и что мне прежде надо было к ним постучаться за разрешением. Очень много в России на связях строится.
Вот мы за вас и волнуемся. У вас-то связей нет.
– Еще раз повторяю: не волнуйтесь. У меня слишком большие планы в мужском футболе, чтобы я позволил себе расслабиться.
***
Как-то вы мало про женский футбол рассказали, без деталей.
– Знаете, мне вот звонят другие корреспонденты, пытаются увести в сторону женского футбола. И я всем говорю, что больше никаких комментариев по женскому футболу давать не собираюсь.
Но что вас больше всего удивило в женском футболе?
– Там я встречал футболисток, которые по характеру, целеустремленности были намного сильнее мужчин, которых я встречал на своем пути. Среди русских женщин вообще попадаются такие характеры. Один случай расскажу. Анна Костраба закончила карьеру в 32 года. А в 35 я ее пригласил в «Звезду» Пермь – играющим тренером. Игровой практики у нее не было. Но так получилось, что к матчу 1/8 финала Лиги чемпионов из строя вылетели все трое нападающих. А играть надо было против «Франкфурта» – действующего победителя Лиги чемпионов, одного из самых титулованных клубов Европы. Неожиданно для Анны я заявил ее на игру. Еще больше она удивилась, когда узнала, что выходит в стартовом составе. Ее внешний вид среди немок подтянутых, под метр девяносто ростом, вызывал сарказм, потому что в некоторых местах майка у нее уже не заправлялась. Но сила ее характера была такова, что на 76-й минуте она заколотила им гол и мы вышли в полуфинал. Представляете, какой это характер? Она три года не играла!
Но даже при таких характерах до слез легко довести спортсменок?
– Легко. На этом тему я хотел бы и в самом деле завершить. Я вам привел пример – и больше своими мыслями окунаться в женский футбол не собираюсь.
***
На ваших пресс-конференциях всегда было интересно. Для большинства это просто «пришел, отбубнил, ушел», а вы очень творчески к этому подходили.
– Да, я такой человек. Мне 45 лет будет. Я всю жизнь в футболе, экспериментирую, ищу. За свою работу никогда не получал денег больше, чем просто для того, чтобы обеспечить семью. Поэтому я не избалован и в принципе это мой протест. Футбола-то у нас мало осталось. Это бизнес. А где бизнес, там грязь. И те же четверостишья, которые я изрекаю, или отдельные фразы – направлены на то, чтобы люди задумались немножко. В нашем обществе есть масса достойных профессий, а в них – масса людей, которые прозябают в нищете. И по большому счету – кто такие мы, футболисты и тренеры, чтобы иметь такую популярность и такие доходы? Это же все очень смешно выглядит.
В российском футболе травят тех, кто выделяется. Много про себя из-за этого неправды прочитали?
– Мы можем вспомнить массу примеров, когда не то что несправедливо, а по-свински относились к выдающимся людям. А по сравнению с ними – кто я такой, чтобы миновать чашу эту? Меня любая мура в мой адрес только забавляет и подхлестывает. Последний раз я прессу читал два месяца назад. А свои интервью – в начале сезона. Я недавно разговаривал с одним тренером, он говорит: «Читал, читал твою пресс-конференцию, очень понравилось. А ты слышал, что я на своей сказал?» И я думаю: как же тебе сказать, что мне не интересно, что ты там сказал? Зачем мне твои мысли нужны с пресс-конференции?
