Александр Бутлеров

Химия и спиритизм Александра Бутлерова

Александр Михайлович Бутлеров родился как раз в том году (1828), когда немецкому химику Фридриху Вёлеру впервые удалось получить искусственным путем органическое вещество — мочевину. Так был похоронен миф о том, что органические вещества могут рождаться лишь в живых организмах. С этого момента началась новая химия, органическая, в которую Александр Бутлеров внес самый большой и важный вклад.

Первые шаги в науке.

Но, как это ни покажется странным, в Казанском Университете на естественном, где учился студент Бутлеров, он больше внимания уделял сначала не химии, а бабочкам и жукам. Казанский университет в те годы славился своими учеными. Ректором его был великий математик Николай Иванович Лобачевский, а химию преподавали профессора Карл Карлович Клаус, открывший рутений, и Николай Николаевич Зинин - уже тогда известный на весь мир химик-органик. Они-то своими яркими лекциями и пробудили в Бутлерове интерес к химии.

Александр Бутлеров был эффектным и сильным молодым человеком. Крепости его мускулов мог позавидовать любой атлет. Рассказывают, что придя к знакомым и не застав их дома, Александр Бутлеров обычно находил кочергу, сворачивал ее в виде буквы 'Б' - первой буквы своей фамилии — и оставлял на столе вместо визитной карточки! Атлетическое сложение счастливо сочеталось в нем с добрым нравом и дружелюбием.

Наблюдая, как этот высокий, могучий студент умело проводит лабораторные опыты, Зинин стал давать ему сложные задания — синтезировать органические вещества. И Бутлеров старался вовсю, польщенный доверием ученого. Эти опыты так увлекли его, что он продолжал их даже после занятий, в домашней лаборатории. Результаты были выдающимися. Ему, студенту третьего курса, удалось получить несколько неизвестных органических соединений!

'Дремучий лес'.

Чем больше Бутлеров знакомился с химией, тем чаще задумывался над ее неразгаданными тайнами. В прочитанных им книгах, научных статьях и даже в лекциях своих учителей не находил он ясного ответа на многие вопросы органики. В 1849-м Бутлеров закончил университет и был оставлен при нем помощником профессора Клауса. И очень скоро Александр Михайлович сам стал профессором.

Его лекции продолжались до обеда. Вторую половину дня молодой ученый обычно проводил в своей лаборатории. Он хорошо помнил слова Вёлера о том, что органическая химия может любого довести до сумасшествия, что это дремучий лес, и чтобы войти в него, нужно иметь большое мужество.

Ясность могла внести лишь новая, верная теория органических соединений. В университете, в лаборатории, дома Александра Михайловича не оставляла настойчивая мысль о такой теории. И он в конце концов создал ее.

Новая теория.

В отличие от многих ученых Бутлеров был твердо убежден в существовании атомов, в первостепенной важности их связей, а также в том, что строение молекул, этих мельчайших 'кирпичиков' любого вещества, вполне познаваемо. Вот почему именно ему, гениальному химику, удалось открыть структурные формулы, описывающие строение различных органических веществ, хотя его коллеги не верили в возможность этого. Теория Бутлерова расчистила тот 'дремучий лес', о котором писал основоположник органической химии Вёлер.

Последние 17 лет жизни Александр Михайлович работал в Петербургском Университете. Он продолжал заниматься органической химией и развивать дальше свою теорию. В это время ему удалось синтезироват

ь много новых, чрезвычайно ценных соединений — углеводородов и спиртов. В Петербурге за большие научные достижения Бутлеров был избран академиком.

Интерес к паранормальным явлениям.

Широта интересов новоявленного академика не знала границ. Многих удивляло, что Бутлеров, ученый с мировым именем, не скрывал, что признает реальность паранормальных явлений, таких как спиритизм, ясновидение, телепатия. Интерес к ним появился у него в юности и еще больше возрос в зрелости.

Дело в том, что женой Александра Михайловича стала сестра Аксакова — племянника знаменитого писателя, горячего сторонника парапсихологии. Сестра же супруги Бутлерова вышла замуж за англичанина Даниэля Юма — очень известного в то время медиума. Юм приезжал в Петербург, с большим успехом выступал здесь с медиумическими сеансами и, кончено, бывал в доме своего ученого родственника. Более того, демонстрировал в квартире Бутлерова спиритические явления.

Очевидец одного из таких сеансов профессор зоологии Н. П. Вагнер вспоминал, что за столом их было шестеро, включая Бутлерова и Юма. Не прошло и нескольких минут, как стол вдруг начал двигаться. У Вагнера мелькнуло подозрение. 'А где ваши ноги?' - спросил он Юма. 'Вот они!' - ответил медиум и показал обе ноги, закутанные пледом. А стол тем временем продолжал двигаться!

С фактами не спорят.

В других сеансах Юма на квартире у Бутлерова присутствующие могли видеть поднятие стола. Александр Михайлович рассказывал, как однажды у него таинственным образом 'было снято кольцо, а затем надето обратно на палец', двигались разные предметы. Происходили и другие странные вещи, 'подлинность которых, - писал Бутлеров, - не подвергается для меня никакому сомнению'.

Позже были проведены опыты фотографирования во время одного спиритического сеанса с участием другого английского медиума — Кэта Рокса. Александр Михайлович снимался, сидя рядом с Роксом, когда тот вызывал духа из потустороннего мира. И на полученных стереоскопических снимках, кроме фигуры Бутлерова, неизменно появлялись какие-то загадочные световые пятна!

Разумеется, об увлечении прославленного ученого спиритизмом стало широко известно. Находились газеты, которые не только критиковали, но и высмеивали взгляды Бутлерова.

Убил тромб...

На лето Александр Михайлович с семьей уезжал в свое имение в Бутлеровке. Там его ждало еще одно дело, которое он любил не меньше, чем химию. Этим делом и увлечением было пчеловодство. В нем он по праву считался крупнейшим знатоком и специалистом.

В конце января 1886-го, доставая книги из высокого шкафа в кабинете петербургской квартиры, Александр Михайлович упал со стремянки и повредил колено. Ему была сделана операция, и все, казалось бы обошлось. Бутлеров даже несколько раз сходил на охоту, как вдруг утром 5 августа его пронзила страшная боль. Он стал задыхаться и умер на руках у жены. Приехавшему врачу оставалось лишь констатировать смерть. Великого русского химика убил тромб, закупоривший кровеносный сосуд