Яков Явно

Исполнитель еврейских песен, который ищет свой дом

Много лет назад, когда я не понимал ни слова по-английски, я не мог оторваться от песен "Битлз". Значит, есть что-то большее, чем слова: вибрация, энергия, настроение, динамика: Нечто такое, что людей любой национальности может заворожить.

Мы встретились, как и договаривались, в десять утра возле станции метро "Юнион сквер". Я увидела его сразу - невысокого роста, наголо бритый, с бородой и в очках, в блузоне из дерюги с длинными рукавами и в длинных черных брюках, - он выделялся среди присутствующих. Я видела его и в прошлой своей жизни, когда Камерный еврейский музыкальный театр приехал на гастроли в Кишинев. Но только тогда я еще не знала, что Яков Явно на протяжении тринадцати лет был ведущим артистом и безоговорочным лидером этого коллектива.

Сегодня Яков Явно живет в Нью-Йорке, где достаточно популярен. Или "раскручен", говоря современным языком. А вот в Израиле его до недавнего времени почти не знали. Знаменитым его сделала сольная программа "Дорога домой", которую Яков недавно показал в нашей стране:

Мы провели с ним вместе целый день. О чем только мы ни говорили - об эмиграции, творчестве, публике Америке, Израиле, прессе... Лучшего спутника, собеседника и экскурсовода я бы себе пожелать не могла. Он показывал мне свой Нью-Йорк, свой Гринич-виллидж, богемный район, в котором он живет.

- В Нью-Йорке вы чувствуете себя как дома?

- Я не знаю, что такое дом. У меня здесь есть любимая женщина, с которой мы вместе. Это огромное счастье, это очень важно, но это не все. Я счастливый человек, потому что могу реализовать себя и на протяжении энного количества лет оставаться тем, кто я есть - художником и актером.

- То есть вам не пришлось "поработать эмигрантом" - разносить газеты, мыть машины, охранять суперы?

- Обошлось без этого. Я приехал в Америку по приглашению Ванессы Рэдгрейв. Принимал участие в шоу "Сломанная стена" в память о погибших в сталинских лагерях евреях. Работал на Бродвее вместе с ней и другими звездами Голливуда.

- А потом вы стали нелегальным иммигрантом?

- А потом случилось несчастье с моей мамой - на нее напал негр и переломал ей ноги. Она попала в госпиталь. У меня был выбор: или - мама, или - карьера (я был заслуженным артистом России и представлен к званию народного, которого так и не получил). Я выбрал маму. Я не мог ее бросить.

- Но шоу кончилось, и...

- ...я оказался в жуткой ситуации, никто не протянул руку помощи. Я попал в русское гетто, нет ни братства, ни искренности, ни взаимопонимания. Я понял, что из этого гетто нужно бежать. И как можно дальше. Я поступил на еврейский семинар Колумбийского университета, где готовят канторов. Здесь все говорили со мной на одном со мной языке. Здесь все были хранителями еврейской традиции.

- Но кантором вы так и не стали.

- Вы правы. Отучившись четыре года, я понял, что не могу быть кантором. Я почувствовал себя чужим в синагоге. И я сказал себе - нет. После этого на моем пути появилась Айрин.

- Шерше ля фам в американском варианте!

- Ничего смешного! Покидая канторскую школу, я уходил вникуда. Айрин приняла меня таким, какой я есть. И всячески помогала и поддерживала мне в поисках.

- Это Айрин вывела вас на Клер Бэрри, одну из легендарных сестер?

- На Клер меня вывела продюсерская фирма. Там меня спросили, не хотел бы я выступить с одной из сестер Бэрри в концерте: Я, конечно же, согласился. Она пришла ко мне и представилась: "Клер". А уж потом я узнал, что после смерти младшей сестры Мерны, скончавшейся от рака, она не выступала 15 лет. Первый партнер, с которым Клер работала после возвращения, был Эмиль Горовец, а второй - я. Четыре года мы отработали вместе. Больше Клер ни с кем не выступала.

- Не хотелось бы вам вернуться опять на Бродвей, в шоу?

- Никогда в жизни! У меня есть свое направление - идиш! Меня часто спрашивают: "Почему ты поешь эти еврейские песни? Почему не русские или цыганские, например?" Мол, такой репертуара сужает аудиторию. Меня такие "сомнения" не смущают. В идише - своя прелесть, свой шарм, свой аромат. К сожалению, великая идишская культура уходит. Это необратимый процесс. Но все-таки народ, который имеет отношение к этой культуре, жив!

- Вы полагаете, что песни на идише адресованы только евреям?

- Много лет назад, когда я не понимал ни слова по-английски, я не мог оторваться от песен "Битлз". Значит, есть что-то большее, чем слова: вибрация, энергия, настроение, динамика: Нечто такое, что людей любой национальности может заворожить. Я исполняю песни на идише не только для русскоязычных евреев. Моя главная цель - выйти за черту оседлости. Я ненавижу гетто. Я родился в Минске, и в доме, в котором я жил, во время войны располагалась немецкая комендатура. Я ненавижу этот дом, я ненавижу слово "гетто"...

- Между прочим, американцы, очень высокомерны и до культуры другого народа не снисходят. Например, еврей Боб Дилан даже представить себе не мог, как будет звучать в его репертуаре песня на идише.

- Увы, в странах, подобных США, евреи растворяются и говорят на других языках. Глобально мы, евреи, никому не нужны. И не надо тешить себя иллюзиями, что нашим домом может стать Америка, Россия, Италия или Германия. Наступает момент, когда нам просто говорят: "Катитесь отсюда!" Это в лучшем случае. В худшем - просто уничтожают.

- Но ведь на планете существует общий еврейский дом - Израиль? Он и для того и был создан, чтобы уберечь евреев от уничтожения и ассимиляции.

- Мне потрясающе хорошо в Израиле. Но сказать, что это мой дом, я не могу. Видать, судьба наша такая. Мы родились на полустанке, на полустанке и умрем. Чтобы дом стал родным, в нем должно быть уютно все обитателям. Пока же нас, русскоязычных евреев, считают этакими "двоюродными" братьями. Нет контакта между "русскими" - и американцами, между "русскими" - и израильтянами. Нет его! Мы говорим: "Все мы - евреи"! Да, мы - евреи. Но мы - евреи, живущие в Америке; мы - евреи, живущие в Израиле; мы - евреи, которые не имеют ни рода, ни племени. Мы пытаемся найти себя в этой жизни и бежим от каких-то проблем, спасая себя и своих детей. Мы стали некой формацией людей, блуждающих по этому миру.

- Все эти "блуждающие" настроения находят какое-то отражение в вашем творчестве?

- Я не хочу быть оригиналом, я всего лишь человек. Но я не хочу петь песни на идише так, как это пели в позапрошлом веке. Нашей культуре почти тысячу лет! На ней выросли целые поколения евреев. Но почему-то сегодня решено было сделать так, чтобы эта культура была не угодна прежде всего евреям. Причем, даже в Израиле. Отправляясь сюда на гастроли, я хотел напомнить, что идишская культура, как минимум, ничем не хуже, чем любая другая. И что она может быть частью мировой культуры. Почему сегодня в Израиле можно слушать йеменские или марокканские песни, а все на идише - это как бы "западло"?!

Я представляю культуру народа, который на протяжении многих веков говорил, страдал и общался на идише. Сегодня я понимаю, что эта культура, увы, неинтересна молодому поколению евреев. Она вроде бы есть - и вроде бы ее нет. Но с другой стороны я вижу и огромный интерес к песне на идише. Я вижу его на своих выступлениях. Почти каждый номер сопровождается овациями. Публика аплодирует стоя и готова слушать песни хоть три часа, хоть пять. Вот я и думаю: как же так? С одной стороны культуру на идише называют галутной, второсортной, а с другой:

- На ваших израильских концертах присутствовали в основном репатрианты из бывшего СССР, хотя песню на идише любят и выходцы из Польши, Румынии, Аргентины. Вы считаете, что могли бы успешно работать и для этой категории зрителей?

- Я приехал в Израиль, чтобы петь. И, конечно же, мне бы хотелось, чтобы на концерты приходили разные люди. В том числе, и выходцы из Йемена, Марокко, Ирака - откуда угодно.

- А как вам вообще показался израильский зритель?

- Израильтяне - это уникальная публика! Это красивые, гордые, свободные люди. Я готов петь для них бесконечно.

- Извините за нескромный вопрос: а кто финансово поддерживает ваше творчество? Сегодня без больших денег даже номер концертный не сделаешь, не говоря уж про целую программу.

- Весь фокус в том, что у меня нет спонсора. Почему-то для поддержки искусства какого-нибудь племени мумбо-юмбо деньги всегда находятся, а на настоящую идишскую песню их нет. Когда год назад я увидел "Песни еврейского местечка", сделанные Фимой Александровым в Москве, у меня слезы из глаз брызнули. Моя жена говорила: "Почему ты так это воспринимаешь? Ты делаешь свое, он делает свое". Но я-то видел, какие деньжищи были вложены в это мероприятие.

- Вам не понравилось шоу Александрова?

- Мне бы не хотелось оценивать творчество коллеги. Я считаю похвальным любое обращение к песне на идише.

- Позвольте напоследок задать традиционный вопрос: ваши творческие планы?

- На НТВ записали мой концерт, который будет показан в Израиле на Рош ха-шана. ОРТ, РТР и канал "Культура" планируют записать мое выступление в Москве, в помещении МХАТа и в концертном зале "Россия". Собираюсь я принять участие и в фестивале Михоэлса...