Юмико Курахаси

Биография

В своём экспериментальном, подчёркнуто антиреалистическом творчестве писательница ставит под вопрос господствующие в обществе нормы в отношении сексуальных отношений, насилия и социального порядка. Антироманы Курахаси задействуют пастиш, пародию и другие характерные средства постмодернистского письма.

Родилась в городе Ками (префектура Коти) на острове Сикоку старшей дочерью в семье дантиста. После одного года изучения японской литературы в университете в Киото под давлением отца переехала в Токио для обучения в медицинском училище и получения сертификата стоматологического гигиениста. После успе

шной сдачи необходимого для допуска к медицинской практике государственного экзамена, однако, поступила на филологический факультет университета Мэйдзи (отделение французской литературы), где занималась под руководством Масанао Сайто, а также посещала лекции таких выдающихся японских литературоведов

послевоенных лет, как Мицуо Накамура, Кэнъити Ёсида и Кэн Хирано. В университетские годы Курахаси с большим энтузиазмом знакомилась с произведениями современной литературы, в её круге чтения были Рембо, Камю, Кафка, Бланшо, Валери. Дипломная работа Курахаси была посвящена сартровскому трактату «Быт

ие и ничто». Дебютировала в литературе во время учёбы в магистратуре в 1960 году, опубликовав в университетской журнале повесть «Компартия», острой сатире на левые настроения расхожие в студенческом движении того времени. Произведение высокой оценки удостоил Кэн Хирано в своей рецензии на него в «Ма

йнити симбун». После перепечатки повести в «Литературном мире» она была номинирована на премию Акутагавы, как и вышедший вслед за ней «Конец лета». Премии так и не получив, Курахаси все-таки наряду с дебютировавшими в те же годы писателями Такэси Кайко, Синтаро Исихара и Кэндзабуро Оэ была причислен

а к новому поколению литераторов, пришедших за «третьими новыми». С Оэ её роднило множество совпадений в биографиях: оба родились в 1935 году и выросли на Сикоку, перебрались в Токио, где стали изучать французскую литературу, написали дипломные работы по Сартру, дебютировали в студенческие годы с по

литически окрашенными рассказами, признанию которых способствовал Кэн Хирано. На этом, однако, совпадения заканчиваются: дальнейший путь, выбранный Курахаси, привёл её к остракизму в японском литературном мире.

Опубликованный в 1961 роман (по сути антироман) «Мрачное путешествие», написанный от ф

ормального второго лица, вызвал многочисленные споры среди критиков вплоть до того, что Дзюн Это обвинил Курахаси в плагиате. По его мнению, это произведение просто имитировало написанный аналогичным способом роман «Изменение» Мишеля Бютора. В связи с этим в печати развернулась ожесточённая дискусси

я: Курахаси и защищавшему её критику Такэо Окуно противостояла группа, к которой примкнули Дзюн Это, Кэндзабуро Оэ и Кодзи Сираи (переводчик на японский язык «Тошноты» Сартра). Обсуждение, однако, своего развития не получило: после смерти отца в 1962 году Курахаси бросила университет и постепенно вы

пала из поля общественного зрения.

В 1964 году Курахаси вышла замуж за работавшего тогда продюсером в NHK Томихиро Кумагаи. Несмотря на значительные проблемы здоровьем, в 1966 году она отправилась на стажировку в Айовский университет (США), где провела около года. В 1969 году опубликованный Курах

аси фантасмагорический роман антиутопия «Приключения сумиякиста Q» вновь вызвал неоднозначную реакцию.

Радикальный поворот в творчестве Курахаси ознаменовал роман «Плавучий мост во сне» (1971), который, однако, был проигнорирован критиками. «Жестокие сказки для взрослых» (1984), где была вывернут

а чёрная подноготная сказок, стали самым популярным произведением писательницы при её жизни. Не избалованная вниманием к себе со стороны литературного истеблишмента она в 1987 году была также награждена премией Идзуми Кёка за «Путешествие на Аманон», масштабную (анти)утопию.

В последние годы жизн

и в связи с ухудшением состояния здоровья Курахаси практически полностью отошла от писательской деятельности　и сосредоточилась на переводах детской литературы. Последней её работой стал новый перевод «Маленького принца» Экзюпери. Также широко известны её переводы Шела Сильверстейна.

Юмико

Курахаси скончалась в возрасте 69 лет от дилатационной кардиомиопатии. Заболевание было неизлечимым, однако Курахаси последовательно отказывалась даже от операций, которые бы могли продлить её жизнь.

Очерк творчества

Если в «Компартии», «Приключениях сумиякиста Q» и других произведениях ранне

го периода Курахаси предстает исполненным сарказмом и отстранённым наблюдателем происходящего в современном ему обществе, то в своих поздних работах, вроде серии вдохновленных японской мифологией связанных рассказов «Между миром земным и подземным», она обращается по сути к фантастике, оставаясь, вп

рочем, столь же отвлечённой и демонстративно лишённой личной заинтересованности в происходящем. В своих многочисленных эссе, в которых Курахаси приходилось отвечать на нападки критиков, развивая идею невовлечённости, она выражала полное неприятие традиции японской эгобеллетристики. В её собственных

произведениях смерть героев часто немотивирована и заурядна. Изобразительные средства Курахаси зачастую провокационны будь то повсеместные в её работах инцесты или богохульство, за которым, однако, стояли обстоятельные схоластические штудии.

В 60-е годы, когда невиданного доселе подъёма достигли

революционные настроения и общая политизированность среди молодёжи, вызванная, в частности, массовым протестом против американо-японского Договора безопасности, Курахаси, принадлежавшая к тому же поколению писателей, что и активно участвовавшие в этом процессе Оэ и Исихара, оставалась полностью безу

частной, сохраняя свою идеологическую неангажированность на протяжении всей жизни. С одинаковым цинизмом ей развенчивались политические устремления левых (в «Компартии» и «Приключениях сумиякиста Q») и, позднее, правых («Путешествие на Аманон»), за что Курахаси подвергалась нападкам со стороны и тех

, и других. Таким же последовательным было нежелание Курахаси быть связанной с японским литературным истеблишментом, как, впрочем, и читателями, попытки общения с которыми ей самой же и были пресечены.

В ряде поздних произведений, с большой долей условности объединённых общим персонажем по имени

Кэйко, Курахаси на основе древнегреческих мифов изображается современное ей японское общество потребления, впрочем, также лишь условно связанное с какими-то реальными событиями. С годами в произведениях Курахаси всё сильнее стали выраженными научно-фантастические мотивы. Сама писательница также проя

вляла неподдельный интерес к технологическим новшествам и, наряду с Кобо Абэ, стала одним из первых писателей, которые начали пользоваться в своём труде аппаратными текстовыми процессорами.

Нетривальное письмо у Курахаси сочеталось с соответствующей орфографией: она придерживалась исторической ор

фографии каны, которую, впрочем, при наборе издательства, как правило, изменяли на современную.

Как переводчик, Курахаси в основном работала с детской литературой, однако зачастую пытаясь при этом литературу детскую переосмыслить в ключе, позволяющем адресовать её взрослым, о чём сама она неоднок

ратно упоминала в послесловиях к изданиям переводов. Предельно открыто это было сделано в «Жестоких сказках для взрослых» (1984).

Творчество Курахаси заведомо противоречиво, оттого выпадает из мэйнстрима современной японской литературы, как серьёзной, так и тем более развлекательной. Большее приз

нание, чем в Японии, её работы получили на Западе, где они хотя бы на самом общем уровне более или менее органично вписываются в постмодернистские представления о литературе. Основные произведения Курахаси переведены на английский и немецкий языки.

Смысл литературы по Курахаси

Начиная уже с с

амых первых работ, Курахаси подвергалась суровой критике за абстрактность, безнравственность, аполитичность, даже плагиат (см. выше о дискуссии с Дзюном Это). В программном для неё эссе «Лабиринт и негативность романа» (1966) Курахаси, отвечая на критику, пишет, что не стремится в своих произведения

х к фиксации фактов объективной реальности или тем более личных переживаний. По Курахаси, слова существуют вне соответствия с объектами реальности, они даже не средства коммуникации, а самоценны сами по себе. Её творческая задача - уравнять степень самодостаточности слов в поэзии и прозе, привнеся в

последнюю ту их автономность, которая составляет существо поэзии. На обвинения в плагиате Курахаси ответила тем, что, во-первых, не видит смысла в выработке собственного стиля (я - стерильно, см. ниже), а во-вторых, требует отличать используемый ей пастиш от не имеющего к нему отношения плагиата.

Ключом к пониманию Курахаси является понятие антимира. В «Лабиринте и негативности романа» именно литература выдвигается на эту роль антимира. Произведение - созданный воображением конструкт, который задает некоторое изначальное пространство (лабиринт), населенное не персонажами, а «переменными»,

взаимодействующими по «логике» снов. Таким образом, место реалистического мимезиса занимает деформация: «реальный» мир становится подчинённым антимиру. У Курахаси этот антимир изначально увязывается с женским началом и местом женщины в маскулинном мире (см. эссе «Мой третий пол»,1960). При этом её н

е интересует эмансипация, наоборот именно женщина как воплощение Другого становится способной объективизировать окружающий мир.

На протяжении всего своего творчества Курахаси регулярно обращалась к этой трактовке романа и женщины как метафор друг друга. Роман у неё становится аналогичным женским

выделениям. Развивая эту предельно телесную метафору в своей рецензии на одно из произведений Фумико Энти, где героиней является женщина, перенёсшая гистерэктомию, Курахаси уподобляет эту стерильную женщину литературе, её выделения - словам. Идеальным для неё романом поэтому становится «построенный

в воздухе дом, в котором в неизвестное время, в несуществующем месте, некто кто по сути никто, без каких-либо причин пытается сделать что-то, но заканчивает тем, что не делает ничего».

В свете такой трактовки литературы становятся естественными самые неестественные половые извращения, которыми из

обилуют произведения Курахаси. Они не только служат средствами нарушения табу и общепринятых норм, но и подрывают любое устойчивое представление о «я», так как «я» определяет только через отношения с другими: ненормальные отношения деформируют и само «я», становящееся текучим и непостоянным (по опре