Татьяна Веденеева

Татьяна Веденеева

Даже непонятно, что в ней такого особенного. Ну, женщина, ну, блондинка. Раньше, когда Татьяна Веденеева была диктором, она улыбалась с такой милой растерянностью, будто не в "Останкино" служит, а только что из Букингемского дворца прибыла, чтобы специально пообщаться с Хрюшей и Степашкой. И эти ее ласковые интонации, способные пробудить, кажется, даже у младенцев какие-то недетские инстинкты. С самого начала Веденеева отличалась от всех признанных звезд советского ТВ.

Даже непонятно, что в ней такого особенного. Ну, женщина, ну, блондинка. Раньше, когда Татьяна Веденеева была диктором, она улыбалась с такой милой растерянностью, будто не в "Останкино" служит, а только что из Букингемского дворца прибыла, чтобы специально пообщаться с Хрюшей и Степашкой. И эти ее ласковые интонации, способные пробудить, кажется, даже у младенцев какие-то недетские инстинкты. С самого начала Веденеева отличалась от всех признанных звезд советского ТВ. В этом царстве париков, густого макияжа, официального пафоса и фальшивой задушевности она, как было сказано про одну ее знаменитую тезку, "казалась девочкой чужой". А ее ненакрашенное лицо служило лучшим украшением всех кремлевских концертов и "Голубых огоньков". Последнее пятилетие брежневского застоя - это сияющая юностью Веденеева. И горбачевская весна - это тоже Веденеева с микрофоном в руках на фоне очереди, покорно мерзнущей перед входом в "Макдоналдс". И утро эпохи Ельцина - это опять улыбающаяся Веденеева в прямом эфире ежедневной программы "Доброе утро". Годы, проведенные в "Останкино", не сумели погасить ее улыбки, но закалили характер, да спина стала еще прямее.

А потом Веденеева исчезла. Куда? Почему? Непонятно. Говорили, что удачно вышла замуж. Говорили, что уехала за границу и живет теперь не то в Ницце, не то в Лондоне. Слухи, слухи...

- Я никуда не уезжала, - улыбается Татьяна. - Просто после того, как мне семь лет назад пришлось уволиться с ЦТ, были периоды, когда по делам мужа мне приходилось подолгу жить в Европе. Вот и сложилось впечатление, что Веденеева уехала. Но это не так.

У нее тот же голос, челка, интонации. Я все время ловлю себя на том, что в роскошных интерьерах ее квартиры мы разыгрываем сцену из какого-нибудь стародавнего "Огонька", где Веденеева выступает в привычной роли хозяйки, а я - гостя. Только на этот раз допрашивают ее, а не она.

Иногородняя

- Таня, вы же так успешно начинали в кино. Вас сразу заметили в фильмах "Много шума из ничего" и "Здравствуйте, я ваша тетя!". Почему вдруг в вашей жизни возникло телевидение?

- Все дело в том, что у меня не было столичной прописки - я родом из Волгограда. Среди моих предков, кстати, были донские казаки. Наверное, от них мне достались и характер, и горячая кровь. Сниматься я начала с 1-го курса ГИТИСа, где училась у Е. Козыревой и В. Левертова, а после окончания института меня взяли в Театр им. Маяковского. Взять-то взяли, но непрозрачно намекнули, что надо делать что-то с пропиской. Единственный вариант - фиктивный брак. Но с кем, как? Если честно, я не очень-то над этим задумывалась и отправилась в экспедицию, на очередные съемки, окрыленная тем, что я уже артистка престижного столичного театра. Перед началом сезона, 14 сентября, меня представили труппе. Я, как все штатные актеры, получила репертуарную книжку с собственной фамилией. Без устали ходила смотреть спектакли и все ждала, что не сегодня-завтра меня призовут репетировать. Длилось это счастье месяца два, до тех пор, пока на меня однажды вдруг не налетел главный режиссер Андрей Александрович Гончаров и не начал меня отчитывать. Но как! Смысл его претензий сводился к тому, что я, манкируя московской пропиской, подвожу театр, подвожу его, веду себя как... Не буду повторять, что кричал мне Гончаров (все-таки у вас семейный журнал). Но тогда я пулей вылетела из театра с единственным желанием поскорее утопиться. Разумеется, я не утопиться, а только впервые в своей жизни выпила водки.

- Проучиться четыре года в ГИТИСе и ни разу не выпить водки! Я сам там учился, так что позвольте вам не поверить.

- Представьте себе! Впрочем, нет, вру. Один-единственный раз, когда в Москве была ужасная эпидемия гриппа и я заболела, соседи по общежитию влили в меня стакан водки с перцем, после чего я тут же потеряла сознание. Но, когда спустя сутки очнулась под ворохом чьих-то шуб и пальто, сваленных на меня из соседних комнат, то была абсолютно здорова. Но та водка не считается. С горя я пила первый раз после скандала в театре. Наверное, еще год я боялась даже ходить по улице Герцена. Все думала: а вдруг встречу Гончарова? Но потом поняла, что встряска была мне необходима. Хватит порхать, хватит строить нереальные планы. Нужно всерьез заняться своей жизнью, а не проводить месяцы и годы в ожидании несбыточной славы. А тут подруга звонит: "На телевидении проводят конкурс дикторов. Хочешь попробовать?" А я, уже наученная горьким опытом, первым делом спрашиваю: "Им прописка нужна?" - "Да нет, если понравишься, сами дадут". Вот так я оказалась в "Останкино".

Внучка русских эмигрантов первой волны

- Итак, в телеэфире появилось новое лицо, юное и прекрасное, - представляю, как вас тогда приняли телепримадонны. Это ведь, наверное, как в театре, - ревность, соперничество?

- Думаю, даже хуже. Самый большой театральный зал не так велик, как самый маленький телеэкран. Когда я пришла, то, конечно, очень выбивалась из уже сложившегося образа диктора Центрального телевидения. Тогда была мода на парики, сильный грим. А я была подстрижена под мальчика, почти не красилась. Наши визажисты перед эфиром каждый раз говорили: "Тань, ты что, хочешь дружбу с Китаем наладить? Давай хоть глаза тебе подведем". Я действительно стала получать много писем с Дальнего Востока, в которых зрители интересовались, нет ли у меня случайно китайских родственников. Тогда-то я поняла, что в нашем деле гримом пренебрегать не стоит. Из моих коллег я сразу полюбила Ангелину Вовк. Ее женственность, обаяние, естественность мне казались недостижимым идеалом. Совершенно искренне я преклоняюсь перед Валентиной Леонтьевой. Она фантастический профессионал, способный, если понадобится, свернуть горы. Покоряла своей энергией и чувством юмора Анна Шатилова. В общем, мне было у кого учиться. А ревность? Куда от нее денешься! Была и ревность.

- Когда вы ее на себе почувствовали?

- Особенно остро после своей первой командировки во Францию. Надо сказать, это был первый опыт нашего сотрудничества в этой области. Помните, может быть, день Франции на советском ТВ? В обмен устраивался наш день на канале ТФ-1, обязательно с участием советского диктора. Я была самая молодая и неопытная, но выбор почему-то пал на меня. Меня вызвали в ЦК КПСС на Старую площадь, где велели подписать какие-то бумаги. Там, кажется, даже был пункт о неразглашении государственной тайны. За границей я до этого не была никогда, и чиновник, проводивший это собеседование, мне объяснил, что они очень рискуют, потому что еще ни разу ни одно советское лицо не появлялось живьем на французском телевидении. И французы, естественно, думают, что мы пришлем какую-нибудь нашу проверенную, идейную ведущую, желательно с программы "Время". "А вот мы их возьмем и обхитрим, - у чиновника засверкали глаза, - и пошлем вас. Там

вы будете как бы внучкой русских эмигрантов первой волны".

- Ну и как Париж?

- Замечательно. Хотя для меня чуть все не закончилось конфузом. Пропал весь мой багаж. Но французский режиссер повез меня к своему знакомому владельцу модного дома (кстати, тот был потомком русских эмигрантов), где меня одели с ног до головы. У меня даже был роскошный костюм для похода в оперу и домашний халат для завтрака в номере. Французам я понравилась, и они даже предложили задержаться еще на три дня, чтобы показать мне Париж. Естественно, это вызвало множество разнотолков. И, когда я, сияющая и счастливая, вернулась в Москву, меня ожидали поджатые губы и ледяные интонации. На традиционном большом собрании всего коллектива в присутствии министра по делам телевидения и радиовещания Лапина мне было высказано все: и что на телевидении я без году неделя, и что я такая неопытная и специфики не знаю. И вообще, они все работают, работают, а как во Францию ехать, так Веденеева. Надо отдать должное Лапину, который выслушал эту профкомовскую истерику совершенно равнодушно, а потом сказал: "Значит так, министр пока здесь я. И мне решать, кого из вас куда посылать. Тут, кстати, намечается еще одна поездка в Канаду. Так вот, опять поедет Веденеева. Это вам на будущее".

Любимая женщина генерального секретаря

- Полагаю, такое благоволение начальства было неслучайно. Наверное, у вас появились влиятельные поклонники?

- Как выяснилось, я очень понравилась Леониду Ильичу Брежневу. В последний год его жизни меня даже удостоили приглашения вести торжественный концерт в честь его дня рождения. В строжайшем секрете был устроен конкурс, на который согнали артистов чуть ли не со всей страны. В Бетховенском зале Большого театра трое суток с важным видом сидели люди из Минкульта и, насупив лбы, мучительно составляли концертную программу. Помню, когда я пришла, какая-то артистка цирка у них перед носом крутила множество обручей. Зачем ее, бедную, позвали, никто не знал. В результате в Кремле выступали те, кого назвал сам Леонид Ильич. Всего там было 10 народных артистов СССР.

- Как это было?

- Очень торжественно и нервно. Беломраморный Георгиевский зал Кремля, все генеральные секретари дружественных компартий, отдельный стол с членами Политбюро. Невероятная смена блюд. Мы, конечно, ничего не ели, не пили. И только мне одной разрешалось говорить со сцены. Да, еще Аркадию Райкину...

- Вам нравилась ваша работа?

- Безумно. Это не театр, не кино. Телевидение - совсем другой жанр, требующий максимальной собранности, душевной концентрации, умения заставить человека тебе поверить. Наверное, у меня тогда что-то получалось. Тут недавно муж просматривал по Интернету страничку телевизионной информации, где давались независимые рейтинги самых популярных телеведущих. И вдруг слышу: "Таня, Таня, ты посмотри". Оказалось, что я на вполне приличном восьмом месте. И это после стольких лет абсолютного отсутствия на телеэкране! А тут недавно, в Татьянин день, какие-то люди ходили по Москве и спрашивали у прохожих, с кем у них ассоциируется имя Татьяна. Все называли разных знаменитых Татьян (Ларина, Дьяченко, Миткова, Доронина), но оказалось, что в этом списке есть и мое имя, которое числится под номером 6. Приятно, правда? Ведь меня так давно нигде не было.

- Но почему, почему вы вдруг исчезли с экрана?

- В начале 90-х я ушла из дикторов и работала журналисткой в программе "Доброе утро". Жить стало легче, жить стало веселее. Сплошная демократия. Мой первый сюжет про рестораны сети "Макдоналдс" имел успех. А следующий сюжет я уже делала про беременных беженек из Баку, где тогда были погромы. Уже чисто журналисткая работа меня захватила. Параллельно я вела множество концертов. Поэтому мое увольнение в 1993 году мне сейчас представляется каким-то дурным сном, абсурдом, в который сама долгое время отказывалась верить. Я проводила свой отпуск с семьей в Англии, где записалась на прием к одному очень серьезному врачу. Но отпуск заканчивался. Надо было срочно возвращаться в Москву, а лондонское светило могло принять меня только неделей позже. Звоню руководству, прошу продлить отпуск за свой счет. В ответ категорический отказ: лето, работать некому, или приезжай, или увольняйся. Я ненавижу ультиматумы. Тем более что, видит Бог, за 15 лет работы я ничем этого не заслужила. И тут меня такая вдруг обида взяла. Думаю, если я им совсем не нужна, если в глазах своих коллег и начальников я ничего не стою, чего же мне так держаться за это место? И тут же послала факс с заявлением об уходе "по собственному желанию". Конечно, к чему лукавить, в душе я надеялась, что, когда вернусь, все еще как-то образуется: мне обязательно позвонят, извинятся. Ничего подобного. Никто не позвонил, никто не извинился. Будто Татьяны Веденеевой никогда и не было в природе.

- Переживали?

- Страшно. У меня началась депрессия. Никогда не думала, что это самая настоящая болезнь, которую надо лечить. Целый год я не могла из этого состояния выйти. У меня было то же самое чувство, как после бегства из Театра им. Маяковского. Только водка уже не помогла бы.

- А что же помогло?

- Любовь близких и новое дело, которым я занимаюсь уже третий год. Только не удивляйтесь. К телевидению это не имеет никакого отношения. Вместе с мужем я создала фирму под названием "Трест 'Б'. Мы будем производить только экологически чистые продукты, в частности грузинский соус "ткемали". Вы любите "ткемали"?

- Ну, ем...

- Если вы так отвечаете, значит, вы никогда не пробовали настоящий "ткемали". Потому что, убеждена, это лучшее, что существует в грузинской кухне. У него потрясающе тонкий вкус, и ведь он еще и страшно полезный. Кстати, есть его можно просто с колбасой или намазывать на хлеб, получается очень вкусно. Лично я предпочитаю его с рыбой, но это потому, что не ем мяса. В "ткемали" множество самых разных ингредиентов, дикая слива, чеснок, травы. Наша главная проблема - наладить его серийный выпуск без добавления консервантов, сохранить все его вкусовые качества при абсолютной экологичности производства. Для этого были проведены серьезнейшие исследования под руководством академика Н. Багатурия в лабораториях Голландии и Италии (увы, ни в России, ни Грузии не нашлось подходящих). Мы опросили несколько десятков дегустаторов. Провели маркетинговые исследования. Наладили линию в Болгарии (оказалось, что это много дешевле, чем в Москве). Всего у нас будет 15 сортов "ткемали". Три из них поступят в продажу уже в марте - классический, дамский, детский. Словом, я вступила на совершенно новую для себя территорию и получаю огромное удовольствие оттого, что начинаю ее осваивать как профессионал.

Мужья и дети

- У вас теперь новый брак. А кто был ваш первый муж?

- Он художник. Очень талант

ливый. Его мозаики находятся в резиденции Патриарха в Даниловском монастыре. Но расстались мы с ним по очень банальной причине - алкоголь. Все мои усилия спасти нашу жизнь ни к чему не привели. У нас оставался сын. И это была тоже серьезная причина для развода. Я не могла смириться с тем, что ребенок почти каждый день видит одну и ту же картину: папа, который целые дни проводит у телевизора с бутылкой коньяка, и жутко занятая, вечно спешащая по делам мама. Мне казалось, что мы с мужем закладываем в его детское сознание очень неправильные стереотипы, в соответствии с которыми мужчина может не работать, пребывать в перманентном творческом кризисе и т. д. В общем, надо было спасать ребенка, спасать себя и при этом еще зарабатывать деньги на жизнь - няньки, квартира, машина... Что и говорить, я очень тогда уставала.

- Как вы познакомились с вашим нынешним мужем?

- Я тогда уже работала в программе "Утро" и пришла брать у него интервью. На самом деле я совершенно не собиралась этого делать. Но его PR-менеджер почему-то очень настаивала, чтобы именно я проинтервьюировала ее босса. У него тогда была частная компания, связанная с нефтяным бизнесом. А так как бензин дорожал день ото дня, в редакции "Утра" решили, что будет интересно допросить какого-нибудь крутого бизнесмена и узнать, почему ползут цены. На "нефть" бросили меня. Юра показался мне очень разумным, интеллигентным. Никаких малиновых пиджаков и золотых перстней. Отвечал по существу. В общем, мне он понравился, но никаких поводов для продолжения знакомства у нас не было. Месяца через два он снова возник в моей жизни. На этот раз уже в качестве спонсора фестиваля "Ступень к Парнасу", где я была ведущей. Как всегда, нужны были деньги, и коммерческий директор попросила меня найти какую-нибудь фирму. Я вспомнила своего нефтяника и без большой надежды позвонила. Он очень быстро откликнулся, правда, поинтересовался, что его фирма может получить за свои щедроты кроме благодарности организаторов и рекламных щитов в зале. Тогда меня осенило: "Вы можете учредить приз самому плохому певцу!" В ответ он только рассмеялся, но слово свое сдержал. Приз от его фирмы был вручен мне с какой-то очень смешной формулировкой. Это была десятидневная поездка на Канарские острова в пятизвездочный отель. Разумеется, я отказалась. Какие острова? Замужняя женщина, работа, семья, дом. Но потом выяснилось, что там я буду не одна, что вместе со мной поедет большая группа сотрудников их фирмы и все на самом деле совсем не так страшно, как я себе навоображала. Он тоже приехал на Канары. Романа у нас там не было. Скорее, легкий флирт, какое-то приглядывание друг к другу. Он чуть моложе меня. Женат, двое детей. Я замужем. Нас тянуло друг к другу, но я отдавала себе отчет, что перспективы у нас никакой нет, а для курортного романа на десять дней мы были уже слишком взрослые и серьезные люди.

- В Москве ваши чувства вспыхнули с новой силой?

- Он позвонил не сразу. Вы будете смеяться, но очень долго мы встречались, кажется, только ради того, чтобы вместе выпить кофе. На Зубовской площади есть кафе, где мы назначали друг другу свидания. Посреди всех своих дел и суеты мы выбирались туда на час, заказывали кофе и говорили, говорили... Мы оба были не довольны собственной жизнью. Юра к тому времени ушел из семьи и снимал где-то квартиру. У меня тоже все было не очень...

- А когда вы поняли, что это любовь?

- Это не была любовь с первого взгляда, скорее - со второго. Но в какой-то момент я поняла, что без этого человека уже не представляю своей жизни. Мысленно я все время с ним общалась. Мне необходимо было знать, где он, что с ним происходит. Однажды я даже проснулась среди ночи оттого, что вслух произнесла его имя. Тогда я подумала: "Боже мой, если я с ним уже во сне разговариваю, значит, это очень серьезно".

- Чем же он вас так пленил?

- Прежде всего, он очень порядочный человек. Юра много работал и в этом смысле был похож на меня. Он очень любит искусство. С ним всегда есть о чем поговорить. Он все доводит до конца. Великолепно разбирается в музыке, особенно в джазе и роке. Сам классно играет на барабане. Но самое главное, он снял с меня груз почти всех проблем и забот. Даже когда я разводилась, мне не надо было ехать в суд. Он нанял адвоката, который все рутинные процедуры провел без меня.

- А как вы решили проблему с его детьми?

- С самого начала Юра не захотел встречаться с ними отдельно от меня, считая, что, если у него началась новая жизнь, то его дочери должны меня принять. Мы трудно друг к другу привыкали. Я старалась не форсировать события, не лезть к ним в подруги. Они приходили к папе в гости, но волей-неволей им надо было общаться и со мной, с моим сыном Димой. Они с ним быстро нашли общий язык. В конце концов время все расставило на свои места. И теперь у нас большая семья. В детстве у меня была довольно странная мечта - иметь шестеро детей. Причем чтобы все мальчики. И муж - грузин. Я почему-то себе представляла, что, когда буду совсем старая, рядом со мной по улице будут идти шесть чернооких красавцев - трое с одной стороны и трое с другой. И мне будут все завидовать. В каком-то смысле эта мечта осуществилась.

- Если бы я вас спросил, каким был для вас самый счастливый день или самый счастливый миг, что бы вы ответили?

- У меня был такой день. Мы уже довольно долго жили вместе, но о свадьбе Юра как-то не заикался. Ну живем и живем. Вообще, не в его правилах много говорить о своих чувствах. Он умеет делать потрясающие подарки, придумывать, "режиссировать" их, но говорить?.. Нет, не его жанр. А тут я не на шутку разболелась. Лежала пластом, и ничего мне не помогало - ни лекарства, ни его утешения. Но однажды вечером он входит ко мне в спальню с огромным букетом и торжественно объявляет, что сейчас накроет на стол и мы будем ужинать при свечах. У меня только и хватило сил, чтобы вымолвить: "Милый, поставь цветы в вазу и поешь сам". Он долго ходил, шуршал, что-то открывал, закрывал. Вдруг опять появляется. В смокинге, в новой рубашке, при бабочке: "Ужин готов". Ну, если человек надел смокинг, значит, надо хотя бы подняться. В халате, в тапках, растрепанная, с температурой 39 плетусь в столовую, где меня ждут сервированный стол, еще один огромный букет, зажженные свечи и маленький бархатный футляр с красивым кольцом. И тут Юра мне делает предложение: "Прошу, чтобы ты стала моей женой". Я начинаю плакать. Главным образом оттого, что в такой момент сижу в халате и выгляжу абсолютной лахудрой. Собрав в кулак всю свою воля, иду в ванную переодеваться, встаю на высокие каблуки, кое-как крашусь. И целую ночь напролет мы говорим, вспоминаем нашу жизнь, танцуем. На следующее утро я уже была абсолютно здорова.

- И что, на этот раз обошлось без водки?

- Мы пили только шампанское.