Олдос Хаксли

Провидец

С Олдосом Хаксли судьба от самого рождения обошлась сурово, одарила его хлипким сложением, слабым здоровьем, никудышным зрением. Мощные, как окуляры микроскопа, очки – обязательная деталь дружеских и злых рисунков-шаржей на Хаксли.

Он долго подыскивал название для нового романа – имел обыкновение придумывать названия к уже законченным вещам, а не наоборот. Ничто подходящее на ум не шло. В поисках, рассеянно проглядывая любимого Шекспира, раскрыл томик с "Бурей" – самой неземной пьесой великого англичанина – и в первой сцене пятого акта наткнулся на реплику Миранды: "O brave new world..." – "О дивный новый мир..."

Вот оно!

Олдос Леонард Хаксли, родившийся в 1894 году, имел мощные родовые корни. Он был внуком Томаса Хаксли – знаменитого учёного-биолога, публициста, критика и оратора, дарвиниста более ярого, чем сам Дарвин, одного из тех людей, чьими усилиями в ХХ веке вновь возродилась угасшая было вера во всемогущество науки.

Внук получил хорошее образование, но в науку не пошёл – сбежал в литературу.

С Олдосом Хаксли судьба от самого рождения обошлась сурово, одарила его хлипким сложением, слабым здоровьем, никудышным зрением. Мощные, как окуляры микроскопа, очки – обязательная деталь дружеских и злых рисунков-шаржей на Хаксли.

В 1920-е годы Хаксли у нас высоко ценили и переводили весьма оперативно, как ярко проявившегося "антибуржуазного" писателя, да к тому же внука известного материалиста-дарвиниста. Репутация помогла Хаксли сохранять доверие советского руководства аж до 1936 года, когда у нас вышли сразу два его романа – "Шутовской хоровод" и "Контрапункт" ("Через цветные стёкла").

Но самой знаменитой его книге "О дивный новый мир" (1932) не повезло в России. Её перевели фрагментарно и почти сразу похоронили. На 55 лет. Поминать и цитировать разрешалось, об издании речь не шла. Ведь в романе, явившем собою антиутопию-предупреждение насчёт возможных последствий развития "общества потребления" (в 1932-м и термина-то такого придумать ещё не успели), основная сюжетная идея до странности напоминала сусальные картинки изобильного коммунистического рая, в кот

ором все будут работать шутя, а жрать – от пуза. Правда, для этого придётся организовать управление обществом по тоталитарно-олигархическому образцу, разделить человечество на альфа-, бета-, гамма-, дельта- и эпсилон-группы (от аристократов до умственных и физических ублюдков-полурабов).

По воле автора во главе Государства Форда, этого коммуно-капиталистического рая, стоит некий Мустафа Монд, чертовски похожий на Сталина; одну из героинь зовут Линайна (в оригинале Lenina) Краун, других – Бернард Маркс, Бенито Гувер, Герберт Бакунин, Моргана Ротшильд, Жан-Жак Хабибулла... Не именослов – дьявольская окрошка из имён миллиардеров, волшебниц, апостолов анархизма, исламских фанатиков и фашистских диктаторов. В Государстве Форда можно работать, развлекаться и трахаться – остальное запрещено. Самый страшный позор – забеременеть и родить. Это слишком очеловечивает. Людей производят в пробирках.

Хаксли прожил в общем немало. Но умирать он начал рано и умирал долго, терзаемый неизлечимой болезнью – рассеянным склерозом. Последние годы жизни изнурённый страданиями писатель мог говорить и думать только об эвтаназии – безболезненной добровольной кончине. Бесстрашно экспериментируя на самом себе в поисках выхода, уверовав в существование третьей (помимо жизни и искусства) реальности, он случайно (а может быть, и не случайно) принял смертельную дозу ЛСД.

В год смерти Хаксли (1963) совокупный промышленный продукт США, Англии, Франции, Германии и Японии стал равен совокупному продукту всего остального мира. Мир разделился на две части: в одной остались вожди, в другой – жратва.

P.S. В статье об Олдосе Хаксли написано, что он "принял смертельную дозу ЛСД", тогда как на самом деле он попросил об этом свою жену, и доза была не смертельной, а просто обычной эффективной дозой (которая в 5.000 раз меньше летальной).

Поправка внесена Андреем (10.07.2006