Эжен Делакруа

Глоток свободы

Делакруа написал около тысячи картин, полторы тысячи акварелей, без устали работал над гигантскими декоративными росписями для Тронного зала Палаты депутатов, библиотеки Палаты депутатов, церкви Сан-Дени.

Итак, свобода? Да, на баррикадах: где же ей быть ещё? Только прошлое притягательно, однако в умеренных дозах, а настоящее - вот оно: беззащитная нагота убитого и вызывающая нагота той, которую не пощадят; потные приклады ружей и лоснящиеся рукоятки пистолетов, измятый кивер и рваные носки, небо и ды

м. "Свобода на баррикадах. 28 июля 1830 года" - Париж, Эжен Делакруа. Ах, как любили это полотно в нашей прежней стране - почти так же самозабвенно, как любили безмятежное шишкинское "Утро в сосновом лесу", разве что на конфетные обёртки не помещали. В этом нет ничего странного: воспоминания о роман

тическом порыве одних, который привёл к власти других, последним тоже согревают душу, к чему-то там приобщая; слово "свобода" обыденного смысла не имеет, и если косноязычный поэт твердит, превозмогая заумь: "Свобода приходит нагая" - вырвем и эту строчку из текста или контекста, водрузив её на пропа

гандистскую телегу. Эжен Делакруа - даром, что француз, а понял: за свободу уже заплачено, проходите.

Эжен Делакруа, выставивший "Свободу на баррикадах" в Салоне 1831 года, получил за неё славу и награду - ленточку Почётного легиона в петлицу; критики уверяли, что художник пишет "пьяной метлой",

да что с них возьмёшь? Делакруа сделал вовсе не то, что от него ожидали: не впал в самодовольный восторг от официального успеха, не стал во главе романтической живописи, хотя эту роль на него настойчиво примеряли, - и если честно признаться, он вообще не любил повседневное течение жизни, предпочитая

сюжеты из области литературы, в которой жизнь была уже преображена вдохновением. Впрочем, литература в живописи похожа на литературу не больше, чем литература в театре: слово изображённое и слово прозвучавшее - это уже другие слова. 33-летний художник уезжает на Восток, однако и там обнаруживает не

иную обыденную жизнь, а чудесным образом сохранившихся героев мифологического прошлого. "Резня на Хиосе", написанная им в молодости, выдавала способность художника к состраданию, но, по мнению автора, свидетельствовала о силе его воображения, которое позволяет видеть то, чего не видят другие.

зможно, по этой причине Делакруа пренебрегал рисунком, но по чувству цвета и света в живописи того времени ему не было равных.

Полвека спустя неоимпрессионисты, ища достойного предтечу, найдут его в Эжене Делакруа и припишут художнику куда больше достоинств, чем было у него на самом деле. Он

ценил свою свободу и предпочитал затворничество, совсем не умея и не желая уметь сражаться за свободу других; он просто работал - и всё. Более всего он ценил чувство свободы в необузданных лошадях, гордых тиграх и неукротимых львах.

Делакруа написал около тысячи картин, полторы тысячи акварелей,

без устали работал над гигантскими декоративными росписями для Тронного зала Палаты депутатов, библиотеки Палаты депутатов, церкви Сан-Дени. Незадолго до смерти художник занёс в дневник, который вёл лет сорок, последнюю запись: "Я не хочу сказать, что смысл картины является в ней чем-то излишним. У

многих неверный или косный взгляд, они видят предметы в буквальном смысле слова, но не улавливают в них самого существенного".

Что ж, вернёмся на баррикады и вглядимся опять в самую знаменитую картину Эжена Делакруа. Силой вашего воображения заставьте прийти застывшие фигуры в движение. Тот, кто

немного сзади, с саблей в правой руке, и студент рядом с ним, мгновение спустя будут убиты; парижский гамен с двумя пистолетами застынет ещё лет на тридцать, оттает в романе Виктора Гюго "Отверженные" под именем Гавроша и героически погибнет. А женщина, вдохновляющая героев и организующая всю картин