Елена Крамская

От балерины до оператора — одно па

Образ балерины как фарфоровой статуэтки и рафинированной девочки ошибочен. Начиная с училища, маленьких девочек учат выживать в любых условиях. Принцип такой: если ты сейчас не надорвешься и наизнанку не вывернешься, то не будешь танцевать.

Елена Крамская, бывшая балерина театра Бориса Эйфмана, проработав девять лет в его труппе — здесь это рекордно долгий срок для женщины, — решила, не дожидаясь «логического конца», отпустить балетный станок и взяться за ручку кинокамеры. Еще до поступления в Университет кино и ТВ самостоятельно сняла и смонтировала музыкальный ролик о своем знаменитом балетмейстере. Сейчас мини-фильм демонстрируют в Доме кино вместо «журнала».

С камерой на «кухне»

— Мне всегда безумно хотелось поснимать Эйфмана во время репетиции, то, как он говорит, как при своей комплекции эмоционально и артистично двигается. Каждый раз это отдельный, полный экспрессии и фееричности спектакль. Во время запланированных съемок телесюжетов все это бесследно исчезает. Репетиции проходят чинно и спокойно, сам маэстро причесан и одет чуть ли не в пиджак, совершенно другой человек. Мне же посчастливилось запечатлеть, что происходит в действительности на его «кухне». Я тогда еще танцевала в театре и получила разрешение приходить на репетиции спектакля «Дон Жуан и Мольер» с видеокамерой.

— Вы ему не мешали?

— Сначала мешала очень. Когда я в первый раз достала камеру, Эйфман сел и всю репетицию молчал, смотрел куда-то в другую сторону. Но существует эффект привыкания к камере. Тем более, я не всегда сидела, нацелив на него объектив, так как тоже репетировала. Периодически Эйфман через помощника просил меня не снимать какие-то моменты. Но в любом случае такого Эйфмана, кроме узкого круга людей, еще никто никогда не видел.

— А где вы научились снимать?

— Я постоянно снимала, даже когда не имела собственной видеокамеры. Потому что художественное видение было всегда, у меня вся семья, начиная с дедушки и бабушки, — художники. После видеоработы про Эйфмана окончательно определилась с выбором новой профессии. Уйдя из труппы, еще некоторое время оставалась в театре в качестве оператора. На сегодня, не побоюсь этого слова, для таких съемок я уникальный человек: знаю балет изнутри, знаю все эйфмановские постановки и отлично представляю, как это нужно снимать. В Америке, например, балетных операторов учат отдельно.

Коня в «фуэте» остановит

— А в нашу киноакадемию трудно было поступить?

— Учиться намного сложнее. На специальность «режиссер-оператор» факультета экранных искусств, как выяснилось, приходят люди с определенной операторской подготовкой, знанием оптики, светотехники, к тому же нужно неплохо разбираться в химии. Трудно себе представить, насколько для балетного человека это все непонятно. Общее образование после хорео-графического училища, мягко говоря, нулевое. Например, мое изучение формул начиналось с поисков того, что в них обозначают буквы.

— Профессия оператора — мужская и физически тяжелая работа…

— Это как раз неважно. Образ балерины как фарфоровой статуэтки и рафинированной девочки ошибочен. Начиная с училища, маленьких девочек учат выживать в любых условиях. Принцип такой: если ты сейчас не надорвешься и наизнанку не вывернешься, то не будешь танцевать. Вообще, считаю, что балетные женщины самые сильные.