Александр Гуревич

Своя игра Александра Гуревича

Однажды Александр Гуревич привел в свою студию натуральную свинью и заставил смотреть на звезды. Свинья смотреть не захотела. Оказалось, у хрюшек нет специального хрящика, который позволяет поворачивать голову к небу. Так и не узнает поставщица свинины, почему глупые люди "называют эти плевочки жемчужинами". Нет хряща - нет и романтики. Семь лет в "Устах младенца" Гуревич задавал вопросы детям, получая на них мудрые ответы. Когда младенцы выросли и поскучнели, он придумал новую игрушку - в программе "Большой вопрос" заставил взрослых отвечать на детские вопросы. А в новом сезоне смешная программа Гуревича с экранов исчезла. С большим вопросом мы пришли к отцу-основателю.

- Александр, вы как-то ушли, не попрощавшись. Что случилось с "Большим вопросом"?

- Канал РТР посчитал, что проект в его сетке неперспективен. У нас был договор на показ восьми пилотных выпусков. Мы отсняли восемь выпусков, РТР их показал. Тут у меня нет ни претензий, ни вопросов к каналу. В интересах канала соблюдать некий компромисс: он должен показывать хорошие передачи, но эти передачи должны разумно стоить. У нас в каждом выпуске на 45 минут эфирного времени семь аттракционов. Это сложно в организации, сложно по сценарию, и это дорого.

- Конечно, ведь вы в своей программе пари заключали: может ли человек с вертолета в валенки прыгнуть - это же надо вертолет зафрахтовать плюс парашюты, и валенки купить еще надо...

- Мы вообще о чем программу делать собирались - о человеческих возможностях, а вовсе не о пари. Наверное, любой экскаваторщик может очень точно что-то своим экскаватором копать. А может он ковшом опустить букет цветов в хрустальную вазу и не разбить ее? Вот это -большой вопрос. На это смотреть интересно. И на человека с валенками интересно смотреть, и на Гагарина...

- Это когда он из космоса прилетел и у него сразу шнурок развязался, а вы спорили, на каком ботинке?

- В принципе если только про шнурок, то это глупость. Мне-то хотелось про другое поговорить. Вот если бы мне сказали, что у Гагарина, когда он шел от самолета к Хрущеву, шнурок не случайно развязался, а какой-то имиджмейкер это специально придумал, я бы этому имиджмейкеру поаплодировал. Потому что ведь народу нужно, чтобы его герой был человеком простым, родным. Так вот, более земной и человечной штуки, чем этот шнурок, для героя и придумать нельзя было. Хотя у Гагарина со шнурком, скорее всего, случайно получилось. В первых передачах много было таких вот лирических отступлений. Про ДОСААФ, про то, как папа водил меня в Парк культуры, где стояли вышки парашютные. У меня тогда стали спрашивать: ты что, еще одну <Старую квартиру> хочешь сделать? А я не собирался делать <Старую квартиру>. Просто хотелось, чтобы это было не совсем игрой.

- А у вас за то, что передача больше, чем игра, ругают?

- Просто говорят, что нет чистоты жанра. Вроде обсуждаем какие-то серьезные вещи, а потом заставляем людей в дудки дуть. Мне-то кажется, что человек должен так время проводить - сходить в консерваторию, по дороге из консерватории устроить конкурс с приятелем, кто дальше плюнет, прийти домой и напиться. Мне говорили: выбирай либо консерваторию, либо кто дальше плюнет. А мне кажется, оно вместе должно быть.

- В смысле Венедикт Ерофеев - ваш кумир.

- Вполне. Для телевидения это, конечно, край, но метафора правильная.

- К слову, о краях и центре. Странная штука с программой "Сто к одному". За что человек приз получает? За то, что ближе всех к стандарту. Он ведь должен угадать общественное мнение. Люди, конечно, на программу приходят умные, а оригинальному человеку усредниться тяжело, но все-таки выигрывает тот, кто заставляет себя думать, <как все>.

- Когда передача появилась, все хором сказали, что она для самых глупых, скучных и тривиальных людей. То есть чем банальнее ответ, тем ты ближе к выигрышу. Тогда мы, чтобы защититься от нападок, придумали отговорку: в игре побеждают те, кто разбирается в психологии массового сознания. У нас игра для психологов! Кстати, когда-то на вопрос "известный английский писатель" человека три из опрошенных на улице ответили: Джек Лондон. По принципу Лондон - столица Англии, Джек Лондон - их местный писатель. А еще самым известным украинцем назвали Лукашенко. Человек пять из сотни.

- Сами телевизионщики говорят, что телевидение ориентируется на интеллектуальных "троечников". Может, все-таки не работать для среднего человека, а воспитывать зрителя?

- Я бы не рискнул никого воспитывать. Для этого надо чувствовать, что имеешь право. Это довольно утомительно - вычислять среднестатистический интеллект и на него ориентироваться. По счастливому стечению обстоятельств, передачи, которые я делаю, не только деньги приносят компании, но и удовольствие мне доставляют. <Сам себе режиссер> - люблю смотреть, смешно. В "Двух роялях" есть ощущение джема. Когда музыканты, забыв, что это игра, начинают петь вместе. И тогда есть кайф от этого совместного, тут рождающегося творчества.

- Помню, как Пенкин пел с Ренатом Ибрагимовым.

- В лучших выпусках такое бывает. "Своя игра" сейчас отличная получилась. Там теперь, кроме яйцеголовых, "знатоков энциклопедий", играют люди случайные. И пытаются их обыграть. То есть я раньше не понимал, что спросили. Я и сейчас не понимаю, а вот он, с улицы, понял и ответил быстрее яйцеголового.

- А сейчас возможна передача без денежных стимулов?

- С одной стороны, призы - дань моде. С другой - дополнительная драматургия. Не обязательно нести призы в студию. За кадром ведь остается, что, скажем, в чемпионате России по футболу за выигрыш даются какие-то деньги. Можно придумать игру, в которой вообще не будет процесса, - будут только деньги. Мы, кстати, делали такую игру с Пельшем в качестве ведущего. Еще до того, как он стал угадывать мелодии. Ставили круглый стол. В центре - камера, которая может вращаться вокруг своей оси. Раскручивали камеру, она и была стрелкой. На кого камера покажет, то есть чей портрет попадет в кадр, тот выигрывает автомобиль.

- Такая бутылочка.

- Именно. Смотреть на это было безумно интересно. В конце камера еле-еле движется, почти остановилась, и человек уже лезет в кадр, потому что знает: вот он - автомобиль. Если разыгрывать кофеварку, на лице не будет такой гаммы чувств. А камера дальше едет. Там подшипник был хороший. А зритель - он ведь внутри камеры. Он видит все эти вытянутые лица, идиотские эмоции. Вот где жадность-то. Это длилось всего десять минут. Но оторваться невозможно было.

- Это потому, что призы на халяву. С вами бы так!

- Я, вообще-то, человек не азартный. В сложные карточные игры не играю. В преферанс, например. Предел моих умений - "Кинг".

- Вы часто приглашаете на программы кавээнщиков. Это кастовая солидарность?

- Ну нет, участники моих программ не обязательно должны быть кавээнщиками. Таня Лазарева была на <Большом вопросе> и на "Устах младенца" наверняка была. Просто среди телевизионщиков сегодня много тех, кто прошел КВН. КВН действительно кадры кует.

- Юлий Гусман тоже говорит о кавээновской школе. Что за школа такая?

- За партами никто не сидит, конечно. Просто это дух такой особый, атмосфера. КВН - это студенты. В основном из технических институтов. Это хороший социальный слой. Не богема, не выпускники церковно-приходской школы. Техническая интеллигенция. В этом есть какое-то чувство меры - не интеллигенция вообще, а техническая. Такие люди должны быть на экране, потому что они понятны и симпатичны всем.

- А я всегда переживала за народное хозяйство. Сколько же страна потеряла инженеров и прорабов.

- Наверное, самую правильную вещь сказал Андрей Кнышев: "Не знаю, приобрело ли что-то телевидение, но строительство точно ничего не потеряло". Я успел после МИСИ три года поработать в строительстве. И люди вокруг как-то сразу поняли, что я не очень строитель. Даже разрешали днем спать за кульманом. Вообще, хорошее было время. Я не помню конкретных сюжетов, помню кавээновскую атмосферу. И она мне кажется лучше современной. А это значит, что наступает старость...

- Старость - не радость. А у вас на передачах все еще смешно.

- В каком-то журнале про меня тоже написали, что я дяденька-хохотун. Моя жена очень веселилась по этому поводу! Я в гостях всегда сплю. Жена говорит, что ей стыдно со мной ходить. "Саша так устал, все время засыпает в углу".

- Вы ведь над игроками подшучиваете?

- Я и с друзьями так же себя веду. Жену все время спрашивают, не устает ли она от моих ехидных интонаций. К ее чести, она отвечает, что не устает. Ерничанье, собственно, не в адрес этих людей. Это такая клоунада.

- А может, это новая традиция такая - быть циничным? Вот Парфенов свои <Намедни> со <Старой квартирой> сравнивал. Мол, у них - сопли, а у него - здоровый и циничный взгляд на жизнь.

- Выяснилось, что с циниками проще договариваться. Они обычно не подводят. А вот циничность прессы иногда умиляет. Заметка о том, как из окна какого-то дома выпала пенсионерка, с заголовком:

- А как, по-вашему, вообще нужно жизнь отражать?

- Человеческий мозг, во всяком случае мой, не в состоянии вместить столько негатива. Земля вообще-то большая, и если я узнаю про все катастрофы, которые на ней ежесекундно происходят, мне придется накрыться простыней и ползти к кладбищу. Пожалуйста, дозируйте для меня негативную информацию. Не все для меня как потребителя не только новостийных сюжетов, но и покупателя обуви и плавленых сырков одинаково важно.

- К вопросу о плавленых сырках. Вы едите продукты, которые рекламируете?

- Я вообще потребляю множество разных продуктов. В частности, в пищу. Только делаю это не потому, что я их рекламирую. И рекламирую не потому, что ем. Это приятное совпадение.